Александра - Олег Ростов

Значит будешь королевой! Класс!

— Буду. Сейчас пока идут тёрки между Василием и Митрополитом, но не сильные уже. Митрополит заручился моим словом, что нацепив корону, допущу на земли Ливонии православные церкви и православных попов.

— Сань, это же круто, что ты станешь королевой. — Она вскочила и начала прыгать, изображая реверанс. Получалось больше комично, чем нормально. — Ваше королевское Величество. — Разведя полы сарафана в стороны, согнулась в поклоне. Славушка, глядя на тётку, засмеялся. Хохотал в захлёб. Я, глядя на него, тоже засмеялась. Провела время с сыном достаточно. Даже хотела уложить его спать у себя. Хотя к нам зашла маман — Евпраксия Гордеевна. Посмотреть. Что я могу сказать насчёт своей свекрови… Пусть вначале она и не была от нас с Еленой в восторге. Но потом, когда мы стали её невестками, снохами, она не обижала нас. Дети, рождённые нами от её сыновей, это для неё, как и для свёкра было святое. Это были их родные внуки. Продолжатели рода. Она их очень любила, что Славушку, что Андрейку. Холила их и лелеяла. Ни разу нам с Еленой что-то плохого не сказала. Она видела, что её сыновья с нами счастливы. При этом обе невестки высокородные. Чего ещё надо?

И Ленка… Она на самом деле любила мужа. С самого начала стала мне ныть и просить, чтобы я Васеньку её пристроила на не пыльную работу. Ленка мерила по канонам 21 века. Но здесь был век 16, и халява тут не проходила. Вася был офицером Корпуса, со дня его основания. И именно Василий Вяземский отвечал за формирование первого полка кирасир.

Свекровь зашла как раз в тот момент, когда Елена изображала фрейлину её величества. Ленка не заметила свекровь и продолжала клоунаду. Та смотрела на неё, улыбнулась и покачала осуждающе головой.

— Елена, ты чего подолом трясёшь? — Задала она вопрос. Подруга выпрямилась и отпустила свой сарафан.

— Ну, матушка. Саня у нас королевишной скоро станет. Помазанницей божьей. Её сам Митрополит на царство благословлять будет. Да, Саш? Загордится, знать нас перестанет.

— Лен?

— Чего?

— А палкой поперёк спины или по заднице? Как я могу забыть своих родных, свою семью.

Свекровь села рядом на лавочку.

— Саша, дочка. А Славушка где жить будет? Ты не забирай его у нас с Федей то. Он же внук нам, кровинка наша.

— Не буду я забирать. Он вообще до 10 лет будет в Москве жить. В Ливонии ему делать пока нечего. Позже поедет туда.

— Вот это правильно, дочка. Чего там бояричу Вяземскому среди нехристей с детства то жить? Прости Господи. — Маман перекрестилась. Ей было наплевать, что эти нехристи тоже христиане, только католики. Для свекрови, христианами были только православные. И убеждать её в другом, было бесполезно. Она протянула руки к внуку. — Давай сыночка, Саша. Тебе отдохнуть надо. Ты совсем дошла уже. Худющая стала. Одни глаза от тебя остались

— Спасибо, матушка.

— Давай его сюда. Внучек, Славушка, или к бабушке. Пойдём мой хороший.

И что удивительно, Вячеслав, поцеловав меня, пошёл к бабушке. Я смотрела на него и мне было больно. Но, матушка делала всё правильно.

— Пойдём, радость моя. — Говорила бабушка своему внуку, взяв его за руку и выводя из моей светёлки. А я глядела им вслед и молчала. Только смотрела, со слезами на глазах. Когда они вышли, Ленка спросила меня:

— Сань, что за иероглифы?

— Не иероглифы, а руны, Лена.

— Да плевать, как они называются. И как ты хочешь нам их нанести?

— Руны простые. Одна в виде квадрата, поставленного на один из углов. Вторая в виде стрелки.

— Сань, чем их наносить и где?

— Наносить иголкой. А где?.. Так между лопаток, ближе к основанию шеи.

Я встала. Взяла иглу. Намотала на её конец нить.

— Лен, иди сюда, садись на мою пастель.

— Саша, ты уверена?

— Уверена. Иначе нам ни как нельзя. Слово сказано, а оно не воробей, вылетит не поймаешь. Чего боишься? У тебя и так есть татуировка на теле.

— Моя татуировка Васе известна, вплоть до каждой чёрточки. А тут новая.

— Ну и что. Давай, дверь закрой на засов и сарафан скидывай. — Недовольно ворча, Елена закрыла дверь, потом через голову сняла сарафан, оставшись в нательной длинной рубашке. — Рубашку тоже скидывай. — Сняла, оставшись в трусиках и лифчике.

— Трусы тоже снимать?

— Трусы можешь оставить. Я тебе не интимную татушку на заднице делаю. Иди сюда, садись.

Я взяла иглу. Тату решила делать самым простым способом, которым во все времена делали татуировки уголовники в тюрьмах. Поставила рядом с собой чернила. Потом гусиным пером, макая его в чернильницу, начертила обе руны на теле Елены. После, макая в чернила, начала наносить татуировку. Ленка повизгивала, но держалась. Сначала тонкой линией отработала одну руну. Потом вторую. У Елены стала проступать кровь. Я аккуратно промокала ей место татуировки кусочком бинта.

— Сань, долго ещё?

— Терпи. У меня не набивочная машина.

Повторила контуры рун по второму кругу. Решила, что этого достаточно. Нам не до эстетики здесь. Руны видны и ладно.

— Всё, Лен. — Она оглянулась. В глазах слёзы, нижняя губа закушена. Обняла её. — Всё Лен, всё закончилось. Теперь тебе надо будет сделать мне тоже самое.

С помощью двух зеркал, одно у нас с Еленой было своё, второе, настоящее венецианское, тоже небольшое мне притащили мои кадеты после грабежа замка одного сильно ушлого ландсгерра, который попытался отжать замок и земли Ульриха, за что и поплатился, я показала Елене, где нужно наносить тату. Всё рассказала. Елена, глядя на рисунок на бумаге, сначала нарисовала мне руны. Нить на игле я сменила. Лена начала делать мне татушки. Я сидела и терпела.

— Плотнее коли, Лен. — Говорила ей.

— Сама знаю. Сань, сиди ровнее.

Наконец, пройдясь по второму разу по контурам рун, Елена отложила иглу. Аккуратно промокнула мне место, где наносила татуировки.

— Сань, всё. Конечно, не как в тату-салоне, но вроде бы нормально.

Наложив тампоны на место татуировок, закрепили их с помощью бинта. У обеих. Потом надели нательные рубахи.

— Лена, ты без рубашки перед маман и вообще перед кем-нибудь не светись. Благо твоего Васи нет.

— Сама знаю. — Елена стала наблюдать, как я одеваюсь. — Сань, а ты куда это на ночь глядя?

— В Корпус. Дело надо одно сделать.

— А до утра подождать не может?

— Не может. У нас времени и так нет. Завтра, край послезавтра Государь даст согласие на мою коронацию. А мне нужно подготовить документальное подтверждение, что мы с тобой эти самые, Нибелунги по женской линии.

— Пипец, Сань. Мало нам Комниных, так ещё и Нибелунги, тоже мне, прЫнцессы, истинные арийки, характер нордический, пользуются уважением камрадов по партии. Как ты говоришь, черепа у нас правильные.

— Конечно правильные. — Мы обе засмеялись.

— Ой, Сань, что-то боюсь я.

— А ты не бойся. Наглость второе счастье, она города берёт. Зато никто не осмелится перед нами пальцы гнуть. Всё, Лен, я ушла.

Гриша ждал меня возле штаба. Завела его в свой кабинет. Закрылась.

— Показывай, что купил?

Гриша вытащил из суммы аж четыре пергамента. Все они были старые. У двух даже кое-где дырки были.

— Царевна, на меня смотрели там, как на убогого, когда я эти пергаменты торговал. Предлагали новые, чистые без текста.

— Новые нам не нужны. Так, ну-ка, вот этот.

Я взяла в руки один из четырёх. Пергамент был без текста, хотя раньше он здесь точно имелся, но сейчас его стёрли, зачистили. Я знала, что так делали. Прежний текст счищали, чтобы нанести новый. Вот и здесь так же было. Только по какой-то причине новый текст не нанесли. Может быть как раз из-за ветхости самого пергамента. В паре мест пергамент был протёрт до дыр. Нормально. Я села за стол, положила перед собой лист бумаги, взяла гусиное перо.

— Гриша, я сейчас напишу текст по латыни. Ты его аккуратно перепишешь на пергамент. Понял? И перепишешь, копируя вот этот подчерк.

Положила рядом ещё один свиток, тоже очень старый, времён, как я поняла по тексту, поздней Римской империи. Этот свиток я взяла у Митрополита. После молитвы, выпросила разрешения покопаться в церковной библиотеке, где и нашла его. Там говорилось о племенах антов и гипербореев,