Почувствуй (СИ) - Вечная Ольга

Что ж. Мы с Костей выходим и начинаем толкать приветственную речь, улыбаясь друг другу. А дальше всё идет совершенно не по плану!

Костя и Максим забывают слова, путаются. Нам отчего–то постоянно выключают микрофоны! Музыка тоже сбивается. Звучит не та и не тогда, когда надо. В конкурсах никто участвовать не желает и даже призы им не нужны.

Я стараюсь не краснеть, не бледнеть и не идти пятнами! Вместо этого из кожи вон лезу, делая вид, будто так и задумано. Позор длится в общей сложности чуть больше часа, после чего торжественная часть подходит к концу и мы приглашаем всех веселиться в свободной форме.

Из зала доносятся крики: «Ура!», «Наконец–то!», «Слава богу!» После которых я вовсе падаю духом. Спускаюсь со сцены в зал, чуть не плача.

Замдекана и другие преподаватели, которые назначены были ответственными, подходят ко мне и почему–то начинают хвалить. Кажется, только им и понравилось.

Я же сквозь землю мечтаю провалиться! Стоим с Любой, киваем. Парни наши уже где–то пьют с другими сокурсниками. Я, как ответственная, обещаю подать списки причастных. После чего состав преподов покидает вечеринку. Мы же с Любой так и стоим, молчим. Не зная, что и делать.

На душе тяжко. Лучше бы я как Люба отстоялась внизу, не выпячиваясь!

Но постепенно зажигательная музыка даже мне поднимает настроение. А еще здесь сегодня очень, просто очень много знакомых. Куча старшекурсников пришли посмотреть на молодежь. Лев, брат Саши, тоже тут с друзьями.

– Юля, Люба, вы домой или останетесь? – спрашивают ребята из профсоюза. – У нас там вип–столик. Оставайтесь! Юль, ты сегодня героиня ночи. Взяла удар на себя.

– Да уж.

Хихикаю и неуверенно смотрю на Любашу, которая пожимает плечами. Почему бы и нет. Самое страшное, что можно сделать — это просидеть вечер у себя в комнате, прокручивая в голове полтора часа позора по минутам.

– Мы останемся, конечно. Было бы грустно опозориться и поехать домой, – говорю бойко.

– О да, воспоминания надо перебить.

Следующий час мы с Любашей вооружаемся коктейлями и ходим от столика к столику, болтая со знакомыми, обмениваясь шутками и подколками. Те, кто в курсе изначального плана, хохочут над тем, что вышло. Меня потихоньку отпускает, и я смеюсь почти беззаботно.

Как бы там ни было, шоу мы провели. Пусть не лучшее в мире, но оно хотя бы состоялось! Пора начать привыкать к тому, что не всё задуманное идет идеально.

От Матвея сообщений нет. Возможно, он думает, что я уже дома. По крайней мере моя эсэмэска: «Мы всё, отмучились», – заслужила короткий ответ: «Окей, завтра расскажешь». И больше ничего.

Совесть чиста.

Мы заказываем по еще одному коктейлю, который вкупе с адреналином действует ошеломительно. Вдруг появляются излишки энергии, которые необходимо выплеснуть.

Отрываемся с девчонками на танцполе. Кричим, обнимаемся! Два часа пролетают незаметно. Каждый раз, когда начинается медляк, я оперативно возвращаюсь к своему столику. Уже пару раз за сегодня отказала ребятам. Хотя, если начистоту, очень сильно хочется потанцевать. С кем–нибудь. Алкоголь и атмосфера требует допустить каплю аморальности.

Смотрю на экран, листаю фотки Матвея. Самое несправедливое, что только может быть — это в таком прекрасном настроении отправиться домой и лечь в постель. Одной. Невыносимо хочется приключений.

«Я хочу тебя», – отправляю Матвею.

«А я тебя», – приходит от него.

«Мне кажется, я взорвусь! Сделай что–нибудь».

Он присылает мне смайлик.

Я поджимаю губы от раздражения. Смайлик?! Он должен всё бросить и приехать после таких слов!

«...»

«Завтра увидимся, Юль».

«Я хочу сегодня! Сейчас!»

Пялюсь в экран, пока не подходит Костя. Он достаточно пьяный и веселый, сразу шутить начинает. И я понемногу переключаюсь. Убираю телефон в сумку.

Костя мастерски высмеивает и пародирует мои попытки превратить этот позор в нечто приличное. А еще он классно изображает мои строгие взгляды, которые посылала ему на сцене.

Я не удерживаюсь и хохочу! Ну что поделать, бываю той еще занудой!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

А потом Костя вдруг протягивает руку и запросто говорит:

– Пошли потанцуем, хватит киснуть.

Я мешкаю. Хочется, конечно. Но... блин.

– Шоу было отстойным, но ты всех спасла. И вырвала нам зачеты.

Его глаза пьяные и бесшабашные. Я понимаю, что ужасно, просто до одури устала перед всеми отчитываться. Что в моей жизни есть уйма ответственности и крохи удовольствия.

Если я и правда всех спасла, то почему бы не повеселиться?

Делаю еще один глоток коктейля и киваю. Костя берет меня за руку и ведет на танцпол, расталкивает первокурсников и обнимает за талию. А я его за шею.

Он высокий и симпатичный парень. А мне странно. Так странно касаться кого–то другого. Пускать в свою зону комфорта. Вдыхать запах кожи и пота.

Волоски на коже поднимаются, меня будоражит происходящее. Будоражит так, словно мы не просто танцуем как друзья, а делаем нечто особенное.

Просто... всегда так близко был только Матвей. Кажется, всю мою жизнь.

Ладони Кости на моей талии, он не совершает ничего лишнего, упрекнуть не за что. Мы двигаемся под музыку, он улыбается.

И я понимаю, что мне нравится происходящее. Очень нравится танцевать с приятным парнем, ни о чем не думая и не переживая. А не сидеть дома и не ждать звонка от Матвея Адомайтиса, который зовет меня Рай, своей птичкой. На самом деле он очень многого, если честно, от меня требует. Быть чьим–то Раем. Неслабая такая ответственность, даже? Пафосно, абсурдно. Кому расскажешь — смешно!

Мы танцуем с Костей и я чувствую себя хорошо. Очень хорошо впервые с начала вечера. Близость чужого мужского тела, его внимание, заботливые объятия — всё вместе дарят эйфорию.

Когда песня заканчивается, Костя наклоняется, клюет меня в щеку и шепчет:

– Красавица наша.

Я улыбаюсь. Обнимаю его на миг крепче, чтобы поблагодарить за танец и комплимент. После чего случается странная заминка, он вновь наклоняется, а я... под влиянием момента тянусь.

Близость смертельно опасна! Я осознаю риск и собираюсь отвернуться. Сердце срывается и пускается вскачь. Оно как обезумевшее колотится.

Я должна прекратить это.

Наши губы встречаются. Они у него горячие, с привкусом мяты.

Пульс долбит сильнее. И еще сильнее.

Его язык мягкий. Движения нежнее, чем обычно у Матвея.

Я делаю вдох и застываю.

Это слишком. Это переход всех границ. Это... начало конца.

Ужас и удовольствие взрывают сознание.

Я отстраняюсь и быстро ухожу с танцпола. Несусь к своему столику, но за ним нет ни Любы, ни моей сумки. Тогда я судорожно оглядываюсь по сторонам и замечаю, наконец, яркую юбку Любаши на другом конце зала: подруга мечется и явно ищет меня. А мне... нужно срочно рассказать о том, что случилось, выговориться!

Какое смешное недоразумение, какая глупая ошибка!

Пульс по прежнему ускоренный. А внутри так много эмоций, что если не дать им выход, результат может быть смертельным.

Машу рукой, и Люба, наконец, меня замечает. Вместе мы выходим из зала и бегом спускаемся к гардеробу, где музыка звучит тише. Я крайне взволнована, но Люба, судя по всему, не меньше. Она видела нас с Костей? А кто еще мог?!

У Любаши глаза круглые, она хватает меня за руки и торопливо шепчет:

– Юля, я не знаю что делать. Не знаю, Господи! Олег приехал.

Я тут же хмурюсь. Новость о ее женатом бывшем значительно остужает пыл.

– Олег? Этот козлина здесь? На посвящении первокурсников?

Сразу вспоминаются слова Матвея о том, что в возрасте Олега тусоваться с малолетками неадекватно. И как никогда соглашаюсь!

– Да нет, в клуб он не пошел. На парковке стоит. Он ко мне приехал.

– А ты?

Люба смотрит на меня и молчит. Вдох–выдох.

– Люба, Любашик, ты с ума сошла? – тараторю, обнимая подругу. Хотя хочется по щекам надавать, приводя в чувства. – Он опять тебе лапши навешает как в прошлый раз! Не вздумай ему довериться.