Черная книга секретов - Фиона Хиггинс

А я не могу простить себя за ту роковую роль, которую сыграл в этой гнусной истории. Вы единственный в мире, кому известна моя тайна, мистер Заббиду. Мне страшно даже представить себе, что о ней проведает кто-то еще. Мне сказали, что на ваше слово можно положиться, и, поверив, я разыскал вас. Теперь я смогу спать спокойно.

Глава двадцать седьмая

Из мемуаров Ладлоу Хоркинса

Когда я дочитал исповедь гробовщика, мы с Полли виновато переглянулись.

— Бедняга, — жалостливо и тихо сказала Полли. — Он ведь был совсем ни при чем.

— Тут еще кое-что написано, — сказал я. — Вон, внизу страницы.

— Что?

— Quae nocent docent.

Полли вытаращила глаза.

— По-моему, это латынь.

— А что это такое?

— Язык такой. Джо иногда на нем пишет или изрекает что-нибудь. Говорит, по-латыни можно сказать короче. Ему это нравится, — объяснил я.

— Ты смотри не спрашивай его, что значат эти слова, — посоветовала Полли, — а то он живо сообразит, что ты совал нос в книгу.

Я промолчал, потому что мне казалось — Джо так и так узнает. Закрыв книгу, я убрал ее на место, под хозяйский тюфяк.

— Что-то мне не хочется больше слушать, — созналась Полли, к моей немалой радости.

И мы стали ждать, пока утихнет пурга, — сели вдвоем у пылающего очага, завернулись в одеяла для тепла и хлебали суп. Сдается мне, мы оба знали, что провинились и что не следовало читать книгу, но Полли все посмеивалась и старалась обратить случившееся в шутку.

— Ничего твой хозяин не узнает, — твердила она, будто уговаривала сама себя. — Не трясись так.

К вечеру пурга утихла. Полли встала и потянулась.

— Пора мне, а то мистер Гадсон заждался ужина, — сказала она.

Но уже на пороге оглянулась и нервно спросила:

— Ты ведь меня ему не выдашь, а, Ладлоу?

Я помотал головой.

— Если он что и узнает, скажу — книгу читал только я.

— Тебя он простит, — ухмыльнулась Полли. — Тебе стоит лишь посмотреть на него своими зелеными блюдечками.

Но я как-то сомневался, что этот фокус подействует на Джо.

Через четыре дня снежная буря, свирепствовавшая над деревней, утихла, но погода стояла холодная и пасмурная. Лавку я не отпирал, и время текло медленно. Каждый день я кормил Салюки, подметал пол, протирал пыль в витрине, но мысли мои постоянно возвращались к тому, что мы с Полли натворили, и на четвертый день мне удалось убедить себя, что тревожиться не о чем. Ничего такого страшного не случилось, вреда мы никому причинять и не думали — просто полюбопытствовали. Правда, в глубине души меня грызли сомнения: а вдруг хозяин подстроил мне ловушку, чтобы проверить мою честность? Конечно, обидно было думать, что Джо мне не доверяет, но знать, что он имел к этому все основания, было еще обиднее. И все-таки, справедливо ли он поступил? Кто бы на моем месте устоял перед таким искушением?

В ночь накануне возвращения хозяина я уже задремал было у очага, как вдруг мне послышался шум на улице. Пока я добежал до двери, пока выглянул, неизвестный уже исчез, но оставил следы на снегу под окном — большие мужские следы. Не столько по ним, сколько по вони, повисшей в воздухе, я определил, что около нашей лавки кружил Иеремия Гадсон собственной персоной.

Утро пятого дня началось с того, что Салюки громко заквакала, и через несколько мгновений кто-то заколотил в дверь.

— Ладлоу, отопри! — позвал знакомый голос.

Джо вернулся! Я искренне обрадовался хозяину, и мне оставалось лишь надеяться, что вид у меня не слишком виноватый. Джо вошел, оглядел лавку и поощрительно хлопнул меня по спине.

— Молодец, поддерживал порядок, — похвалил он меня.

Да уж, за порядком я следил и старался все класть на место.

— А у нас тут была жуткая пурга, так мело — ужас! — брякнул я, не успев подумать. — Ко мне заходила Полли, по дороге от преподобного, погреться.

Этого я хозяину сообщать и вовсе не собирался, но оно как-то само собой вырвалось — наверно, потому, что хозяин смотрел на меня своим особенным взглядом, от которого не получалось держать язык за зубами и я выбалтывал все подряд. Я уставился в пол, чтобы не видеть глаз Джо и не сказать лишнего — еще немного, и я бы проговорился.

— Да, про Полли и пургу знаю, — отозвался хозяин.

— Откуда? — испугался я.

Неужели Джо и мысли читать умеет?

— Только что встретил Полли на улице, она шла в мясную лавку, — вот и рассказала, что навещала тебя.

Сердце у меня ухнуло куда-то в желудок. А вдруг Полли выложила не только это?

— Кто-нибудь заходил? — осведомился Джо.

— Нет, — покачал головой я, — но, по-моему, Гадсон крутился у нас под окнами, что-то вынюхивал.

— Неудивительно, он любопытный малый и уж точно не первый, кто шпионит под окнами.

Хозяин намекал не на меня. Я вспомнил, что, когда к нам приходил доктор Моргс, Джо после его визита сказал мне, будто кто-то явно подслушивал и топтался под окнами. Но меня сейчас куда больше интересовал Гадсон.

— Ну почему вы с ним не разберетесь? — вернулся я к своим давним вопросам. — Неужели местные зря вас просят помочь им в этом?

Джо вздохнул.

— Наберись терпения, Ладлоу, — посоветовал он.

— Зачем? Чего мы ждем? Или вы знаете будущее?

Джо, похоже, удивился.

— А ты видел у меня хрустальный шар? Или, может, колоду карт для гадания? — спросил он. — Если видел, подскажи где. — Хозяин, конечно, отчасти шутил и даже усмехнулся, но тут же сделался серьезен. — Ладлоу, я не прорицатель и не провидец, поверь. Умей я предсказывать будущее, стал бы я заниматься вот этим? — Он широким жестом обвел рукой помещение лавки.

Но я твердо решил, что на этот раз не отстану, пока не получу внятного ответа.

— И все-таки, хозяин, чем вы занимаетесь? Кто вы? Зачем прибыли сюда? — выпалил я.

Джо придвинул себе стул, уселся, облокотился на прилавок и вытянул длинные ноги.

— Я просто старик, Ладлоу, и пытаюсь помочь нуждающимся.

— Но книга… и деньги… — недоумевал я. — Такие деньжищи… Вы все время раздаете их направо-налево, а что получаете взамен? Ваши траты окупаются?

— Получать необязательно, — спокойно ответил хозяин. — Тебе не кажется, что порой достаточно только давать? И зачем бы мне ожидать чего-то взамен?

Постепенно я начал понимать, к чему клонит Джо. С трудом, потому что в глубине души по-прежнему оставался воришкой. Ведь всю свою сознательную жизнь, проведенную в Городе, я только и делал, что брал, брал для себя, заботился лишь о себе одном.

— Ты же видел их лица, Ладлоу, — серьезно продолжат Джо. — Знаешь, каково им, когда они приходят ко мне в полночный час, и какими они уходят. Этого мне довольно, зачем желать большего?

— Да, но они-то желают большего! — воскликнул я.

— Вот в этом для меня и заключается главная сложность.

Джо встал и направился в заднюю комнату. Я последовал за ним. Он вытащил черную книгу из-под своего тюфяка и огляделся, будто что-то искал или прикидывал.

— Я подумал, что, возможно, книгу стоит перепрятать, — объяснил хозяин.

Куда, интересно? Я тоже завертел головой. Комната была тесная, тайник, считай, устроить негде, тем более для такого большого предмета (кошелек, который я спрятал в щели, был куда меньше).

— О, у меня превосходная идея! — поразмыслив, объявил хозяин. — Нашел отличное место. Теперь книгу будешь стеречь ты. — Джо наклонился и сунул ее под мой соломенный тюфяк.

Я чуть рот не разинул от изумления.

— По-вашему, это надежное хранилище?

— С таким-то сторожем? — парировал хозяин, подмигивая мне. — Еще бы. А теперь, раз уж мы завели речь о книгах, пойдем в книжную лавку. Я хочу кое-что купить.

И мы отправились к Периджи Лист.

Глава двадцать восьмая

Периджи Лист

Вот уже тридцать лет как Периджи Лист занималась книготорговлей и не уставала напоминать об этом знаменательном факте всякому, кто заглядывал в ее лавку. Она знала обо всех книгах, какие только выходили в свет. Она прилично зарабатывала, ведя торговлю не только с местными жителями (хотя долгие темные вечера в здешних краях, казалось бы, располагали к чтению, но грамотных в деревне было мало). По большей части клиентура Периджи сводилась к состоятельным и праздным обитателям Города, вернее, северного берега реки Фодус, которые приобретали книги по преимуществу для похвальбы — показать, как они умны, образованны и богаты, раз покупают книги. Периджи заказывала книги и осуществляла их доставку в Город; она научилась зарабатывать деньги на чужом тщеславии.

Маленькая, сухонькая, Периджи производила впечатление едва ли не карлицы; личико у нее было остренькое, улыбочка кривая. В последние полгода у нее появился нервный тик — левый глаз стал подергиваться, особенно сильно, когда Периджи волновалась, а волновалась она постоянно, так что казалось, будто она все время подмигивает. На приплюснутом носу красовались круглые очки, и непонятно было, то ли они так прочно сидят, потому что нос у хозяйки приплюснут, то ли сам нос принял их форму. Так или иначе, но очки не падали со своего насеста, даже если Периджи наклонялась, и в дужках не нуждались. Три года назад Периджи овдовела и с тех пор неизменно носила траур, так что вследствие ее роста и сложения разглядеть миссис Лист в сумраке было трудновато. Но самой Периджи страх как нравилось неожиданно возникать из темных углов и легонько касаться локтя покупателя, заставляя того подпрыгнуть от неожиданности.