Рабы Парижа - Эмиль Габорио

— Вы не подумайте только, что все это уже совершилось, — прибавил он наставительно.

— Да, но что же вы требуете от меня?

Достойный мошенник скорчил суровую мину.

— Чего я требую? — переспросил он, — я требую одного — послушания, но послушания полного и безусловного!

— Извольте, я буду вас слушаться во всем! — вскричал Поль почти в экстазе, — но Бога ради, скажите мне, не смеетесь ли вы надо мной?!

Вместо ответа Маскаро позвонил. Вошел Бомар.

— Бомар, ты останешься пока в конторе один. А мы по дороге зайдем позавтракать в ресторан, где мне еще нужно переговорить кое о чем… Потом, Поль, я вам покажу девушку, которую назначаю вам в невесты — нужно же, в самом деле, выяснить, понравится ли она вам.

11

Ван-Клопен, знаменитый в Париже дамский портной, после многих крушений встал, наконец, на вершине парижской моды, а, значит, и славы. Родом из Роттердама, отличавшийся недурным вкусом, однажды он поймал удачу в образе двух известнейших щеголих нашего времени — герцогини де Сермез и прелестной Женни Фанси.

Первая из них, столь же знаменитая своей эксцентричностью, сколько древностью своего рода и положением в свете, до безумия любила наряды и, надо отдать ей должное, умела ценить тех, кто ей угождал по этой части. Другая, бывшая в то время содержанкой графа Треморела, не знала счета своим деньгам, целиком спуская их на те же наряды.

Эти две законодательницы мод, одна — большого света, другая — так называемого полусвета, вывели в люди Ван-Клопена, и с их легкой руки успех его стал расти с изумительной силой и быстротой. В настоящее время у Ван-Клопена не было никаких конкурентов. Низенький, толстенький человечек, он не отличался ни красотой, ни достоинством, зато в его взгляде явно светились наглость и цинизм. Таков был еще один приятель и компаньон Маскаро! Еще бы, все аристократы и знаменитые кокотки, все одеваются у Ван-Клопена, называя его с милой бесцеремонностью: наш прелестный, обожаемый Клопен! Как же после всего этого Маскаро мог не быть с ним в самых дружеских отношениях!

Надо отдать должное, Клопен умел держать своих почитательниц в руках. Горе той, которая ему задолжает! Он, как вампир, все равно высосет из нее нужную ему сумму.

Подкрепившись в ресторане, Маскаро повел Поля к своему другу, объяснив предварительно, что в залах его огромного заведения они легко могут встретить ту, которую Маскаро назначил Полю в спутницы жизни.

Через пять минут они уже входили в роскошный подъезд с богато убранной лестницей, по которой поднялись в великолепный зал, задрапированный богатыми тканями, убранный бронзой и зеркалами. Лакеи бросились снимать с них пальто.

— Господин Ван-Клопен в настоящую минуту занят с одной русской княгиней, — сообщил один из них, — но если монсеньору угодно, я пойду ему доложить, и он примет его в своем кабинете.

По этому разговору вполне можно было судить, каким почетным посетителем и в то же время близким человеком был Маскаро во владениях Ван-Клопена.

— Не надо, пусть работает, мы не спешим, — отвечал он со скромным достоинством. — А в общей приемной много народу?

— Дам двенадцать, по крайней мере. Теперь время балов…

— Прекрасно. Идемте Поль, посмотрим на этих дам, нас это, кстати, развлечет в ожидании хозяина.

И, не спрашивая ничего больше, он, как у себя дома, направился к одной из бархатных портьер зала, откинув ее, вошел в следующую комнату, пропустив впереди себя Поля.

Маскаро улыбался.

"Ну, теперь ты у меня не вырвешься, — решил он про себя, — можешь любить, что хочешь: ее или приданое, но я из тебя сделаю то, что мне надо!"

Остановившись на этом "родительском" решении, он обратился к своему названому сыну с новым вопросом:

— Хотите знать ее имя?

— О, да!

— Флавия!…

…Поль не мог насмотреться на обольстительную смуглянку, она стояла к нему в профиль и, как он считал, забыв об игре зеркал, не замечала его.

Он так усердно был занят этим, что не слыхал, как отворилась дверь и Ван-Клопен вошел в комнату. В жабо и манжетах из дорогих брабантских кружев, с огромным солитером на пальце… Дамы бросились к своему кумиру.

Но законодатель мод заметил в углу на диване сидящего Маскаро и с самой сладкой улыбкой попросил обождать любезных заказчиц.

— Как, это вы, мой любезный Маскаро! — воскликнул он и поспешил к нему, — тысяча извинений, что заставил вас ждать!

Это было сказано вслух и довольно громко, затем он что-то шепнул Маскаро, а затем опять вслух:

— Будьте так добры, перейдите с месье в мой кабинет и подождите меня там.

Едва Ван-Клопен проводил своего друга, как к нему кинулась одна из заказчиц. Лицо ее было озабочено, дрожащей рукой она прикоснулась к руке знаменитого портного, увлекая его в небольшой коридорчик, прилегающий к приемной.

— Ради Бога, уделите мне минуту времени, — проговорила она рыдающим голосом.

Ван-Клопен рассеяно взглянул на нее.

— Что с вами?

— Ах, вы не можете себе представить, в каком я отчаянии! Завтра кончается срок моего векселя на три тысячи, подписанный мною для вас.

— Такое вполне может быть.

— Да, но у меня нет денег, чтобы оплатить его!

— А у меня тем более.

— Я приехала умолять вас отсрочить мне срок уплаты, переписать его на два месяца, на каких угодно условиях…

Дамский портной пожал плечами.

— Через два месяца вы его точно так же будете не в состоянии оплатить. Поэтому я прямо вас предупреждаю: если вексель завтра не будет оплачен — его опротестуют.

— Но, Боже мой, ведь тогда узнает мой муж…

— Я на это и рассчитываю, я знаю, что он заплатит по нему.

Несчастную женщину бросило в дрожь.

— Да, он заплатит, но тогда я пропала!

— Ничем не могу вам помочь, у меня ведь есть компаньоны.

— О, умоляю вас, не говорите со мной так! Спасите меня! Муж уже трижды оплатил мои долги и заявил мне, что если я задолжаю еще раз… Впрочем, дело даже не во мне, если бы я была одна… но у меня дети, а мой муж может отнять их, рассердившись на меня! Имейте же сострадание к ним, мой добрый, любезный Клопен!

В отчаянии дама ломала руки, готовая, казалось, упасть к его ногам.

Но знаменитый портной был холоден, как мрамор.

— Напрасно вы, имея детей, делали долги! Матери семейств берут себе портных на дом поденно, среди них встречаются весьма недурные мастерицы, — заметил он спокойно.

Бедная жертва роскоши и тщеславия, пытаясь смягчить сердце Ван-Клопена, схватила его руку и прижала к своим губам.

— Если бы вы знали! Я не смею показаться домой, у меня не хватает смелости признаться мужу…

Громкий смех был ей ответом.

— Если вы так боитесь своего мужа, обратитесь к чужому, — бесцеремонно ответил он ей, оттолкнул от себя рыдавшую женщину и пошел в кабинет, где его ожидали Маскаро с Полем.

— Слышали? — воскликнул он, с сердцем захлопнув за собой дверь, — слышали вы эту трогательную сцену? Черт возьми, она всего меня намочила своими слезами!

Поль был глубоко взволнован. Если бы у него были эти три тысячи, он бы, не задумываясь, сейчас же отдал бы их этой несчастной.

— Это ужасно, — заметил он.

Замечание Поля задело хозяина.

— Во-первых, в данном случае страдают не только мои интересы, но и интересы моих компаньонов, а во-вторых, знаете ли вы, что это за существа, которых я одеваю? Мать, отца, мужа и детей впридачу они променяют на возможность блеснуть в обществе, на возможность затмить хотя бы роскошью туалета своих соперниц… Случаи, подобные этому, — единственное средство, заставляющее их вспомнить, наконец, о своей семье!

— Вы понапрасну теряете время, — сказал Маскаро, — между тем я хотел просмотреть счета. Но в зале еще так много народа…

— И это обстоятельство вас смущает? — искренне удивился знаменитый портной, — погодите минуту!

С этими словами он вышел и за дверью раздался его голос:

— Я в отчаянии, что заставляю вас ждать, но, видите ли, я должен привести в порядок свои расчеты с одним из моих поставщиков, которые, к сожалению, нельзя отложить. Но, чтобы не заставлять вас ждать, я попросил бы…

— Мы подождем! — дружно ответил ему хор женских голосов.

Ван-Клопен вернулся с торжествующим и гордым видом.

— Как видите, дело сделано! Бедные кошечки готовы ждать своего портного хоть до полуночи. И прождут, будьте уверены! Таковы уж характеры парижанок! Будьте с ними вежливы и добросовестны — и они начнут вами пренебрегать. Смейтесь над ними — они только сильнее станут гоняться за вами! Если бы меня вдруг оставило счастье, и я вынужден был бы закрыть свой салон, то над дверью я сделал бы надпись: "Для публики вход закрыт". Уверяю вас, что на другой же день заказчицы выломали бы дверь!

Маскаро кивнул головой в знак согласия, меж тем, как его приятель уже вынимал книги из шкафа.