Цивилизатор в СССР 1978 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич

Как бы она не взбудоражила раньше времени своей скороговоркой набычившегося сразу мужика, который за руку завёл в помещение своего сына, одетого, как капуста.

Шубка с капюшоном из искусственного меха, перевязанная шарфом. Под капюшоном — вязаная шапочка. Варежки на резинках из рукавов шубы.

«Вундеркинд» в валенках…

— 20 на улице и 5 лет. Читальный зал детской библиотеки. «Каждую субботу приводят, он у нас действительно вундеркинд, хотя и малоразговорчивый, говорит, как цедит… но как взрослый уже… вы сами увидите…»

Похоже, окружающие реально признали и считают этого Вяткина вундеркиндом. Как посторонние, так и родители… готовые превращать детство того в вечную учёбу и натаскивание?

Местная знаменитость…

Пичугин на неделе в Перми специально заезжал в областной пединститут — переговорить на одной из кафедр факультета дошкольной педагогики и психологии с парой специалистов. Которые дали ему «на почитать» кое-что из новых исследований про детей-вундеркиндов… и к встрече в районном центре он имел уже стойкое подозрение, что никаких «вундеркиндов» не существует вообще, несмотря на всю шумиху, поднятую своими же собратьями по перу.

Есть только очень способные дети, которых уверовавшие в их «гениальность» родители часто лишают нормального детства!

Сегодня он хотел своим взглядом оценить подобного ребёнка.

Подходить с готовым стереотипом к журналистскому расследованию было нехорошо и неправильно, но Николай Фёдорович уже подозревал, что способное и, возможно даже талантливое дитя вообще не имеет никакого отношения к письмам.

Оставалось попробовать понять — письма — дело рук его родителей или кого-то ещё?

О непричастности ребёнка к письмам говорил слегка испуганный взгляд маленького дитя, который спрятался за отцом, довольно рослым и плечистым мужчиной в очках в тонкой позолоченной оправе, помогавшим своему сыну повесить снятую зимнюю одежду на вешалку. Отец ребёнка, поколебавшись мгновение, пожал протянутую руку Пичугина…

В голове которого, несмотря на взаимные расшаркивания, билась одна мысль — ну как такое дитё может сочинять письма, подобные прочитанным первым секретарём, его помощником и самим главным редактором «Звезды»?

Несмотря, на собственное лёгкое раздражение насчёт того, что заведующая детской библиотекой Пискунова нарушила план главреда «мягко завязать с ребёнком контакт», она представила Пичугина «в лучшем виде».

Понятно, что волшебное словосочетание «главный редактор газеты «Звезда», нашей областной…» на многих действовало в положительном ключе, но всё же… сказанное то же местными лицами одному из родителей ребёнка, имеет большИй вес!

Люди разные бывают. Некоторые почему то журналистов недолюбливают. Причины, понятно разные. Скромные некоторые через чур.

Впрочем, из ситуации можно было извлечь пользу. Не самому редактору пришлось бы представляться и объяснять свой интерес к ребёнку…

* * *

Мгновенно проявившаяся «подозрительность» отца ребёнка также мгновенно испарилась под потоком восторженных фраз в адрес высокого представителя областной прессы от заведующей библиотеки и, отец Вани «испарился» сам, выдав на прощание ЦУ ребёнку:

— Приду за тобой… как обычно.

— …Туалет где, я знаю…

Первые слова «чудо-ребёнка», хоть и не в диалоге с главным редактором!

Отец вундеркинда победно ухмыльнулся, бросив гордое журналисту — «шутить уже умеет!» и покинул библиотеку.

Хихикнувшая над шуткой ребёнка заведующая, погладив по голове младшего Вяткина, отправилась в свой кабинет, посоветовав Пичугину:

— Вы с ним по взрослому общайтесь, поймёте его уровень сразу.

Это было… многообещающе.

«Вундеркинд» же, державший под мышкой (захваченную из дома?) тетрадку, без зазрения совести отвернулся от Пичугина и, подойдя к библиотекарской стойке, затребовал у поглядывавшей за всей сценой библиотекаршей что-то:

— Здрасте! Мне как обычно…

«Как обычно» оказалось пятью свежими газетами, выданными «вундеркинду в читальный зал».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

После чего Ваня, по прежнему испуганно поглядывавший на Пичугина, выдал своим детским голоском тому:

— Я готов дать вам интервью…

Со стороны библиотечной стойки раздался сдавленный смех… с последующим пояснением от библиотекарши:

— Вы, ради бога, товарищ Пичугин… простите нас! Он всегда так… но мы уже привыкли!

Мысль о том, что тезис «о вундеркиндстве Ванечки Вяткина» не оспаривается всеми, кто уже имел с ним дело, получила новое подтверждение.

Надо было как-то перехватывать инициативу… — признался сам себе Николай Фёдорович.

— Действительно, пойдём, поговорим… интервью проведём…

Лёгкая нереальность происходящего лишь разжигала интерес, да так, что на какое-то мгновение даже заслонила то, ради чего собственно и приехал сюда главный редактор главной областной газеты…

Перед тем, как они зашли в читальный зал, Пичугин был удостоен ещё одного странного детского взгляда. Который сейчас, в свете услышанного… нельзя было больше относить к «испуганному»…

«Испуганный» или… настороженный?

* * *

Морозный субботний день не способствовал наполняемости почти пустого читального зала. Лишь за передним столом из двух рядов подобных, тяжеловесных, на металлических ножках каркасов, к которым были прикреплены столешницы, сидел другой посетитель, погружённый в текст одной из двух взятых книг.

Третий или четвёртый класс — «на глаз» оценил возраст того Пичугин, сразу отметив себе, что вторая книга — том из весьма популярной «Библиотеки Пионера».

Также он отметил застывший на мгновение на книге взгляд шедшего впереди Вяткина, направление повёрнутой вбок головы которого однозначно указывало на интерес странно дёрнувшегося «вундеркинда» к книге, взятой школьником. Через секунду Иван спохватился и направился дальше, вглубь читального зала.

Поведение ребёнка, за которым исподтишка наблюдал главный редактор, доставляло всё больше поводов для раздумий…

Ваня пролез между последним столом и тремя (как и у остальных в зале) сиденьями около него. Сел на дальний, положил тетрадку на второй и однозначно трактуемым указанием руки дал понять Пичугину о месте сидения того на третьем.

Очень странное поведение ребёнка… пока не «шокирующее», но вполне укладывающееся в обмолвку, которую Пичугин услышал на кафедре в педе.

— У подобных детей, со временем, часто проявляются некоторые отклонения в психике, обусловленные большими интеллектуальными нагрузками в раннем детстве…

Ребёнок — уже сейчас жертва родительской «муштры»?

Пора было взять дело в свои руки. Всё может быть не очень забавным, а вполне печальным… и то, что местные лишь ослеплены временными успехами талантливого ребёнка, не повод самому себя так же вести.

Впрочем, он, как тогда, на войне, за линией фронта, пока не будет делать поспешных выводов…

* * *

Пичугин попробовал зайти с фланга, на ходу переиначив задуманную и намеченную ранее канву разговора с одарённым дошкольником.

— Вань, ты засмотрелся на книгу у того мальчика? — тихонько спросил он у Вяткина.

— Отчасти да. Ностальгия накатила… — так же тихо, но немедленно услышал он в ответ от «вундеркинда».

Эти слова из уст 5-летнего выглядели нелепо.

Но они были произнесены.

Чуть-чуть поколебавшись, главный редактор аккуратно уточнил:

— Ты, Вань, знаешь, что такое… ностальгия?

— Конечно. Как и все, кто много пожил…

Тут Пичугина охватило сомнение — что, если (бывают такие дети, бывают!), ребёнок просто понахватался множества забавных фраз от взрослых и просто вворачивает их к месту и нет? Пока что «к месту»… бывают же в жизни и не такие совпадения?!