Танец мертвых - Кристи Голдэн

– Касильда, – послышался голос Сардана. – Окажи мне услугу. – Дверь в его каюту была приоткрыта, он выглядывал, завязывая галстук. – Я оставил свою мандолину в рулевой рубке. Принеси, пожалуйста.

Он часто играл для рулевых на вахте, помогая им бодрствовать во время скучных сменных часов. Рулевым это нравилось.

Касильда нахмурилась:

– Сардан, я выхожу на сцену вместе с тобой, а я еще не начала готовиться.

– О, пожалуйста! – попросил он. – Мне еще штаны надевать.

– Ты знаешь, что артистам запрещается вход в рулевую рубку. Капитан рассердится.

– Он отдыхает сейчас. Там никого нет. Это всего…

– Ну, хорошо.

– Я люблю тебя, Касильда.

– Трепло, – откликнулась певица.

Она была раздражена. Выйдя на палубу, она огляделась и удостоверилась, что вокруг никого нет, потом поднялась по трапу в рулевую рубку.

Там, на кресле, лежала мандолина Сардана. Она бережно ваяла ее. Любопытная девушка огляделась вокруг. Она удивилась размеру рулевого колеса. Никогда не думала, что оно такое большое.

Внезапно она вздрогнула.

– Я сейчас приду к тебе, Калеб, – раздался голос Джахедрина.

Его шаги приближались к рулевой рубке. Она явственно слышала это. Певица поспешила к трапу, ведущему в каюту капитана, подумав, что сможет выйти через дверь от капитана, который находился в городе. Это лучше, чем попасться в рулевой рубке. Она осторожно спустилась по трапу, прикрыв за собою дверь.

Ее не видели. Она с облегчением вздохнула. Прижав к себе мандолину, она направилась к двери. Но когда она уже собиралась повернуть ручку двери, то увидела, что та начала вращаться.

Ее охватила паника, она лихорадочно огляделась, ища, куда бы спрятаться. Ее взгляд упал на приоткрытую дверцу гардероба. Касильда влезла внутрь, оставив щель для наблюдения. Она все еще прижимала к себе мандолину.

Вошел Дюмон, прикрыв за собою дверь. Он двинулся к одному из кресел и с размаху сел в него. Было видно, что он кого-то ждал. Через несколько секунд раздался стук в дверь. Дюмон встал и прошел в центр каюты. Он отодвинул ковер, открыв люк трапа. Он поднял люк. Снизу показался Тейн, он пыхтел от тяжести.

– Справитесь? – спросил капитан.

– Да, сэр. – Ответил Теин. На мгновение он пропал из вида, затем вновь появился, неся один конец ящика четырех футов длиной. В ящике было живое существо. Касильда слышала пыхтение и царапанье. Показался Драгонейс, неся другой конец ящика. Они опустили ящик на пол, переводя дух. Драгонейс потирал ушибленную руку и заглядывал в ящик.

– От тебя будет много хлопот, – сказал полуэльф, пнув ящик ногой и выдавая свою злость.

Из ящика послышался сдавленный крик, похожий на голос ребенка. Касильда задыхалась в своем укрытии: они кого-то похитили. Кого? И зачем?

Дюмон глядел на ящик:

– Итак, Драгонейс, что нашел? Тейн начал вскрывать ломиком крышку ящика, пока Драгонейс давал объяснения:

– На сегодняшний день это самая легкая добыча, капитан. Мы увидели, как он прыгает, и расставили ловушку. Раз-два и поймали! Пришлось его связать. Много шума от него, но глупый.

Тейн оторвал крышку, но сначала ничего не случилось. Касильда, которой овладело любопытство, затаила дыхание.

Медленно из отверстия показались длинные уши коричневого цвета. Затем стали видны усы и дрожащий нос, за которым последовала гладкая голова с большими светлыми, подернутыми влагой глазами, наполненными страхом. Такого большого зайца Касильда не видела. Он был ростом с большую собаку.

Дюмон нахмурился:

– Джентльмены, это, конечно, интересно, спасибо, но я видел зайцев. Что он может дать мне или моему кораблю?

Драгонейс ухмыльнулся, сожмурив глаза от предвкушаемого удовольствия:

– Посмотрите! – Полуэльф заглянул в ящик, куда спрятался напуганный заяц: – Скажи, заяц, что-нибудь.

– Нет, – послышался ответ, несомненно исходивший от зайца. Голос был высоким, напоминал детский. – Я не покажу ему, что я умею… – Глаза выдавали раскаяние, он прижал уши от стыда.

Старший помощник громко рассмеялся:

– Я сказал, что он глуп.

Выражение лица Дюмона изменилось, он потирал от удовольствия руки: – Глупый, но уникальный. Очень хорошо! Драгонейс, кто нашел его?

– Я, – ответил полуэльф, но добавил: – А со мною был Тейн.

– Вы оба освобождаетесь от вахты на сегодняшние вечер и ночь. Зайдите к кассиру и от моего имени попросите у него недельный оклад. Повеселитесь всласть!

Оба мужчины довольно загоготали.

– Но сначала поместите нашего нового друга вместе со всеми остальными. Впрочем, подождите! – Дюмон склонился над зайцем: – А чем ты питаешься?

Заяц упрямо молчал, двигал носом.

Дюмон притворно вздохнул:

– Что же, мы не будем ничего давать тебе.

– О, так нельзя, – закричал заяц.

– Так, как другие зайцы: травку и морковку?

Заяц недовольно произнес:

– Нет, я не ем этого. Мне нужно мясо. Дюмон изогнул брови:

– Мясо?

– Да, лучше всего потроха. Я люблю печенку и почки… и сердце. Сердечко – мое любимое блюдо. Дайте мне, пожалуйста, сердце. Я есть хочу! – он обнажил зубы, которые скорее напоминали лисьи.

Дюмон тряхнул головой:

– Мы посмотрим, что можно сделать. Все пойдет легче, если ты нам будешь помогать. Тейн, дай зайцу сердце от чего-нибудь перед тем, как вы с Драгонейсом уйдете.

– Слушаюсь, капитан, – ответил Тейн, прилаживая крышку на место и прибивая ее гвоздями.

Заяц опять заплакал. Тейн и Драгонейс подняли ящик и понесли его по тайному трапу. Капитан тщательно задрапировал люк и вышел из каюты. Наконец-то в каюте никого не было слышно.

Сначала Касильда не двигалась. Она заново переживала случившееся и – более всего – что могло случиться. Увиденное ею было тайной. Что, если Дюмон задумал бы переодеться и обнаружил бы ее, познакомившуюся с тайной? Что он сделал бы с ней? А заяц! Боже! Заяц, который питается мясом! Его поместят к другим. Каким другим?

– Давай, Касильда, выпутывайся, – сказала она сама себе. – А это животное… не нашего ума дело! Она убедилась, что в комнате больше никого нет, и вышла из своего укрытия.

У нее перехватило дыхание. В другом конце каюты двигалась тень. Певица узнала нового пассажира Лонда. Тот шел ей навстречу, медленно снимая капюшон. Ее глаза расшились от ужаса.

– Я полагаю, – угрожающе произнес Лонд, насыпая из склянки на ладонь какой-то порошок, – что сегодня будет петь твоя дублерша.

* * * * *

– Дюмон – рабовладелец? – повторила Ларисса как эхо. – Уилен, это невозможно. Я знаю его. Я выросла на судне.

Уилен с сочувствием поглядел на нее и продолжал:

– Человек, которого ты знаешь, стал бы убивать своего матроса? Стал бы он преследовать тебя после приставаний?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});