Зеленая жемчужина. Мэдук - Джек Холбрук Вэнс

не слишком радостно сказала Мэдук. – Мне придется принять тебя такой, какая ты есть, с лавандовыми волосами и прочей мишурой.

– Иметь послушную дочь тоже неплохо, – ответила Твиск. – Рада, что ты обо мне хорошего мнения.

Глава 9

1

Король Тробиус устал и решил присесть. Одним мановением руки он сотворил у себя за спиной роскошный трон. Чертенята, державшие шлейф его мантии, бешено заторопились, расправляя мантию за спинкой трона, пока повелитель эльфов садился – по-видимому, последствия нерадивости в этом отношении могли оказаться для них печальными.

Тробиус устроился на троне – сооружении из черного дерева, скрепленном чугунными розетками, инкрустированными перламутром, с плюмажем из страусовых перьев над спинкой. Несколько секунд король сидел, неподвижно выпрямившись, пока чертенята, сбиваясь с ног, сталкиваясь и ругаясь, укладывали и расправляли его мантию на траве. Затем король откинулся на спинку трона и с облегчением вздохнул.

Королева Боссума решила вернуться в замок, чтобы переодеться в платье, подходившее к запланированному на вечер балу. Задержавшись у трона, она чуть наклонилась и что-то тихо сказала царственному супругу; тот кивнул, по-видимому, согласившись с ее предложением. Королева Боссума направилась к замку, а король Тробиус вызвал трех должностных лиц: лорда-распорядителя Триоллета, главного поставщика королевского провианта Миппса и хранителя королевских закромов Часкервиля.

Три эльфа с готовностью явились в королевское присутствие и в почтительном молчании выслушали августейшие указания.

– Сегодня знаменательный день! – провозгласил король Тробиус звучным и торжественным голосом. – Мы урезали амбиции тролля Манжона и свели к минимуму его предрасположенность к похабным выходкам. Отныне Манжон дважды подумает, прежде чем отважится на поругание нашего достоинства!

– Нам есть чем гордиться! – заявил Миппс.

– Поистине день торжества! – пылко поддержал его Триоллет.

– Согласен с моими коллегами во всех отношениях! – заключил Часкервиль.

– Именно так, – продолжал король Тробиус. – По этому случаю мы устроим скромный, но превосходный пир из двадцати блюд; их подадут на террасе перед замком тридцати гостям при свете пятисот разноцветных мерцающих фонарей. Позаботьтесь о том, чтобы все было приготовлено!

– Будет сделано! – воскликнул Триоллет.

Начальственные эльфы упорхнули выполнять королевский приказ. Тробиус устроился на троне поудобнее, поглядывая вокруг и оценивая поведение подданных. Он заметил Мэдук, все еще стоявшую у стола Осфера и печально смотревшую на растворявшееся туманной дымкой лицо сэра Пеллинора.

– Хм! – пожал плечами король Тробиус. Поднявшись с трона, он величественной поступью приблизился к столу: – Мэдук, не могу не отметить, что на твоем лице нет признаков радости, несмотря на то что осуществились твои самые смелые мечты! Ты узнала, кто твой отец, твое любопытство удовлетворено, разве не так?

Мэдук уныло покачала головой:

– Теперь мне предстоит еще узнать, жив он или мертв, и, если он жив, где он находится. Моя задача стала еще труднее!

– Тем не менее тебе следовало бы хлопать в ладоши от радости! Мы доказали, что тролль Манжон не может быть твоим предком. Этот факт сам по себе должен служить поводом для безудержной эйфории.

Мэдук сумела выдавить какое-то подобие улыбки:

– В этом отношении, ваше величество, я не могу найти слов, в полной мере выражающих мою благодарность судьбе!

– Ну и хорошо! – Тробиус дернул себя за бороду и оглянулся по сторонам в поисках королевы Боссумы. В данный момент она еще не появилась на поляне. Теперь король эльфов заговорил не столь тяжеловесным, даже слегка игривым тоном: – Сегодня мы празднуем поражение Манжона! Устроим роскошный пир для избранных гостей. Приглашаются только лица особо заслуженные, в парадной форме и при всех регалиях. Мы будем ужинать на террасе под пятьюстами призрачными фонарями; подадут яства, удовлетворяющие самые прихотливые вкусы, а о качестве вин из моего личного погреба и говорить не приходится! Пир продолжится до полуночи, после чего мы станем танцевать павану при лунном свете, под аккомпанемент чарующих звуков.

– Прекрасное времяпровождение, – вежливо сказала Мэдук.

– А как еще проводить время? Теперь вот что. Учитывая, что ты посетила нашу обитель в качестве особой гостьи и успела заслужить определенную репутацию, тебе будет позволено участвовать в нашем банкете. – Король Тробиус отступил на шаг, улыбаясь и поглаживая зеленую бороду: – Ты слышала мое приглашение. Согласна ли ты его принять?

Мэдук с сомнением смотрела куда-то вдаль, не зная, как ответить. Она чувствовала, что король эльфов пристально на нее смотрит – краем глаза она заметила на лице Тробиуса удивительное выражение. Она словно заглянула в красновато-карие глаза плотоядно усмехающейся лисы. Мэдук моргнула; когда она снова посмотрела на Тробиуса, тот выглядел так же бесстрастно и величественно, как прежде.

Король эльфов настаивал:

– Так что же? Ты составишь нам компанию? Тебя снабдит платьем личная швея королевы – скорее всего, на тебя наденут что-нибудь легкое и радующее глаз, из пуховой одуванчиковой пряжи или из паутинного шелка, окрашенного гранатовым соком.

Мэдук покачала головой:

– Благодарю ваше величество, но я не готова участвовать в роскошных пирах. Я незнакома с вашими гостями, их обычаи мне неизвестны, и я могу, сама того не желая, кого-нибудь обидеть или поставить себя в глупое положение.

– Эльфы отличаются терпимостью и умеют проявлять сочувствие, – сказал Тробиус.

– Они известны также неожиданными проказами. Я боюсь пить феерическое вино и танцевать феерические танцы. Что будет со мной утром? Кто знает? Я могу превратиться в морщинистую сорокалетнюю каргу! Нет, спасибо, ваше величество! Вынуждена отклонить ваше приглашение.

Продолжая беззаботно улыбаться, король Тробиус сделал жест, выражавший понимание:

– Каждый должен поступать в соответствии со своими наклонностями. Наступает вечер. Твоя мать Твиск неподалеку. Иди попрощайся с ней – после этого ты можешь покинуть Щекотную обитель.

– Один вопрос, государь – по поводу магических чар, которыми вы меня наделили…

– Они преходящи. Камешек-талисман уже потерял силу. Способность превращаться в неотразимую красавицу тебя еще не покинула, но завтра ты можешь дергать себя за мочки ушей, пока они не оторвутся, это уже ни к чему не приведет. А теперь иди, поговори еще раз со своей капризной матерью.

Мэдук подошла к Твиск, притворившейся, что ее внимание всецело поглощено созерцанием блеска своих серебристых ногтей:

– Матушка! Я собираюсь покинуть Щекотную обитель.

– Мудрое решение. Счастливого пути.

– Но прежде, матушка, ты должна рассказать мне подробнее о сэре Пеллиноре.

– Ладно, – неохотно согласилась Твиск. – На солнце слишком тепло. Пойдем присядем в тени бука.

Скрестив ноги, они устроились на траве. Феи, одна за другой, присаживались вокруг, чтобы послушать, о чем рассказывает Твиск, и уловить любые новые впечатления. Сэр Пом-Пом тоже приплелся с другой стороны поляны и встал, прислонившись к стволу бука; через некоторое время к нему присоединился и Траванте.

Твиск сидела,