Контакты особого рода - Василий Головачёв

Задумчивая Алевтина поспешила догнать группу журналистов, ушедшую вперед.

* * *

В три часа дня Марина подкатила к зданию научно-исследовательского центра на джипе «Данатсу», похожем на облагороженный российский «газон» по кличке «козел». Однако внутренняя отделка машины намного превосходила дизайн и качество «козла», так что Алевтина даже забыла заготовленную заранее шутку, когда села рядом с подругой.

Эдуард Мартиросян, успевший переодеться в костюм с галстуком, вышел провожать Алевтину и, наверное, надеялся на продолжение знакомства, но Марина на его «подвези до Славутича» ответила насмешливым «адью, Эдичка, нам не по пути», — и уехала, не оглядываясь.

— Вообще-то мужик он неплохой, — сказала она, когда «Данатсу» выехал за ворота контрольно-пропускного пункта после обязательного мытья колес. — Но только безответственный.

— Бабник, что ли?

— Слабо сказано. По крайней мере шестерым моим знакомым он обещал жениться, но слова, естественно, не сдержал. А так не дурак, видел много, рассказывать умеет. А что за парень возле тебя крутился? Друг?

— В самолете познакомились. Но мне он не нравится, пришлось отшить.

— Ты не замужем?

— Была. — Алевтина ответила неохотно, и Марина кивнула, понимая ее чувства. — Захочешь, расскажешь. — Помолчала. — Я тоже одна. Был один парень… крутой и сильный… а после него все мужики на одно лицо. В общем, не нашла я второго принца. Наверное, его и в природе не существует.

— Чепуха, твой принц тебя найдет. — Алевтина не стала говорить, что надеется и на свою удачу. — Рассказывай, как ты здесь оказалась, в Чернобыле?

Машина вырвалась на шоссе, связывающее АЭС и город энергетиков Славутич, но через несколько километров свернула на узкую асфальтовую ленту, ныряющую в густые леса на левобережье Припяти.

Деревня, в которой жила Марина Шикина, называлась Тепловкой и располагала всего девятью дворами. В двух жили семьи «самоселов», как называли вернувшихся в свои дома, в основном — стариков, в третьем жила Марина с родной бабкой Варей.

— Я сначала тоже в Славутиче прописалась, — сказала Марина, загоняя машину во двор. — А потом съездила к бабе Варе и переехала. К тому же выяснились кое-какие обстоятельства.

— Какие?

— Потом расскажу. И покажу.

— А не опасно здесь все-таки? — Алевтина вылезла из кабины, потянулась всем телом, оглядывая хозяйство бабы Вари.

В подворье входила бревенчатая изба — хата, как тут говорили, крытая потемневшим от времени шифером, сарай для коровы и поросенка, курятник, погреб, сарай для сена, огород и сад.

— Сейчас уже не опасно, — ответила Марина. — Месяца три назад в километре еще было цезиевое пятно с фоном до тысячи микрорентген, но исчезло, так что можешь спать и есть все спокойно.

— Как это — исчезло?

Марина нырнула в хату и вышла уже с хозяйкой. Бабе Варе пошел восемьдесят второй год, но была она осанистой, полной, седоволосой, с круглым и гладким лицом, на котором выделялись живые прозрачно-голубые глаза.

— Заходьте до хаты, — сказала она, когда внучка познакомила ее с подругой, — поснидайте, обид на столи у голбци.

— Пошли, умоемся с дороги. — Марина повела Алевтину в дом. — Вода здесь чистейшая, родниковая, очень вкусная.

— Но ведь до эпицентра всего девять километров!

— Я же говорю, тебя ждет сюрприз. Но чтобы ты была спокойна, вот дозиметр, видишь? — Марина показала на стоящий на столе прибор. — Фон — почти нулевой, ниже природного. Пообедаем, отдохнем, и я тебе кое-кого покажу.

— Кого?

— Помогает нам тут один… леший.

— Раньше ты загадками не говорила.

— А иначе нельзя, подумаешь — сбрендила. Лучше показать.

Девушки умылись, переоделись, сели за стол. Алевтина оглядела предлагаемое меню, искоса глянула на улыбчивую бабу Варю, потом на спокойно накладывавшую в свою тарелку закуски Марину. На столе стояли грибы, соленые и маринованные, квашеная капуста, яйца, сало, картошка, куриные котлеты, хлеб — каравай, самогон и бутылка шампанского.

— Все свое, из огорода и с поля, — проговорила баба Варя. — Да ты не бойся, милая, ешь, все алгически чистое, как внучка говорит.

— Экологически, — засмеялась Марина. — Ешь, все верно.

Выпили, закусили, повеселели. Начались расспросы и рассказы, воспоминания. Но как бы ни была Алевтина раскрепощена, она все время ощущала угнетающую психологическую атмосферу Чернобыля, мешающую ей чувствовать себя свободно и раскованно.

— Так ты и не сказала, как оказалась в зоне, — проговорила она.

— Случайно. — Марина погрустнела. — Я ведь закончила Киевский политехнический, факультет металлоконструкций. А он был в другой группе…

— Кто — он?

— Гриша. Позвал — я поехала… — Марина залпом выпила стопку самогона, вытерла навернувшиеся на глаза слезы. — Представляешь, делал шпагат, отжимался сто раз, пятьдесят подтягивался, даже на одной руке подтягивался, бегал, в футбол играл… а потом попал под вынос, щель в саркофаге образовалась… и через год похоронили. — Она махнула рукой, вытерла слезы. — Вот так я здесь и осталась. Ладно, давай о другом. Ну, а ты все время в столице?

— Закончила МГУ год назад, ушла от мужа, развелась… Он мне квартиру оставил, двухкомнатную, на Солянке, все надеялся, что вернусь. Теперь живем вдвоем, я и собака — чистокровный колли. Работаю в «Известиях», благодаря опять же его связям.

— А чего ж ушла, если он такой хороший? Такая броская мадам, аж завидно.

— Не сошлись характерами, — усмехнулась Алевтина. — Этот процесс длился не один год. Как-нибудь расскажу. Ну, а что за сюрприз ты хотела показать?

— Ты вообще-то пугливая или нет? Волков-медведей не боишься?

— А ты меня в гости к медведю отведешь? Не боюсь.

— Хорошо, коли так. Баб Варь, мы скоро придем, — крикнула Марина хозяйке, кормившей поросенка.

Шел уже шестой час пополудни, но солнце пекло, как и утром, зной растекался по земле, маревом дрожал над крышами домов, густо заполнял улицу, однако в тени дышалось легко, а в лесу и вовсе жара перестала ощущаться. Алевтина заметила, что в лесу не слышно птиц, и поделилась наблюдением с подругой:

— Везде так? Или птицы вообще покинули зону?

— Да нет, остались, хотя их стало намного меньше. Все больше воробьи да вороны, благородные птицы улетели.

— Радиации боятся. — Алевтина все еще вспоминала рассказы Мартиросяна и относилась к природе зоны настороженно.

Марина поняла чувства подруги, достала из кармана джинсовой куртки дозиметр, щелкнула крышкой.

— Можешь спокойно дотрагиваться до любого дерева, радиация здесь ниже природного фона.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});