Учитель - Олег Северюхин

– Чем докажете?

– Он сказал, что вы мне дадите окно ухода на КВЖД и условия связи с ним.

– Почему же я ничего не знал о вас?

– Он думал, что нам больше не придется встретиться, попрощался со мной навсегда и сообщил о вас на крайний случай.

– То есть я должен полагаться только на вашу порядочность?

– Выходит, что так.

– Вы достаточно умно спрятались от погони. За вас уже обещан орден тому, кто вас застрелит. А у меня как раз ордена нет. Ладно, следуйте за мной.

Дела. Я и он на грани провала. Нужно его поскорее отправлять. Хорошо, что он в гражданской одежде. Документы его сожжем. Нужно посмотреть в документах репрессированных в архиве. Вряд ли кто хватится, что в документах расстрелянного отсутствует паспорт. Фотографию только подобрать похожую и отправить в локомотивное депо к старому другу учителя - машинисту паровоза. Они его как кочегара вывезут куда надо. Дня три ему нужно пробыть у меня. Как бы только кто-то в гости не напросился. Думаю, не напросятся, я еще не обжился. Скажу, что приглашу всех, как только хозяйку в дом приведу. Лучше немного поинтриговать, чем придумывать причины, почему я никого к себе не приглашаю. А почему я должен кого-то к себе приглашать? Обойдутся.

Документы подходящие я нашел. Бывший железнодорожник, Как он дернул какую-то ручку и заклинил ее, а паровоз все набирает ход и никто остановить не может. Так два состава и столкнулись. Вернее, не столкнулись, а один на большой скорости на повороте упал на другой. Хорошо, что поезда не пассажирские. Были жертвы в паровозных бригадах, ну и загремел парень под диверсию на железной дороге. Потом кувалдой выбивали рычаг, еле выбили. Все удивляются, как это у него получилось.

Через три дня ночью отвел его в депо. Сам был в гражданской одежде. Как бы пошел на явку с осведомителем. Сдал парня с рук на руки и встретился с источником, от которого получил информацию, что похожего человека видел, как он за городом садился в попутную машину с досками, ехавшую куда-то в московском направлении. Утром доложил начальнику управления.

– Точно, он, гад, в Москву пробирается, к своим покровителям, чтобы защиту у них искать. Там его пусть и берут сами. Он из нашей зоны ответственности вышел. Ты своих строго предупреди, чтобы при арестах людей с военным прошлым, партийных и советских работников учитывали, что у них может быть оружие. Если что, сами стреляйте первыми.

Начальник по настроению обращался к подчиненным то на «ты», то на «вы». Все-таки интеллигентное проскальзывало в нем. Сейчас у всех начальников обращение на «ты», если даже и подчиненный старшего его годами и опытом работы.

Через месяц я получил письмо «до востребования», в котором было только одно слово - спасибо. Добрался парень до своего отца. Путь ему в Россию уже заказан.

Глава 33

Почему мне снятся практически вещие сны? Квартира такая, или я слишком впечатлительный и постоянно думаю о том, а по-божески ли я делаю, проводя расследование по делам об антисоветской и террористической деятельности.

Вот дело токаря машиностроительного завода. Завод пока делает трактора для сельского хозяйства, а придет необходимость, танки будут делать. Расточник на крупногабаритных станках. Специалист высшей категории. Обтачивает валы для турбин гидроэлектростанций, для морских судов или коленчатые валы для морских дизелей или для дизелей-генераторов в отдаленные районы. Да на заводе на него все молятся. А тут поссорился с соседями на кухне коммунальной квартиры. Пьян был до невразумительности. И вот когда ему начали втолковывать про правила социалистического общежития, установленные тов. Ст, он сказал, что трахал все это социалистическое общежитие с первого этажа и до последнего вместе с вашим тов. Ст. И после этого вырубился. Нашлись доброхоты, написали, куда следует и парня, без опохмела взяли дома прямо тепленького. Ему говорят, а он ничего понять не может. Руководство завода ходатайствовало, госзаказ срывается, а парень смирный, если его не трогать, он тут недавно и директора завода матом обматерил за то, что свет в цехе переключали две минуты и без согласования с ним. И директор стоял и молчал. А что, прав токарь, это же не болтик какой-то точить, а вал для турбины. Потом ведь станок минут двадцать раскручивали и муфтой сцепления его подключали к суппорту, чтобы скорость примерно была такая же, чтобы не допустить погрешности в детали. Деталь огромная, и такой же точности требует. Дело выеденного яйца не стоит. Рассказать тов. Ст., он сам бы послал его на хер и этим бы дело кончилось. Все боятся дело парня прекратить, пришлось идти к начальнику управления.

– Прошу дело прекратить. То, что сказал вусмерть пьяный и раззадоренный рабочий преступлением не является. Наоборот, надо провести профилактику с доносчиками, потому что они письменно написали, что кто-то трахал социалистическое общежитие вместе с тов. Ст. Вот это действительное оскорбление нашего вождя. Такой же случай был в старые времена, когда в каждом кабаке висел портрет императора Николая Первого. И вот один пьяный солдат послал подальше портрет царя-императора. Солдата арестовали как за измену и хотели судить. Начали судить, а приходится в суде говорить, что особу государя императора послали в причинное место. Доложили царю, а он на письме написал: солдату такому-то объявить, что император Николай Павлович его тоже послал на хер, солдату дать по роже и отпустить, а портреты императоров в питейных заведениях больше не вывешивать.

Начальник посмеялся и говорит:

– Давай сюда постановление о прекращении дела за отсутствием состава преступления. Парня на завод, у них там госзаказ для ДнепроГЭСа срывается. А с заявителями разберись, как следует. Дело милицейское, а его нам суют.

Вызвал я парня, ознакомил постановлением и говорю:

– Считай, что ты заново родился. Можешь всем соседям рожи поперебить, но словами в отношении партии и правительства, вождей и социализма не бросайся. Во второй раз пойдешь на Колыму, там станков нет, кайлом будешь мерзлую землю долбить. Понял?

Парень аж заплакал. Отольются соседям его слезы. С заявителями я тоже провел работу, сейчас они не только заявления никуда писать не будут, но даже письма своим родным и знакомым перестанут писать.

Следующее дело. Военинженер второго ранга, начальник инженерной службы дивизии. Обвиняется в хищении и продаже технического спирта, а так же взрывчатых веществ. Есть свидетели покупки спирта и аммонитовых шашек. Спирт, естественно, для питья, а шашками рыбу глушить, хорошо что не террористам. А если бы это добро попали к террористам, наподобие тех, что до революции были, да нас бы давно разогнали за бездеятельность.

В процессе следствия выяснилось, что совместно с начинжем торговлишкой занимался и начальник связи, и тоже спирт, только качества лучшего, потому что через связь проходит спирт на медицинские нужды. Проверили дивизионное хозяйство - недостачи и в продовольствии, и в вещевом имуществе. А все началось с того, что жена начальника штаба начала щеголять бриллиантовым перстеньком и бриллиантовыми сережками. Понимающие люди отличают бриллианты от стекляшек или поделочных камней. Раскрутили, организованная преступная группа, в которой был задействован и командир. Планировались учения и занятия, они проводились, но на учебные цели выдавалось меньше всего того, что было запланировано, а списывалось по полной норме. Пайка солдата маленькая, а когда паек тысяч десять, то и сумма получается внушительная.

Что делать? Трибунал всем. Сроки будут небольшие без права занятия в последующем хозяйственных должностей. Пытались мне подсказать, мол, заговор военных. Какие заговорщики? Обыкновенные воры. Заговорщики, как правило, люди честности кристальной, но и они никуда не денутся.

Военные больше всего горели на том, что пытались доказать, что военная наука у нас в зародышевом состоянии, что солдат учим по методикам царской армии, не изучаем опыт армий других стран, вооружение не совершенствуется, кавалерия устарела, нужна механизация войск, да все это на больших совещаниях или в компаниях да под водку, а где водка, там без матов не обойдешься, а Особые отделы уже тут как тут. И начинаются репрессии в виде трибуналов: кого-то в лагеря, кого-то в запас, кого-то понижают в звании, кого-то на партийное собрание и если там будет формулировка, что способствовал снижению боеспособности армии, то срок офицеру отвешивался большой. Партийные органы работали не хуже Особых отделов. Существовала такая форма - партийно-политическая информация, то любой коммунист или комсомолец обязан был проинформировать политрука или вышестоящего политработника о всех замеченных, по его мнению, фактах вредительства, недобросовестности и халатности при исполнении служебных обязанностей военнослужащим любого ранга. И решения партийного собрания было достаточно для того, чтобы возбудить уголовное дело. И не только в армии, но и в любом трудовом коллективе. Поэтому, когда партия объявила о необходимости повышения бдительности и усилении классовой борьбы, все органы были завалены оперативной информацией и информацией из партийных, комсомольских организаций и советских органов, министерств и ведомств. В работе был завал. Дела просто штамповались. Нужен был вал. Статистика должна была идти с нарастанием, как это усиление классовой борьбы а количество вдруг уменьшается, значит, органы имитируют работу или в сговоре с контрреволюционными элементами. Всех, воров и не воров стригли под 58-статью.