Первая формула - Р. Р. Вирди

раз в ней не было врат смерти.

* * *

Тепло огня не дало мне погрузиться в тяжелое забытье. Я дремал, вслушиваясь в звучащие рядом голоса.

– Я его слышал, лудильщик, клянусь! Я был рядом – не смей сомневаться. Если будешь рассказывать эту историю, знай: она правдива. Я слышал, как он говорил, видел, что он делал. Ари заставил гору рухнуть. Он создал плетение и погреб Наг-лоха под камнями.

– Боже всевышний… – послышался еще один голос. – Ари убил Его?

Никак, бабушка Лаки?

– Он изучает магию в Ашраме, потому и победил.

Ага, судя по голосу – Лаки.

– Я там был, стоял прямо рядом с ним. Ари велел горе упасть – связал плетением и заставил рухнуть. Как только выберемся из этого чертова замороженного ада, напишу песню. Спою ее в каждой таверне Империи, так что ждите.

Сил на улыбку не хватило, однако я испытал удовольствие.

Конечно, правды в рассказе Ради не было ни на грош.

Что же случилось на самом деле?

Все просто. Наша стычка с Наг-лохом лишила снег и камень устойчивости. Все эти скачки, падения… К тому же змей бился головой о землю. Видимо, гора и так была готова к обвалу, ждала лишь повода, а тут еще мои вопли…

Да, похоже, мой голос послужил последней каплей.

Хотя сказочка неплохая.

Я уснул, гадая, исполнит ли Ради свое обещание?

* * *

Не знаю, сколько прошло времени, но в следующий раз я очнулся уже при бледном дневном свете. Костра не было и в помине. Ради помог мне подняться на ноги, даже поднес посох, и они с лудильщиком вывели меня из укрытия с другой стороны горы, которую лавина пощадила.

Показали место, где мы сражались с Наг-лохом, и я понял, что произошло и как нам удалось уцелеть.

Великий змей лежал у подножия; нижняя половина его тела сползла в реку. Мы с Ради встали у его черепа. Кусок каменной стены из Вороньего гнезда обрушился прямо на голову Наг-лоха, раздробив кости, челюсти и клыки. Прежде перламутровая чешуя была окрашена кровью.

Огромное тело дернулось, и Ради с Патаром разразились потоком ругательств, заставив меня вздрогнуть.

Часть змеиного мозга вытекла, и все же Наг-лох еще шевелился. Я долго стоял, глядя ему в морду, на которой уцелел один глаз. Чудовище медленно моргнуло, и наконец его зрачок посмотрел мне в душу – как во время сражения, когда наши взгляды пересеклись.

Золотой свет, напомнивший о Коли, из радужки ушел, остался лишь слабый желтый отблеск. Глаз быстро серел и заволакивался пеленой.

В голове у меня прозвучали два слова. Мне жаль. Последние слова змея…

Я тихонько ответил, не зная, слышат ли меня Ради с Патаром:

– Мне тоже…

С губ древнего бога сорвался последний вздох, и он ушел туда, где я побывал в забытьи. К вратам смерти.

Тело его замерло.

Наг-лох умер.

Я тупо уставился на кусок стены. Вспомнил плетение, которое вырвало его из-под потолка и бросило на мою голову. Риши Брамья вышвырнул его за горы, в маленькую деревушку.

Мне представилось, как он будет смеяться, если вообще поверит хоть одному слову моей истории.

Но ведь я успешно применил первую свою формулу – что он на это скажет? Красивая ложь, однако пока об этом забудем.

Силы снова иссякли, и я забылся, мечтая о предстоящем разговоре с Мастером. Наконец уговорю его взять меня в ученики!

Теперь уж меня ни за какие коврижки не заставишь отказаться от плетений. Ни за что…

Я вернусь в Ашрам. Я научусь, какова бы ни была цена.

86

Песни и спасшиеся из ада

Я то соскальзывал в сон, то вновь просыпался, чувствуя сквозь простеганный тонкий тюфячок с сомнительной набивкой жесткий деревянный пол фургона. Хотя лучшего сейчас я и желать не мог – мне было сладко и удобно, несмотря на тесноту и перекатывающиеся вокруг свертки.

Бабушка Лаки заняла один из четырех углов фургона, девочка сидела подле нее, не отводя от меня взгляда. Обе заметили, что я наконец открыл глаза, и склонились над моей постелью, убеждая не вставать.

Мне же хотелось размяться, да и голова едва не лопалась от бесчисленных вопросов.

– Вы как?

Таков человеческий инстинкт – чаще всего, выжив в страшном испытании, мы в первую очередь интересуемся состоянием тех, кто был с нами рядом.

И понятно, что ни бабушка, ни Лаки отвечать не стали, зато спросили, как чувствую себя я.

– С одной стороны, все болит, с другой – тела не ощущаю. Совсем. Не знаю, хорошо это или не очень.

Я слабо улыбнулся и заговорил о том, что пропустил:

– Как вам… – Меня сотряс приступ кашля. Отдышавшись, я продолжил: – Как вам удалось укрыться от лавины?

– Мы люди опытные. Обвалы в горах у нас происходят довольно часто, – пожала плечами бабушка, словно обсуждала совершенную ерунду вроде погоды. – Иногда жители деревни вызывают их намеренно, пока снег на склонах не слежался, не затвердел и не оброс готовыми обрушиться на Ампур камнями. Искусственные лавины бывают небольшими и безопасными.

Безопасными… Наверное, описывая поглощающий тебя снежный океан, я использовал бы другое слово. Бабушка Лаки угадала, что я жду продолжения, и сообщила мне подробности:

– Пока ты бился с Наг-лохом, мы бежали в сторону от горы. Когда земля начала трястись, мы с Лаки уже успели добраться до другого берега, а потом вершина обрушилась вниз. Нас все-таки накрыло, однако мы отделались легким испугом.

Я представил картинку катастрофы. Стало быть, лавина сошла к подножию горы и, замедляя скорость, пересекла реку. И все же неслась она с такой силой, что женщину с девочкой сбила с ног. Им здорово повезло, что за рекой лежали мягкие сугробы. Интересно, куда спрятался лудильщик?

– А Патар?

– Патару хватило мозгов держаться подальше от устроенного тобой безумства, мальчик, – зазвучал знакомый голос из-за дверей фургона. – Кричал ты так, что оглохнуть можно. Хорошо, не устроил еще один обвал.

Хм… Мое горло и впрямь саднило после тех воплей на склоне горы. Я потер шею, но так боль не утолишь.

– Вот, держи. – Лаки сунула мне теплый на ощупь бурдюк, и руки сразу согрелись. – Немного остыл, но все равно должен помочь. Бабушка сделала чай с лимоном и сосновыми иголками – очень помогает при кашле и больном горле.

Я поблагодарил девочку. Как хорошо, что чай еще теплый! Дрожащими руками вытащил затычку и приник к отверстию. С первым же глотком ощутил нестерпимую горечь, которую вряд ли мог смягчить лимон. Сахар