Невинная для бандита - Дина Данич

передо мной — заплаканная девушка с отрешенным взглядом.

Несколько минут мы молчали. И меня не покидало странное чувство, что Есения меня даже не замечала, просто о чем-то тихо скорбела. По-другому это и не назвать.

Подойдя к ней, вынудил посмотреть мне в глаза. И едва не отшатнулся — столько боли было в ее взгляде. Даже мне, прожженному и циничному мудаку, стало не по себе.

— Что случилось?

— Мама… Умерла… — Что ж, это многое объясняло, пока девочка не добавила тем же безжизненным голосом: — Три дня назад…

А вот это оказалось неожиданным. Вроде бы ее матери собирались делать операцию. По крайней мере, мне доложили именно так.

Она выглядела, словно побитый котенок, которого не просто выбросили на улицу посреди грозы, а еще предварительно как следует проучили. В ней словно больше не было той жизни, что всегда ощущалась раньше. И мне бы наплевать — не мое это дело. Но в голове всплыла странная ассоциация с Аней.

Когда мать умерла, та тоже оплакивала утрату вот точно так же — ее взгляд потух, а улыбка… Долгое время я думал, что больше никогда ее не увижу. Я был уже слишком закален жизненными обстоятельствами, чтобы настолько проникнуться несчастьем, которое постигло нашу семью. Аня же в те дни была буквально соткана из горя и тоски.

А здесь и сейчас Есения, несмотря на внешние различия, была практически копией Анюты.

Тот же взгляд. Те же слезы. Те же тоска и обреченность.

Я даже не успел обдумать свои действия — просто на автомате прижал девушку к себе, а она тихонько заплакала. Так тихо, что я даже не сразу понял это, пока ее хрупкие плечи не затряслись от рыданий.

У меня не было слов утешений. Да и вряд ли они могли бы помочь ей. Родного человека не вернуть этим. Все, что я мог — молчаливо быть рядом, позволяя себе осторожно гладить Есению по спине.

Это был странный момент. Очень трепетный, и в то же время я не знал, как себя вести. Я так и не научился правильно реагировать на слезы, пролитые от горя. Свои потери я переживал молча. Закрывшись от всего мира. Я не ждал, что кто-то захочет разделить со мной тоску и одиночество горя. Поэтому обнимал рыжую девочку скорее просто потому, что другого ничего не пришло в голову. А она — прижималась в ответ. Совсем как Аня когда-то.

И это сходство сбивало с толку. В данный момент статус девчонки отошел на задний план, а я испытывал то, что, казалось, не должен был бы.

Сочувствие. К чужому человеку, с которым меня не связывало ничего, кроме товарно-денежных отношений. К девушке, которая не была моим человеком, а скорее даже наоборот.

Что стоило отойти в сторону, оттолкнуть и попросту уйти?

Ни-че-го.

Но я стоял, обнимал ее и… хотел. Неуместное желание возникло, едва Есения обняла меня в ответ и как-то особенно трогательно всхлипнула, пробормотав что-то неразборчивое. А я, поддавшись не менее абсурдному порыву, вынудил ее поднять голову и посмотреть мне в глаза.

Краткий миг, как вспышка, и мы уже целовались. Точнее, я ее целовал. Хотя не особенно-то любил подобное. Даже наоборот. Куда привычнее было просто трахать, брать. Но вместо этого я ее поцеловал.

А она… ответила. Робко. Неумело. Едва ощутимо. И не сразу. Но мне уже снесло башку. Было мало. Хотелось большего.

— Н-не надо, — прошептала девчонка между поцелуями. Я замер, вглядываясь в ее расфокусированный взгляд. — Это… неуместно… пожалуйста…

Мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы не принудить ее силой. Чтобы вместо этого осторожно взять девичье лицо в ладони, очертить контур губ, заставляя Есению растеряться еще сильнее.

— Расслабься, — тихо произнес, вынуждая смотреть мне прямо в глаза. — Тебе нужно немного расслабиться, девочка. Выплеснуть эмоции…

Черт его знает, сработали мои слова или еще что. Но в ответ она робко кивнула и доверчиво подалась вперед. Сама.

Возможно, эта рыжеволосая девчонка даже не осознавала в полной мере, сколь большой властью над ситуацией обладала в этот краткий миг. Потому что я четко понял — откажет, и я уйду. Наступлю на горло своим желаниям и оставлю ее в покое. Даже если это совершенно не в моем стиле.

Мысли о том, чтобы проучить ее за вчерашнее, напрочь вылетели у меня из головы. Да и вообще все, что происходило, было каким-то спонтанным. Есения тянулась ко мне, ища поддержку. А я кайфовал от ощущения нужности, ее искренности и того, что происходило.

Впервые у меня слово “трахаться” не подходило к тому, чем я занимался с женщиной. Ванильный секс. Довольно редкое явление в моей жизни хотя бы потому, что мне куда больше по душе были страсть и похоть. Но тут… Тут все происходило иначе. Пусть лишь на короткие мгновения, но так и было.

И если бы не обстоятельства трагедии, которая привела к подобному, нашу близость можно было бы назвать романтичной.

Вид потерянной девушки, пережившей оргазм, врезался в память настолько, что я не смог сразу отстраниться и уйти. Вместо этого подхватил ее на руки и понес в сторону ванной…

— Зачем? — вопрос я едва расслышал.

Девушка стояла посреди ванной и потерянно смотрела на меня. Ее взгляд уже подернулся дымкой боли. Снова.

Гормоны удовольствия схлынули, и она снова стала погружаться в пучину своей боли.

— Тебе стоит помыться, — нейтральным тоном ответил я и сделал приглашающий жест.

Удивительно, но эта заминка с ее стороны не бесила меня.

Наконец, Есения подчинилась и встала под душ. Ее тело сегодня казалось особенно идеальным. Хрупкая, нежная. Сожми чуть сильнее, и сломается. Почему раньше я не замечал этого?

Я задумчиво водил ладонями по ее плечами, размазывая гель для душа, позволяя мыслям беспрепятственно сменять друг друга. А девочка покорно стояла, опустив голову, и ни единым словом или жестом не перечила мне.

Я настолько увлекся, что желание снова стало выходить на первый план. Я снова хотел эту рыжую ведьму. Хер знает, что было в ней особенного.

Мы встретились взглядами