Судьба зимней вишни - Людмила Зарецкая

Чтобы отвлечься от черных мыслей, я сделала в квартире генеральную уборку. За этим занятием меня и застала Настя, которая приехала раньше других, чтобы помочь мне с готовкой на вечер. Мы вместе вынесли в контейнер несколько бумажных мешков мусора. Львиная их доля собралась в комнате Сережки. Пользуясь его отсутствием, я тщательно разгребла завалы в его шкафах и столе.

Настя – моя подруга, но я не могу не признать, что у нее очень тяжелый характер. В чем это выражается? Да хотя бы в том, что она всегда говорит, что думает. Не оглядываясь на личности.

Вытерпеть это может не каждый. Честно скажу, нашу компанию эта Настасьина особенность не напрягает. Во-первых, она, как правило, говорит неприятные, но совершенно справедливые вещи. Во-вторых, мы ее просто любим.

Но, естественно, нашу терпимость разделяют далеко не все. Именно поэтому Настена с ее ярко выраженной русской красотой (рост – метр семьдесят, вес – семьдесят, размер – сорок восемь, коса с руку толщиной длиной до попы) практически все время одна. Ценители ее внешности находятся с регулярным постоянством, но характер выдерживают максимум две недели. А потом постыдно покидают поле боя.

На мой взгляд, это несправедливо, потому что Настя – настоящий друг. Верный, надежный. Такая будет рядом с любимым мужчиной и в горе, и в радости. В нищете или параличе не бросит, из горящей избы на себе вынесет.

Расставляя по местам вымытую с содой посуду, я рассказывала Насте о нашей с Инкой поездке на дачу к Шаповалову, о разыгравшейся там трагедии и о дебоше, учиненном неизвестными придурками в салоне у Лельки. Последнюю неделю Настена провела на семинаре в Москве. Их с Инкой газета подкармливается каким-то американским фондом, радеющим за независимость российской прессы. Поэтому примерно раз в полгода подруги по очереди ездят на какие-то бессмысленные, на мой взгляд, мероприятия.

О сделанном мне предложении руки и сердца я предпочла умолчать, а роскошное кольцо заранее спрятала в шкатулку с драгоценностями.

– Интересно, – задумчиво произнесла Настя, кидая в раковину очищенную картофелину, – интересно, между этими событиями есть какая-нибудь связь?

– Да ну, – отмахнулась я. – Какая может быть связь между неизвестной девицей, которая абсолютно случайно оказалась на даче, где я была первый раз в жизни, причем, заметь, с Инкой, и погромом в салоне у Лельки? Ее ведь на даче не было.

– Не знаю. – Настя мокрой рукой почесала кончик носа, а потом потерлась им о свитер. – Вокруг тебя какие-то странные дела творятся последнее время, не находишь?

– Абсолютно не нахожу, – нахмурилась я.

– Правильно, ты находишься в эпицентре событий, поэтому не можешь охватить взглядом всю картину. А я смотрю со стороны, поэтому мне виднее.

– Ну и какие же это события? – подбоченилась я.

– Суди сама. Ты долгие годы жила устоявшейся жизнью, в которой абсолютно ничего не происходило. У тебя были дом, работа, Серега, мама, Павел, ну и мы, конечно. А тут за короткий срок появляются сразу два новых мужика. Прочно женатый любовник, которого ты уже и не чаяла увидеть разведенным, делает тебе предложение. В твоем рабочем компьютере кто-то копается. Твоя бывшая свекровь, редкостная сука, конечно, но все же пребывавшая до этого в здравом рассудке, заявляет, что за ней следят. У Лельки разносят салон. И вдобавок на твоих глазах умирает человек. Тебе не кажется, что это «весьма чересчур», как говорит наш редакционный фотограф?

Я поежилась. Нарисованная Настей картина действительно выглядела «весьма чересчур». Если не хуже.

– Ну и как ты можешь все это объяснить? – слегка дрожащим голосом спросила я.

– Никак не могу, – спокойно ответила Настя. – Но мне это все не нравится.

– А, – махнула рукой я, – ты же знаешь, что самые сложные и невероятные вещи, как правило, имеют самое простое, лежащее на поверхности объяснение. Так что все это, скорее всего, совпадение.

– Поживем – увидим, – философски заметила Настя и высыпала картофельные очистки в мусорное ведро. – Но ты, пожалуйста, подруга, все-таки будь осторожнее. Возможно, ты тут вообще ни при чем. А все дело в одном из твоих мужиков. Один – известный бизнесмен, миллионами ворочает. Откуда ты знаешь, кому он за свою жизнь успел наступить на хвост? Второй вообще выскочил как черт из табакерки. Никто его раньше не видел. Никто о нем ничего не знает. В общем, тщательнее давай.

Мне захотелось сменить тему, и я спросила у Насти, не против ли она, если мы позовем на сегодняшние посиделки Лору. Я вспомнила, что так и не пропесочила ее за проделки с кавалерами. Несчастный Барулин по-прежнему лежал в больнице с воспалением легких, и, как мне доложила Ируська, Лора его ни разу не проведала.

– А че, давай… – равнодушно сказала Настя. – Посмотрим хоть на это твое чудо.

Я позвонила Лоре и буквально силой вырвала у нее обещание прийти ко мне сегодня вечером. Голос у одноклассницы был вялый и недовольный. Она заявила, что очень устала за неделю и собиралась провести вечер в постели перед телевизором, но я была чертовски убедительна, так что Лоре пришлось подчиниться моему напору.

Инка прибежала раньше других. Принесла свой вклад в девичий ужин. Надо сказать, она уникальная кулинарка. Если бы Гоша не был в прошлом спортсменом и не поддерживал видимость спортивного режима до сих пор, то ему явно грозила бы смерть от ожирения. Несмотря на постоянную занятость на работе (Инкины материалы не сходят с первых страниц газеты), она каждый вечер устраивает своим домашним праздник желудка.

От ее пиццы мой Сережка в буквальном смысле слова сходит с ума. Ее пельмени – чудо кулинарного искусства. Ее котлеты тают во рту. Ее пироги вызывают гастрономический оргазм. Как ей удается при этом сохранять свой сорок второй размер, я не понимаю. Сегодня подруга притащила лазанью. Ее перед подачей на стол следовало разогреть.

Затем появилась Наташка. Раздеваясь в прихожей, она украдкой показала мне новый мобильник.

– Видала? Развольский подарил. – Голос Наташки лучился радостью. – Просто так. Сказал, давно меня не баловал. Я подумала, и правда давно. А еще мы с ним на туристическую конференцию через две недели едем. На Мальту. Представляешь, проведем вдвоем пять дней! И он будет целиком мой. Без этой своей кикиморы.

Я только вздохнула. Ну не говорить же подруге, что я не одобряю ее увлечения господином Развольским! Она это и так знает. Сто раз говорено. Вместо этого я предупредила Наташку, что сегодня к нам пожалует Лора. С круглого личика тут же исчезла улыбка.

– Настояла на своем все-таки, – проворчала она. – И зачем тебе это надо? Вот у меня нет никакого желания после стольких лет разлуки снова видеть эту крысу. А остальные ее и вовсе не знают.

– Лелька знает, – напомнила я. – В конце концов, в параллельном классе училась.

– Это еще не повод портить нам девичник. Ладно, тебя все равно не переделать. Пусть сидит, раз уж ты ее пригласила.

Сама Лора притащилась минут через пятнадцать. Она выглядела так же уныло, как и в прошлые встречи. Бесформенные джинсы, явно купленные на рынке, вытянувшийся полинялый свитер и, о боже, опять грязная голова. Только длинные ногти снова сверкали немыслимым маникюром. Кроме того, я уловила слабый аромат дорогих духов «Черный кристалл» от Версаче. И мимолетно удивилась.

Проводив Лору в гостиную, я познакомила ее с Инкой и Настей и подвела поздороваться с надувшейся Наташкой. Пока девушки были заняты положенными в таких случаях охами и ахами, я проверила мясо, стоящее в духовке.

Через десять минут мы сидели за столом. Не хватало только Лельки, которая почему-то опаздывала. Впрочем, я не успела начать волноваться, потому что запыхавшаяся подруга все-таки появилась на пороге моей квартиры. Вид у нее был слегка смущенный.

– Опять что-нибудь случилось? – спросила я, пока она снимала туфли и плащ.

– Нет, все хорошо, – пряча глаза, ответила Лелька. – В салоне прибрали, на охрану его поставили.

– Какая-то ты, подруга, не такая, – заметила я. – Явно темнишь.

– Потом расскажу, – нервно ответила Лелька, но, заметив мое беспокойство, уточнила: – Нет, все хорошо, правда. В личной жизни перемены.

Я успокоилась. Перемены в Лелькиной личной жизни случаются примерно раз в две недели. Действительно, ничего страшного.

Вечер тянулся довольно однообразно. Я была вынуждена признать, что Лорино присутствие всех тяготит. И в первую очередь саму Лору. Ей было явно неловко сидеть в моей роскошно обставленной гостиной среди нас, дорого одетых, ухоженных, уверенных в себе. Она с удивлением попробовала Инкину лазанью. Осторожно хлебнула виски. Пожевав, выплюнула на тарелку мидию.

Мы не хотели обсуждать при ней наши дела и в то же время не могли подобрать тему для разговора, которая была бы всем интересна. Минут на пятнадцать я вытащила Лору на кухню, чтобы обсудить ее неудавшиеся свидания. В это время из комнаты раздавался шумный смех и гомон. Оставшись одни, мои девчонки наконец-то дорвались до общих сплетен.