Король Алчности (ЛП) - Хуанг Ана

Я схватила пальцами край стула так сильно, что стало больно.

— Ты можешь ходить на свидания сколько угодно, amor, — мягко сказал Доминик. — Но никто не будет любить тебя так, как я. Você e eu. Não tem comparação (прим. Есть только ты и я. Никаких сравнений).

Слова пронзили меня, теплые и болезненные, наполненные ностальгией по прошлым дням.

Моя улыбка скрыла болезненный гул за грудной клеткой.

— По-моему, это звучит неплохо.

— Есть проблема? — Эйден вернулся, выражение его лица стало явно менее дружелюбным, когда он увидел Доминика на своем месте.

— Проблем нет, — я не сводила глаз с бывшего мужа. — Он как раз собирался уходить. Не так ли, Доминик?

Изгибу его рта не хватало юмора. Он встал, его тело развернулось со смертельной грацией, что привлекло несколько восхищенных взглядов, как мужчин, так и женщин.

— Наслаждайтесь остатком ужина, — проходя мимо, он постучал по месту рядом с моим бокалом. — Ему следовало заказать каберне.

От этого интимного шепота у меня по спине пробежала дрожь. Я затаила дыхание, пока Доминик не вернулся на свое место напротив Себастьяна, который, казалось, не был обеспокоен тем, что его партнер по ужину бросил его посреди трапезы.

— Ты в порядке? — Эйден коснулся моего плеча.

— Да, — я заставила себя еще раз улыбнуться. — Я закончила, так что давай уйдем отсюда. — Как и ожидалось, он попытался заплатить за ужин, но я предусмотрительно заплатила заранее. Мне действительно нужно было поблагодарить его за помощь с подрядчиками, и после стольких лет финансовой зависимости от Доминика я почувствовала, что могу платить сама.

Мы с Эйденом разошлись дружелюбно, немного неловко, и мне удалось держать себя в руках всю дорогу до квартиры Слоан. Я нашла новое жилье рядом с ней, но срок аренды начнется только в январе, поэтому я осталась с ней на праздники.

И только после того, как такси высадило меня перед ее домом, я поникла. Я прислонилась к стене и втянула в легкие холодный воздух, пытаясь очистить свои чувства от всего, что связано с Домиником. Звук его голоса, запах его одеколона, мягкое прикосновение его костюма к моей коже.

Я пыталась забыть его, но это было трудно, когда все напоминало мне о нем. Этот город стал памятником нашим отношениям — нашему первому бегству, нашему дому, нашей кончине.

Tu e eu. Não tem comparação. (прим. Только ты и я. Никаких сравнений)

Уличные фонари заливали тротуар теплым светом. Мимо спешили люди, одетые для вечеринки или жаждущие переночевать дома. Через дорогу к новому бразильскому стейк-хаусу тянулась очередь. Это заставило меня вспомнить о моем брате, который был занят жизнью в Сан-Паулу. Я завидовала ему. Он не был женат, не встречался, у него не было разбито сердце. Он был свободен и наслаждался жизнью так, как заслуживал. Если только…

Я выпрямилась, мою кожу покалывало от внезапного прилива вдохновения.

Если все в городе напоминает мне о Доминике, возможно, пришло время выбраться из города.

Я поспешила в вестибюль и набрала знакомый номер.

— Привет, — сказала я, когда трубку взял мой брат. — У меня есть идея.

ГЛАВА 16

Бам!

Я разбил ракетку о теннисный мяч. Он перелетел через сетку и оказался в нескольких дюймах от того, чтобы врезаться в лицо Данте.

В ответ он нахмурился.

— Ты играешь в теннис или пытаешься отправить меня в больницу? — он потребовал. — Это уже третий раз, когда ты чуть не сломал мне нос. Я начинаю принимать это на свой счет.

— Уходи, если не можешь с этим справиться, — я сделал еще один выстрел, мое дыхание было ровным, несмотря на пот, струящийся по спине. — Я не буду злиться на тебя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Данте ответил мощным ударом слева, который эхом разнесся по территории. Он и Кай вымещали свое разочарование на боксе, но наши теннисные матчи оказали почти такое же терапевтическое воздействие.

Солнце палило на открытые теннисные корты Вальгаллы. Это был необычно жаркий день для середины ноября, и мы в полной мере воспользовались им, прежде чем погода сменилась унылой серостью, характерной для нью-йоркских зим.

В кои-то веки у меня не было обеденного совещания, но я пропустил «немного отдохнуть», как предложил мой начальник штаба, и потащил Данте в клуб. Мне нужно было чем-то заняться, потому что каждый раз, закрывая глаза, я видел Алессандру.

Алессандра, у которой по лицу текли слезы.

Алессандра, на свидании с этим ублюдком Эйденом и его дурацкой бородой.

Алессандра, смеющаяся и разговаривающая с ним так, словно уже двигалась дальше, в то время как я медленно умирал внутри последние шесть недель, пять дней и четыре часа.

Часть меня надеялась, что она отменит все это после того, как я подпишу документы о разводе. Это была глупая надежда, но все же это была надежда, и был момент — один крошечный момент — когда она колебалась.

Потом она взяла бумаги и ушла.

Я подписал бесчисленное количество контрактов, которые принесли мне невообразимые богатства, но на этот раз мне пришлось подписать один, отказываясь от самого важного человека в моей жизни.

Что-то сжалось в моей груди, когда полетел в мою сторону. На этот раз я ударил его с такой силой, что удар отразился по всему моему телу. Он пролетел мимо и врезался в кувшин с водой, стоявший за линией корда.

Стекло разбилось, после чего послышался стук ракетки Данте по земле.

— Вот и все, — сказал он. — На сегодня мы закончили.

— Рад, что ты наконец можешь признать, что ты лодырь, Руссо. — Лицо Алессандры замерцало в волнах жары, танцующих над кортом, прежде чем я сморгнул его.

После нашего развода я погрузился в работу даже глубже, чем обычно, но независимо от того, сколько встреч я провел или сколько цифр подсчитал, я не мог выбросить ее из головы. Она всегда была рядом, насмехаясь надо мной. Пытая меня. Заставляя меня желать повернуть время вспять, когда время было единственной вещью, над которой я не имел власти.

Часть меня жаждала хоть малейшего взгляда на нее, а другая боялась этого, потому что это слишком сильно напоминало мне о том, что я потерял. Увидеть ее неожиданно было уже достаточно плохо; увидеть ее с чертовым Эйденом чуть не убило меня. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не ударить его по его самодовольному бородатому лицу.

— Я не из тех, кто сдается. Я прагматичен. У меня свидание с Вивиан, и если я пропущу его из-за того, что ты не сможешь как следует прицелиться, мы оба разозлимся, — сказал Данте, возвращая мое внимание к настоящему. Он бросил взгляд туда, где сотрудник клуба уже убирал разбитое стекло. — Ты был на взводе всю эту чертову игру. Сегодня неделя благодарения. Расслабься. — Было иронично, что известный своей сварливостью Данте советовал мне расслабиться, но, полагаю, брак изменил всех.

— К черту День Благодарения, — благодарить было не за что. Помимо встречи с Алессандрой на ее свидании на прошлой неделе, мне пришлось иметь дело с моим пропавшим приемным братом. Роман исчез после разгрома ресторана в октябре, и даже темная сторона моей интернета не смогла его найти. Но он все еще был в Нью-Йорке. Я чувствовал это. Вместо того, чтобы успокоить меня, его молчание напоминало зловещее затишье перед бурей.

Тем временем общество гудело новостями о моем разводе. Меня не волновало мнение других людей по всем вопросам, не связанным с бизнесом, но непрекращающийся шепот раздражал меня до глубины души. Мои отношения с Алессандрой их не касались.

— Я думал, вы с Вивиан сегодня вечером направляетесь в Париж, — я сменил тему, прежде чем погрузиться в дерьмовое шоу моей личной жизни. — Или ты останешься в городе на выходные?

— Прощальный вечер Алессандры завтра, поэтому мы отложили… — Данте оборвал себя, но было слишком поздно.