Почувствуй (СИ) - Вечная Ольга

– Он просто поговорить хочет.

– Сколько вы не виделись? Недели три? Люба, зачем он тебе нужен? У него жена, он ее не бросит, ясно же уже. Так и будешь болтаться и душу себе рвать, пока он с ней.

– Мы только объяснимся.

– Люба, да не тупи ты!

– Сама не тупи! Тебе хорошо, у тебя Матвей есть. А у меня никого! – выпаливает она. – Ты с ним, а когда его нет — то со мной. А я одна всё время!

Осекаюсь на полуслове. Губу прикусываю и произношу мягче:

– Прости. Я не хотела на тебя кричать. Пожалуйста, прости меня, я ужасный друг. Мне просто... так будет жаль, если он причинит тебе боль.

– Всё в порядке. Поехали тоже?

Сомневаюсь. Отпускать Любу одну не хочется, но сама я к нему в машину не хочу точно.

– Блин... Не знаю.

Люба отдает сумочку.

– Вот, держи. Ты отца ждать будешь? Я всё же поеду.

– Ты уверена? Точно хочешь этого?

– Да. Он отвезет меня домой, поговорим по пути. Я поставлю условие. На этот раз железное.

Мы смотрим друг другу в глаза. Потом я перевожу взгляд на дальную часть зала и замечаю Костю с Максом. Они идут как раз в нашу сторону. Смеются. Пульс вновь ускоряется. Я достаю номерок из сумки и кладу на стол гардеробной.

– Ладно, едем! Только быстрее.

Глава 21

Пока идем к старому грязному «Лексусу» я жадно хватаю ртом холодный воздух, стараясь упорядочить мысли и осознать то, что произошло. Срочно нужно как можно дальше убраться от этого долбанного места. Поцелуй был ошибкой. Глупейшей ошибкой, о которой никто не должен знать. Это кара. Кара за всю ложь, что я вокруг себя плела все эти недели. За выступления с Костей в костюмах на праздниках, за репетиции, за наши редкие вечера в кругу друзей, когда мы пили пиво и болтали, и я забывала о существовании Матвея.

А потом, на заднем сиденье машины, мне становится дурно.

Люба с Олегом о чем–то спорят вполголоса, мы едем по пустой дороге, я приоткрываю окошко и дышу. Голова кружится. Приходится признать, что Матвей прав — с алкоголем у меня сложные отношения. На той неделе от пива тоже было дурно, хотя выпила совсем ничего. Мы собирались у Любаши дома, пока ее родители были в отъезде. Ребята сидели на кухне и общались, я же отлучилась в ее комнату поспать. Проснулась, когда папа приехал.

Вдох–выдох. «Лексус» несется по ночному городу, в голосе Любы появляются визгливые нотки: она вот–вот заплачет. Олег что–то настоятельно объясняет.

Я закрываю глаза и отключаюсь. Просыпаюсь внезапно от того, что машина остановилась. Резко сажусь, оглядываюсь и смотрю на часы. Прошло всего пять минут.

– Мы приехали? – спрашиваю.

– У Олега в «Лето» дела. Недолго подождем, хорошо? – спрашивает Люба.

– Я быстро, – обещает Олег. – Если хотите, можете пока потанцевать. Охранник мой знакомый, пустит бесплатно.

Насчет потанцевать не знаю, но в туалет хочется жутко.

– Пошли, – соглашаюсь я, и Люба кивает.

Мы выходим из машины и торопимся к тому самому клубу, на парковку которого Матвей привозил меня недавно.

Народу здесь, как обычно, тьма! Да и вообще клуб значительно приличнее, чем тот, который для нас арендовал универ. К счастью, сегодня на мне не легинсы с футболкой, а эффектное короткое платье.

Олег минует длинную очередь и действительно заходит в клуб, лишь кивнув охраннику. Мы с Любой не отстаем. Подруга выглядит гордой и довольной собой: мы вип–персоны благодаря ее мужчине. Я же не разделяю Любашиных восторгов: подозрительность Матвея давно под кожей, и Олег мне не нравится. Не доверяю я ему. Мало того, что Люба с ним время теряет, да еще и рыдать будет снова. Даже не сомневаюсь в этом.

Первым делом мы заходим в дамскую комнату, где я привожу себя в порядок. Долго стою у раковины, смачиваю губы водой и полощу рот, стараясь отделаться от вкуса чужого парня, который никак не отпускает. В голове полный сумбур. Хотя так и не должно быть.

Смотрю на себя в зеркало — глаза дикие, безумные. Зябко тру плечи. Какой длинный бесконечный вечер.

Люба выходит из кабинки, моет руки, а я, спохватившись, подкрашиваю губы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Всё в порядке? – спрашивает подруга. – Ты явно нервничаешь.

– В порядке. Просто устала и выпила лишнего.

– Точно? Если что–то случилось, скажи.

Но я уже передумала кому бы то ни было сознаваться в содеянном. Скорее всего в темноте и толпе нас никто не видел. Скажу в понедельник Косте, что была пьяной и вышло случайно. Если он вообще вспомнит, тоже был бухой.

– Точно, Любаш. Какой план? Мы Олега ждем?

– Да. Он позвонит, как закончит. Пока можем потанцевать или еще выпить. Хотя я уже не хочу алкоголь. Воды бы со льдом.

– Поддерживаю!

Пробиться к бару на первом этаже нереально, поэтому мы поднимаемся на второй. Минуту вглядываемся в ценники, после чего вскладчину покупаем одну бутылку воды и просим два стакана. Разливаем, жадно пьем.

Это не так прекрасно, как постэкстазной глоток, но тоже вполне ничего.

Матвей.

Головой качаю. Везде он один.

– Идем на танцпол? – канючит Любаша. – Хотя бы ненадолго! Я обожаю эту песню.

Нехотя киваю. Сейчас, огляжусь только. Спрыгиваю с высокого стула, подхожу к бортику и смотрю вниз на танцующих людей. Очерчиваю глазами тех, кто сидит у бара внизу. А потом прищуриваюсь, разглядев знакомое лицо. Да нет, быть не может.

Привстаю на цыпочки и вытягиваю шею... Ого! Какие люди! Захар. Он что–то рассказывает, активно жестикулируя и хохоча. Пьяный, как и каждый раз, когда я его вижу.

– Погоди, Любаш, – кричу я, сделав знак рукой.

Подпрыгиваю на месте несколько раз, а затем застываю как вкопанная.

– Что случилось? – подбегает подруга. Прослеживает мой взгляд.

– Там Матвей! – кричу я.

– Кто?! – не понимает она.

– Мой Матвей!! – указываю пальцем.

– Ты уверена?

Еще бы! Этого парня я узнаю всегда и при любых обстоятельствах.

Мы с Любашей смотрим друг на друга. Потом, не сговариваясь, бежим к лестнице. Протискиваемся сквозь толпу людей. Вину и стыд как ветром сдувает. Значит, он учится и работает? Так занят, что нет времени поддержать меня после самого страшного позора десятилетия?

Что он вообще здесь делает? В «Лето» ведь так дорого! И девчонок, как с картинки, толпы! И вообще!

Когда мы подходим к бару, обнаруживается, что Захар с Матвеем уже ушли. Я сжимаю кулаки и спешу в сторону выхода. Уж не знаю, дело в моих глазах, метающих молнии, решительной походе или волнам негатива, что исходят в стороны, но в этот раз народ как–то сам расступается перед фурией. И я несусь вперед.

Минуя гардероб, где ждет шерстяное пальто, и вылетаю на улицу. Будто знаю, в какую сторону смотреть и замечаю его моментально. Вот с первой секундочки.

Примерно метрах в десяти от клуба стоят Матвей, Захар, какая–то девица и еще пара ребят. Из их ртов исходит горячий пар.

Я прищуриваюсь и понимаю, что это не пар вовсе. Дым. Все пятеро курят. И Матвей в том числе.

Холода не ощущаю. Разве что внутри где–то. Стою и смотрю на любовь своей жизни. И дело не в сигарете вовсе, хотя тут он тоже лгал мне. Я ведь много раз чувствовала запах никотина, Матвей заверял, что стоял рядом с ребятами. Курит и курит, дело не в этом.

Он сам другой. И всё в нем другое. Я не помню эту одежду, он покупал ее без меня, хотя мы всегда, боже мой, мы всегда ходили в торговый центр вместе! Не с бабулей же ему шоппинг устраивать, а одному скучно.

Эти вещи я вижу впервые.

И мимика у него какая–то другая, и смех — искренний, громкий. Он думает, наверное, что я дома сплю. Я написала, что хочу его, а он остался с ними.

Мои глаза наполняются слезами.

И я поняла, как права была еще недавно. Я поцеловалась с другим, а он в это время веселится с друзьями. И нам обоим было хорошо.

Очень хорошо.

Матвей подносит сигарету к губам, затягивается. А я вытираю щеки. Не собираюсь плакать, мне же хорошо. Мне нормально. Я всегда знала, что так будет.