Вандал (сборник) - Андрей Посняков

– А куда течет этот ручей?

– В Злое озеро… Точнее, там когда-то было озеро, а затем – ушло.

Злое озеро… Молодой человек уже хорошо себе представлял, где они сейчас оказались. И даже не верилось – неужели дошли? Вернее сказать – скоро дойдут, ведь Злое озеро, это…

Спросить у Малыша о Городе Солнца? Пожалуй, сейчас не стоит – снова замкнется, потом не разговоришь. Лучше уж чуть погодя, за трапезой. Да, пожалуй, тогда и будет самое подходящее для неспешной беседы время.

Черт побери – ну, надо же!

Как ловко парнишка таскал из ручья рыбу – одну за одной! Форель или хариус… впрочем, здесь, наверное, такие и не водились, но все равно – судя по виду – вкусная.

– Хочешь половить, Александр?

– Да, пожалуй, – молодой человек поискал под камнями жуков – насадку.

Взял из рук подростка удилище… Уселся поудобней на плоский валун.

– Удачи! – пожелал Парвус. – Ты пока лови, а я пройдусь, поищу острый кремень или обсидиан – разделать рыбу.

– Соль бы еще поискал, – пошутил Саша.

– Нет, соль здесь я вряд ли найду, придется уж есть так, без соли.

Эх, был бы котелок или хотя бы глиняная плошка – тогда вовсе не чуждый кулинарному искусству Александр сварил бы уху из рыбьих голов – вот уж для нее не надобно никакой соли, только вкус отбивает. Хорошая б получилась уха, наваристая, жирная – к утру бы застыла, чистый холодец… Вот только не от всякой рыбы головы для нее годятся – некоторые горечь дают.

Оп!!! Клюет! И поплавка не надо – и так чувствуется, рыба-то крупная!

Почувствовав нахлынувший вдруг недюжинный рыбацкий азарт, Саша осторожно поводил рыбу… потом подсек… дернул… Оп-па! Есть! И крупная-то какая!

Бросив добычу за камень, молодой человек снова закинул удочку… и через пару минут вытащил… Потом кинул еще, и уж тут так рвануло – едва не вырвало удилище из рук… И леска – сплетенные меж собой волосы – зараза, не выдержала, оборвалась…

Чертыхнувшись, молодой человек отбросил удилище и посмотрел на рыбу… Собственно говоря – а зачем еще-то ловить? И эту-то не съесть, давно уж пора закругляться, тем более – солнце уже почти скрылось, а в горах темнеет быстро, не успеешь и подумать – как уже не видно ни зги.

Потянувшись, Александр громко позвал напарника:

– Алексей! Малыш! Леша!

Никакого ответа. Слишком далеко отошел? Или – случилось что? В какую сторону направился парень? А вон туда, вниз по течению.

– Эй, Леха!

И снова в ответ – тишина. Наверное, не слышно из-за шума течения.

Выломав в кустах подходящую палку, Александр насадил пойманную рыбу на кукан и зашагал вдоль ручья, внимательно поглядывая по сторонам. Шел не так уж и долго – заметив отворачивающую от ручья тропинку и аккуратно сложенные в кучку острые камни, свернул, прошел пару десятков шагов… и тут же услышал голос, нараспев произносивший латинские слова.

Кто-то молился!

Малыш – кто же еще-то?

Пройдя еще немного, молодой человек заметил сгорбленную фигуру подростка – тот стоял на коленях напротив мраморного надгробия… которых тут было около дюжины или чуть больше. Аккуратные, с выбитыми датами жизни и смерти… Саша непроизвольно вздрогнул, прочитав:

«Весников Николай Федорович. 1961—492»

Господи! Да это же…

Малыш вдруг кончил молиться и обернулся…

Саша кивнул на памятник.

«Веселова Наталья Ивановна, 12.10.1990 – 25.12.525».

– Значит, это и есть твоя бабушка-прабабушка?

– Да, – коротко кивнул подросток. – Это она и есть.

Глава 11. Земля смерти

И страж сокровищ

не смог избегнуть

возмездия в битве.

«Беовульф»Лето 533 года. Королевство вандалов

Да, он был действительно сильно на нее похож. На свою прабабушку, Наталью, Наташу. Саша в свое время ее хорошо знал – правда, не долго – когда был в рабах в Городе Солнца, выстроенном неким консорциумом для спасения особо богатых людей. Выстроенном именно здесь, правда, лет шестьдесят назад… А Наталья была симпатичной, красивой даже – голубоглазая блондиночка, вовсе даже не глупая…

Ну, надо же – Весников! Он тоже здесь, на этом кладбище… да многие из числа тех знакомых, которых лучше бы и не вспоминать – хоть тот же Михаил Петрович, «Миша Шахер-Махер». Да уж, компания… А с бывшим колхозным трактористом Весниковым по кличке «Вальдшнеп» Александр даже когда-то не то чтобы дружил, но приятельствовал, на рыбалку вместе ходили, на охоту опять же… Увы, Вальдшнеп выбрал иное! Странно все как… и странные даты… Русские надписи, арабские цифры.

Доев очередной кусок печеной рыбы, Саша вскинул глаза:

– А кто их выбивал, все эти надписи?

– Тот же, кто и ставил памятники, – повел плечом Алексей. – Сначала мрачный старик Михаил, затем – кто угодно. Выбивали то, что просили, что заранее писали на пергаменте. Все эти люди, кто здесь похоронен – они как-то связаны меж собой были… Бабушка – прабабушка – рассказывала, что раньше они частенько собирались… жители какого-то Города Солнца. Бывшие жители бывшего города, на месте которого ныне – Земля смерти.

– Почему так прозвали?

– Говорю же – гиблые земли. Люди здесь долго не живут – умирают. Не знаю, почему, видно – какое-то древнее проклятье.

– А твоя прабабушка… что она тебе рассказывала?

– Сказки. О самодвижущихся и летучих повозках, страшном оружии, огромных городах – я уж и не помню, слишком мал был.

– А вещи… Никаких странных вещей от прабабушки не осталось?

– Нет… Может, и были когда, да все растащили.

– Ясно, – Саша вздохнул. – Город Солнца… Значит, мы скоро туда придем?

– Да… Могу спросить?

– Спрашивай.

– Зачем тебе туда, Александр? Ты ищешь свою смерть?

– Нет, ищу жизнь. Не для себя – для многих. Очень и очень многих. Леша, ты никогда ничего не слышал про огромный корабль? Корабль-город?

– Корабль-город? Нет, никогда, – подросток покачал головой. – Еще одну рыбку испечем? Я почищу…

– Давай. Вроде бы ничего и без соли. Слышь, Малыш, а ты вообще как дальше-то жить собираешься?

Юноша неожиданно улыбнулся, даже рыбу чистить бросил. Шмыгнув носом, вытер жирные губы рукой:

– Очень хорошо я жить собираюсь, Александр! Очень и очень хорошо. Вот доберусь в Гадрумет к мастеру Лицинию… Знаешь, как дорого стоят картинки из цветных камней и стекла? И как часто их заказывают. Богатые люди, клирики – для церквей – все! Если хочешь, давай со мной – вместе будет заказы делать, заживем! Купим себе по красивому дому, заживем… Эх… – подросток вновь шмыгнул носом, разволновался. – Нет, так и будет, можешь даже не сомневаться!

– А если начнется война?

– И что с того? Не всегда ведь она будет… Извини, но скажу откровенно – мне все равно, кто будет – вандалы или ромеи, честно говоря – наплевать! Люди – кто бы они ни были – всегда будут стремиться украсить свои дома, храмы… О, я стану великим мастером, даже не сомневаюсь, как говорила прабабушка – во мне есть божий дар!

– Вот даже так?

– А как же! Поэтому – давай со мной, в Гадрумет, к Лицинию-мастеру!

– Нет, друг мой Лешка, – негромко рассмеялся молодой человек. – Я не мозаичник, я воин.

– Жаль!

– Но в Гадрумет, может быть, я с тобой и отправлюсь… Кстати, а почему – именно Гадрумет? Что, в Гиппоне или Колонии Юлия нет мастеров?

– Есть, почему нет? Просто мастер Лициний – не там. А ведь только он возьмет меня, он про меня знает. Зачем я другим?

– А если не возьмет?

Парнишка нахмурился:

– Не возьмет – буду думать, как дальше быть. А пока вот это попробую – Гадрумет!

Саша покачал головой.

Да, этот парень лишь внешне походил на свою прабабку, а в душе… душой это был человек местный, плоть от плоти здешних времен, считающий прабабушкины рассказы о технологиях двадцать первого века всего лишь выдумкой для маленьких детей. Да уж… все потомство жителей Города Солнца – у кого оно, это потомство, было – выродилось, и уже ничем не отличалось от местных. Ну, разве что внешностью, да и то сказать – мало ли кругом вандалов – светлокожих, светловолосых, светлоглазых? Германцы все-таки…

– А?! Что ты сказал, Малыш?

– Я провожу тебя в Земли смерти.

– Спасибо.

– Нет, не надо, не благодари. Ведь, если б не ты, я б гнил сейчас в подземелье, а потом был бы убит… Забит камнями от скуки. Повеселил бы «волков».

– Что ж, давай-ка, пожалуй, спать, – помолчав, предложил Александр. – Время позднее, да и костер могут заметить, во тьме далеко видать.

– Не заметят, – ухмыльнулся Леша. – Здесь нет никого, ведь рядом – земля смерти.

– Что? Совсем-совсем никого и нет?

– Совсем-совсем… Ну, может, какие-нибудь… прабабушка почему-то называла таких… м-м-м… сейчас вспомню… «мерзлыми» или «замерзшими».