Леопард охотится в темноте - Уилбур Смит

Они о чем-то поговорили, и девушка провела Сэлли-Энн в дом.

— Думаю, нам следует понять друг друга, Крейг, — сказал Питер, провожая девушек взглядом. — Я заметил, как ты смотрел на меня и Сэлли-Энн. Позволь сказать, что я восхищаюсь работой Сэлли-Энн, ее умом, ее увлеченностью, тем не менее, в отличие от многих моих соплеменников, меня мало интересуют близкие отношения с белой женщиной. Я нахожу белых женщин мужеподобными и слишком властными, а белую плоть — безжизненной. Прошу простить меня за слишком откровенные слова.

— Я очень рад их слышать, Питер. — Крейг улыбнулся.

— С другой стороны, эта учительница показалась мне… ты мастер слова, подскажи.

— Соблазнительной.

— Неплохо.

— Цветущей.

— Еще лучше. Я действительно должен найти время и прочитать твою книгу. — Он вдруг стал серьезным и продолжил: — Ее зовут Сара. Она отличный специалист, получила диплом учителя средней школы, училась на медсестру. Она красива, но скромна, почтительна и покорна, получила традиционное воспитание. Ты заметил, что она не смотрит прямо на мужчин? Это было бы невежливо. — Питер одобрительно кивнул. — Современная женщина со старомодной нравственностью. Странно, но ее отец — знахарь, который одевается в звериные шкуры, предсказывает будущее, разбрасывая вокруг кости, и моется не чаще одного раза в год. Африка. Моя чудесная, бесконечно поразительная, неизменная, постоянно изменяющаяся Африка.

Женщины вышли из-за здания школы, оживленно разговаривая, и Сэлли-Энн стала фотографировать учеников. Дети и их учительница выглядели почти одинаково юными. Мужчины наблюдали за ними от «лендровера».

— Питер, ты производишь впечатление человека действия, и я не думаю, что выкуп за невесту будет проблемой, — сказал Крейг. — Чего же ты ждешь?

— Она — матабелка, а я — машон. Капулетти и Монтекки. Этим все сказано.

Дети, под руководством Сары, спели им приветственную песню с террасы, потом наизусть рассказали алфавит и таблицу умножения, пока Сэлли-Энн запечатлевала на пленке сосредоточенные выражения их лиц. Потом Сэлли-Энн села в «лендровер», а дети долго кричали что-то им вслед и махали руками, пока не скрылись за клубами пыли.

Дорога была неровной, и машина прыгала на глубоких рытвинах, выбитых в сезон дождей в черной земле, а потом засохших до состояния бетона. Сквозь деревья были видны голубоватые горы на северном горизонте, казавшиеся отвесными, зазубренными и неприветливыми.

— Горы Понгола, — пояснил Питер. — Очень плохие места.

Потом он начал рассказывать, что они увидят, доехав до места назначения.

— Эти центры перевоспитания не являются концентрационными лагерями, скорее, как следует из названия, их можно назвать центрами обучения и адаптации к нормальной жизни.

Он бросил взгляд на Крейга.

— Тебе, как и всем нам, хорошо известно, что нам пришлось пережить ужасную гражданскую войну. Одиннадцать лет ада, которые довели до звероподобного состояния практически целое поколение. Начиная с юношества, они не представляли себе жизни без автомата в руках, их не учили ничему, кроме разрушения, они не узнали ничего, кроме того, что исполнения желания можно добиться, убив любого, кто стоит на твоем пути.

Питер Фунгабера помолчал, и Крейг понял, что он вновь переживает свою жизнь в те ужасные годы.

— Этих бедняг, — сказал Питер, вздохнув, — обманули их лидеры. Для поддержания их духа в годы тягот и лишений войны они давали обещания, которые не могли быть выполнены. Им обещали плодородные земли, сотни голов лучшего скота, деньги, автомобили и столько жен, сколько они пожелают. — Питер сердито махнул рукой. — Когда их надежды на богатую жизнь не оправдались, они восстали против тех, кто ее обещал. Каждый был вооружен, каждый был солдатом, который уже убивал и мог убить не задумываясь. Что нам оставалось? — Питер взглянул на часы. — Пора пообедать и дать ногам отдохнуть.

Водитель остановил джип у дамбы и деревянного моста над рекой, прохладные воды которой струились по песчаным берегам, поросшим приветственно кивавшим высоким тростником. Солдаты разожгли костер, стали жарить початки кукурузы и заваривать малавийский чай, а Питер неторопливо направился со своими гостями к дамбе, продолжая лекцию:

— У нас давно существовал один обычай. Если молодой человек становился непослушным и начинал с пренебрежением относиться к законам племени, его отправляли в лесной лагерь, в котором старейшины выбивали из него дурные привычки. Центр перевоспитания является современной версией такого традиционного лесного лагеря. Я не буду ничего скрывать от вас. Центр, который мы собираемся посетить, не является фешенебельным домом отдыха. Опасные люди, которые в нем содержатся, воспринимают только достаточно жесткое обращение. С другой стороны, это не лагерь смерти, скорее его можно назвать исправительными казармами британской армии.

Крейг не мог не поразиться честности Питера Фунгаберы.

— Вы сможете поговорить с любым из содержащихся под стражей, но я должен попросить вас, особенно это относится к вам, Сэлли-Энн, не бродить по лесу без сопровождения. — Питер улыбнулся. — Место весьма отдаленное и дикое. Дикие звери, например, гиены и леопарды, привлеченные отходами и сточными водами, стали бесстрашными и наглыми. Если вы захотите покинуть лагерь, обратитесь ко мне, и я распоряжусь об охране.

Они скромно пообедали, очищая жареные початки пальцами и запивая их черным, крепким, переслащенным чаем.

— Если вы готовы, можем продолжить путь. — Питер провел их к «лендроверу», и через час они подъехали к центру перевоспитания Тути.

Во время гражданской войны здесь находился один из «защищенных поселков», в которых правительство Смита пыталось защитить чернокожих крестьян от преследований партизан. На вершину центрального холма, на котором была уничтожена вся растительность, были подняты гигантские гранитные глыбы, из которых был сложен небольшой форт с амбразурами для пулеметов, вышками, окопами и блиндажами. Ниже располагался лагерь, представлявший собой ряды глинобитных хижин, расположенные вокруг плаца или футбольного поля, судя по примитивным воротам. Ближе к форту была возведена чисто побеленная стена, предназначение которой Крейгу было непонятно.

Лагерь, помимо глубокого рва, был окружен двумя рядами колючей проволоки. Ограждение было очень плотным, и высота его составляла не менее десяти футов. Дно рва было утыкано заостренными деревянными колами, углы форта охранялись сторожевыми вышками. Часовые у единственных ворот отдали честь Питеру, и «лендровер» поехал по огибавшей плац грунтовой дороге.