Совьетика - Ирина Маленко

До революции на Кубе было всего 3 университета, причем ни одного – в провинциях, а сегодня их в стране уже 52! Средняя продолжительность жизни за годы революции увеличилась с 55 до 76 лет (сравните эти цифры с соответствующими в любой латиноамериканской или карибской стране сегодня!), детская смерность снизилась с 26 до 7,6 на 1000 рождений. До революции 75% населения было неграмотным – сегодня неграмотных практически нет. Около 250.000 учителей было направлено на работу в сельскую местность. Новые кварталы в кубинской столице (такие, как Аламар) и в других городах были построены методом добровольных “микробригад” (когда люди совместно строят дома для себя). Гигантское развитие получил за годы революции спорт.

Кубинские фермеры организованы в кооперативы, но все они имеют землю в частной собственности. Типичный распорядок дня кубинского крестьянина: работа на поле ранним утром, отдых в самые жаркие часы (с 12 до 3) и снова работа, после 3 и до вечера, даже в темноте во времена уборки урожая. Фермеры сдают государству 75% своей продукции, а остальное продают на рынке, кроме таких продуктов, как мед, молоко и табак, которые принадлежат государству. Кубинские кооперативы имеют все – от собственного детского сада до собственной аптеки.

Глядя на реакцию Кайла на рассказы Марии, я опять невольно вспоминала “модель человека, неудовлетворенного желудочно” профессора Выбегалло у братьёв Стругатских. Когда мы остановились на обед в ресторане, он хотел заранее заказать себе двойную порцию – боялся, бедняга, что ему не хватит; ведь Куба – такое “голодное место”.

– Я заплачу отдельно!- подчеркнул он, это розово-белое лысеющее существо с голыми коленками, торчащими из-под колониальных шортиков и с классическим “пивным” животиком. Велико же было его удивление, когда даже та одна порция, которая была включена в сумму нашей весьма скромной платы за тур, оказалась таких размеров, что справиться с ней ему было не под силу!

Я поражалась терпению Марии с ним. Даже у меня начинало все медленно закипать внутри от отвращения. Особенно когда он “извергал”что-нибудь страшно глубокомысленное, вроде: “Венера – это планета!”.

Подруга Кайла дома, в Канаде, была бедной студенткой из Эквадора, которая ужасно боялась, что с тех пор, как канадское правительство ужесточило материальные требования к иностранным студентам для получения въездных виз, она больше не сможет въехать в эту благословенную страну, – и поэтому решила больше никогда из неё не выезжать, даже на каникулы, заручившись наличием канадского “партнера”. Жениться на ней он и не собирался, более того, – он даже не удосужился ни слова выучить по-испански, не зная через 2 года отношений с ней даже таких элементарных вещей, как что такое “амистад”. Он был настолько самоуверен, что ему даже не приходило в голову, что его “любят” только за его толстый кошелек и паспорт.

Более того, он полагал себя истинным интеллектуалом и либералом, – что не мешало ему доверительно заявить мне о немцах (видимо, он считал, что мы должны их ненавидеть после последней войны!):

– Эти немцы всегда тыкают нас, канадцев и американцев, тем, как мы обошлись с индейцами, – это только для того, чтобы отвести внимание от своего Холокоста!

Холокост европейских колонизаторов и поселенцев в Америке и трансатлантической работорговле уничтожил целые нации и унес жизни по меньшей мере 40 -50 миллионов африканцев и более 100 миллионов коренных обитатателей "Нового мира"… Тем не менее, его по-прежнему “нельзя” называть своим подлинным именем, а потомки его жертв и по сей день не имеют никакого права на возмещение ущерба…

Кайла удивило то, что кубинцы находятся в таких достаточно доброжелательных отношениях с сегодняшней Испанией: по его мнению, испанцы были такими жестокими колонизаторами, что об этом кубинцам не стоит забывать и по сей день. Он считает, что англичане были колониалистами гораздо более “гуманными”. … Надо бы ему поговорить на эту тему с моими ирландскими друзьями!

Но я все ещё сдерживалась. Пока Кайл не стал давать свои “цивилизованные”советы Марии о необходимости на Кубе “свободных”выборов и многопартийной системы. Она и здесь осталась стоически-вежливой: ей так полагалось по должности. За неё – и за наши социалистические страны! – ответила я, ибо по опыту знаю: такие, как Кайл, принимают вежливость за слабость.

– Лучше уж иметь одну партию, которая заботится о народе, чем. 20 таких, которые заботятся только о собственных карманах. И какой, скажите мне, смысл в том, чтобы иметь 20 партий, когда на деле они ничем не отличаются друг от друга?- сказала я ему.

У него полезли на лоб глаза. Он испугался.

– Я просто так говорю,…- промямлил он.

– Я тоже…просто так говорю,- и я сурово посмотрела на него в упор.

Потом мне стало его жалко: может, не надо было так сурово с человеком? Ну, не понимает он другой жизни… За обедом я решила дать ему шанс и выслушала поток его сбивчивых “мыслей” о Солженицыне и Чомском (которого он вовсе не любил, но чтобы загладить инцидент со мной, показательно для меня тут же купил его книгу на английском языке о Латинской Америке). Я не стала спорить с ним о Солженицыне и только когда он завел речь о колонизации НАТО Балкан, высказав, что в ходе операции в Боснии и в Косово (“НАТО впервые действовало без каких-либо корыстных интересов для себя”), я ничего не сказала, но так на него посмотрела, что он стушевался, покраснел и промямлил :

– Ну, есть такая точка зрения…

Да, было от чего прийти в отчаяние… Если таких элементарных вещей не видят и не понимают на Западе даже псевдо-левые (если бы Кайл был правым , он бы не приехал на Кубу туристом!), то чего тогда ожидать от остальных?

В тот день после обеда мы оказались в Санта-Кларе, в месте, которое для меня, как и для миллионов коммунистов и борцов за национальное освобождение своих стран, было очень особым. В мавзолее Че Гевары…

Мавзолей Че возвышается над городом, на подступах к нему. Гигантская фигура героя революции видна за много миль. Внутрь мавзолея не пускают с камерами, но это можно пережить…

Я видела слезы на глазах многих даже из западных его посетителей, – настолько волнует прикосновение к камням, под которыми покоится вечно молодой, вечно бессмертный, вечный солдат и вечный революционер с коротким, звучащим как свист пули на ветру именем – Че… За тем камнем, под которым он похоронен, покоятся его товарищи, погибшие вместе с ним в той неравной схватке, включая и легендарную партизанку Таню….

От них остались только имена, – думаешь в первый момент, когда оказываешься в этой небольшой, тускло освещенной и холодной комнате. И тут же поправляешь себя, – нет, не только! Осталось их бессмертное дело борьбы за справедливость на нашей планете, остался и пример, который будет звать за собой все новые и новые поколения борцов во всем мире, осталась их незабвенная память…

Незадолго до приезда сюда я познакомилась со многими работами и письмами Че – многое из них я прочитала впервые. По его письмам чувствуется, что это был нелегкий человек, – нелегкий в общении из-за своей удивительной прямоты, аскетизма и бескомпромиссности. Но если бы все мы равнялись на Че и никогда не шли на компромисс со своей совестью, насколько бы лучшим местом была сегодня наша планета!

Часть мавзолея отведена под музей. Здесь, среди прочего, можно увидеть и знаменитый берет и куртку Че, в которых он изображен на своей самой известной фотографии. Судя по куртке, он был очень невысоким, – и было так странно это осознать, ибо такие люди, как Че, – такие гиганты мысли и действия! -- всегда представляются нам великанами и исполинами….

Город Санта-Клара – город велосипедистов. Этот вид транспорта получил особое развитие здесь после начала энергетического кризиса в стране в “особый период” начала и середины 90-х годов. Здесь также можно увидеть особый вид провинциального кубинского такси, который не встретишь в Гаване – тележку, запряженную лошадью, в которой сидят горожане-пассажиры. Город чистый, ухоженный, люмпенов-попрошаек вовсе нет, чувствуется, что здесь сильны индустриальные традиции.

Провинциальные дома – с узкими высокими дверями, настежь распахнутыми после захода солнца с двух сторон дома окнами, так что дом продувает насквозь. Днём эти окна закрыты от палящего солнца деревянными ставнями. Практически вся жизнь происходит на улице : можно видеть все, что творится внутри таких домов, семьи пьют кофе по вечерам на верандах, убранство в домах скромное, но очень приятное, с неизменным ковриком на стене с изображением каких-нибудь зверюшек и с кучей фотографий…Многие люди ходят по улицам, неся на поднятой кверху ладони накрытые прозрачными крышками ослепительной красоты белые праздничные торты.. Конечно, Кайлу тут же хочется такой торт съесть! Но искать кондитерскую некогда: нас везут в другой музей, знаменитый бронепоезд, который в своё время захватил Че с товарищами! В вагонах до сих пор установлены пулеметы и кровати. Я прыгаю из одного вагона в другой, забыв о тортах и о прочих материальных “прелестях”: какие торты, когда здесь можно буквально почувствовать дух революции!