Департамент «Х». Кибер-террор - Сергей Самаров

Владимир Алексеевич встал, показывая, что всем пора идти.

– В тире, Бахтияр Ахматович, винтовку испытывать, наверное, не будешь. У нас сегодня по расписанию стрельба из пистолета, поэтому винтовку получишь позже… Наш «старшина роты», слышу, уже возвращается. Он кое-что приготовил по моей подсказке.

Тир был тем самым подземным тоннелем сталинских времен, с которым бойцы первого состава группы уже ознакомились во время подготовки к предыдущей операции. Когда-то в войну или перед войной здесь, наверное, собирались строить правительственную ветку метро. Может быть, даже рельсы клали, но сейчас от них уже не осталось и следа.

Гималай Кузьмич был за проводника, хотя прибыл в Департамент «Х» всего день назад. Но впечатление складывалось такое, будто он уже все здесь успел изучить, понять и запомнить. Оставаясь внешне незаметным, бывший прапорщик ВДВ пытался стать незаменимым помощником любому офицеру. По крайней мере, то, что просил его сделать в тире подполковник Кирпичников, «старшина роты» не просто выполнил, но и перевыполнил.

В первый раз, когда группа спускалась в тир-тоннель, она пользовалась современным скоростным лифтом, расположенным рядом со старым. Сейчас на его двери висела табличка: «Не работает». Старинный лифт, кабина которого состояла из простой металлической корзины и сетки-рабицы, обтягивающей каркас из металлического уголка, опускался с шумом и остановился с суровым стальным лязганьем, как и было ему положено по древности лет. Автоматика включила свет в начальном секторе тоннеля и на площадке, которая когда-то должна, видимо, была стать посадочным перроном в метро. Остановиться рядом с этой площадкой смогли бы разве что три вагона. Но правительству, видимо, больше и не нужно было. Вообще поговаривали, что средний вагон предназначался для Сталина, а два других – под охрану и для прочих людей из свиты. Ходили слухи, что этот сталинский вагон до сих пор стоит в одном из столичных депо, живой и невредимый, готовый к использованию; только, как поговаривали, рабочие давно выпили запас любимого вина Сталина «Киндзмараули», разбросав по полу пустые бутылки. Больше в вагоне ничего не тронули. Это резерв нынешнего правительства. Но официально об этом никто не заявлял, а экскурсовода, который мог бы что-то пояснить, группе не полагалось.

Гималай Кузьмич повернул тяжелую чугунную дверную ручку и первым шагнул на площадку. За ним вышли остальные. В стене открылась металлическая дверь, тоже, похоже, сталинских времен, выглянул какой-то человек в военной форме, но без погон, кивнул сам себе и тут же выкатил небольшой столик-этажерку с оружием и патронами. Пистолетов было восемь, как еще издали определил Владимир Алексеевич, хотя группа состояла пока еще из семи человек. Начальник тира перестарался – хотя перестарался, скорее, «старшина роты», который сделал заявку на всех. Впрочем, стрелять можно было и без Лукошкина. А лишний пистолет не помешает, если майор Валеев не потерял былых навыков.

– Все готово, товарищ подполковник.

Начальник тира, похоже, знал Кирпичникова, хотя сам подполковник этого человека точно видел впервые. По крайней мере, впервые с ним разговаривал.

– Приступаем.

– Поехали, Андрей Максимович, – сказал Слепаков.

– Поехали, – откликнулся тот и первым двинулся к спуску с площадки в собственно тоннель. Столик с пистолетами и патронами он катил перед собой. Для оружейного столика был предусмотрен съезд, хотя, наверное, не только для столика, потому что внизу стояли прислоненные к стене три тележки, предназначенные, видимо, для более весомого груза. Для людей же существовали ступеньки, выводящие прямо на огневой рубеж.

– При необходимости здесь можно испытывать и дальнобойные снайперские винтовки, – сообщил начальник тира, показывая, что он в курсе того, какое оружие закупает Департамент «Х» для своей оперативной группы. – И даже мощные гранатометы, хотя это, скорее, привилегия полигонов. Но один-два выстрела, если установить подходящую тяжелую мишень, сделать можно. А для всех остальных видов ручного оружия, включая лазерное, – полный простор. И даже сделана перспектива на будущие модели, которые сейчас только в головах у ученых.

– Что за перспектива? – спросил майор Валеев.

– Усилены стены и потолки. Созданы специальные волновые ловушки, которые не позволяют взрывной волне разрушить тоннель.

– Я хотел бы сегодня опробовать здесь винтовку, – категорично заявил майор Валеев.

– Гималай Кузьмич, долго винтовку сюда доставить? – поинтересовался Кирпичников.

– Пятнадцать минут, – сообщил Слепаков.

– Будь любезен.

– Пожалуйста. Андрей Максимович в курсе расписания сегодняшних стрельб. Мы с ним все еще вчера подготовили. Как вы просили, по полной программе.

Бывший прапорщик ВДВ пошел к лифту, и через несколько секунд раздался звук закрывающихся дверей.

– Что, Андрей Максимович, начнем? – спросил Кирпичников.

– Первая дистанция?

– Двадцать пять метров. Поясная мишень.

Пульт управления мишенями размещался здесь же. Несколько нажатий кнопок – и на двадцатипятиметровом отдалении сначала зажегся свет, а после этого, повинуясь новой команде, из-под земли показалось что-то вроде бруствера, над которым возвышались привычные для каждого стрелка из пистолета поясные мишени. Их было пять штук, следовательно, стрелять одновременно все не могли.

– Бахтияр Ахматович, – предложил Владимир Алексеевич, кивая на столик с оружием. – Тебе два пистолета досталось. Не потерял еще навыков?

– Проверим. Не стрелял давно… Потренироваться бы нужно. Но рука, вроде, не ослабла.

Майор Валеев всегда был скромным человеком и, как помнил подполковник, хвалиться своими талантами не любил. Эта скромность говорила о его стремлении дать возможность показать себя другим. Однако практика показывала, что в присутствии майора это мало кому удавалось. По крайней мере, сам Кирпичников не помнил случая, чтобы кто-то мог превзойти Бахтияра Ахматовича в стрельбе что из винтовки, что из автомата, что из пистолета.

Андрей Максимович выдвинул из-под платформы стойку, на которой крепилась тренога подзорной трубы для просмотра результатов стрельбы.

– Труба пока только одна, – сообщил начальник тира. – Скоро привезут на каждую мишень по отдельной. И еще кое-что дооборудуем. Скоро тир у нас будет образцово-показательный, на все случаи боевой подготовки. По крайней мере, деньги на оборудование есть, а это главное.

Майор Валеев тем временем остановился у оружейного столика.

– «Грачи», – сказал он с одобрением и не стал долго выбирать себе пистолеты, сразу вооружившись двумя крайними. С пистолетом «Грач» майор был, видимо, хорошо знаком.

– Патроны в патронники досланы, – сообщил Андрей Максимович, почти любовно, как женскую руку, поглаживая рукоятки оставшихся в гнездах пистолетов. Даже голос его при этом изменился и звучал с какими-то характерными теплыми нотками. Видно было, что человек оружие откровенно любил. – Для вас подготовил. Можете начинать.

– Первая серия из пяти выстрелов, – дал команду Кирпичников. – Стреляем поочередно, чтобы иметь возможность фиксировать результат. Валеев стреляет по персональной программе. Радимов Костя, пошел…

Капитан подошел к столику, вытащил из гнезда первый попавшийся под руку пистолет, поднял ствол в потолок, опустил предохранитель и тут же бросил правую руку в ладонь левой руки, заняв классическое для боевой стрельбы положение. Пули летели одна за другой с минимальным интервалом, и ствол при этом почти не толкало влево при выбросе стреляной гильзы. У Константина была твердая рука.

– Неплохо, – не отрываясь от трубы, сказал Андрей Максимович. – Две «десятки», две «девятки» одна рядом с другой, а вот последний выстрел… Не могу найти. Боюсь, «за молоком» ушла…

– Такого не бывает, – спокойно возразил Константин. – Скорее, пуля попала в пулю.

– Возможно, соглашусь. Надо посмотреть вблизи. По крайней мере, в «десятке» одна дырка великовата. Хотя бумага тоже рвется по-разному…

Даже для офицера спецназа ГРУ такой результат при стрельбе с двадцати пяти метров считался хорошим, хотя и не отличным. Оценка «отлично» дается, если из пяти выстрелов только одна пуля уходит за десятибалльный центр мишени. При этом попадание в «девятку», «восьмерку» или в «семерку» рассматривались одинаково неудачными. Цель только одна – «десятка». Это было, как в бою. Если задел противника вскользь, значит, не попал в него и он может попасть в тебя. А здесь непонятно, две или три пули ушли в «девятку». В любом другом виде войск стрельба, которую показал капитан Радимов, была бы оценена на отлично. Но даже в спецназе на «отлично» стреляют только единицы. Такие, как майор Валеев, который вышел на огневой рубеж сразу за Костей.

Бахтияр Ахматович всегда выглядел человеком сдержанным, чуть-чуть замкнутым в себе. Со стороны казалось, что ему вообще не надо сосредотачиваться, ловить свой момент. К Косте Радимову, например, он пришел, когда тот поднял ствол кверху. Валеев же просто вышел на рубеж открытия огня, встал к нему лицом и поднял на вытянутых руках оба пистолета. Щелкнули предохранители[12]. Выстрелы зазвучали сразу, без задержки, один за другим, но стрелял майор не сразу из двух стволов, а поочередно и очень быстро. Настолько быстро, что складывалось впечатление, будто огонь ведут из автомата.