Черный человек - Василий Головачев

Джума Хан быстро взглянул на него, но промолчал.

– Но и вы, как я понял, использовали Боянову как интрасенса в качестве проводника, – хладнокровно продолжал Ромашин. – Не так ли? Нельзя было попросить ее помочь еще до операции?

– А вы разве не знаете, что просить помощи у интрасенса бесполезно? – так же спокойно сказал Столбов. – Если он сам не предложил помочь, значит, и не поможет. Забава – не исключение, хотя с ней говорила сестра. Как все происходило? Я имею в виду вызволение Железовского. Жертвы есть?

– Среди нас нет, – засмеялся Джума.

– Среди них тоже. – Ромашин достал из-под куртки «строевик». – Возьмите, не пригодился.

У Столбова расширились зрачки, хотя лицо не дрогнуло. Он подержал «строевик» на весу и сунул в захват на поясе. Джума Хан улыбнулся, протягивая ему свой «универсал».

– Есть еще «василиск», сдать?

Столбов невольно покачал головой, прищурился.

– Арсенал у вас приличный. Однако вряд ли вам удастся избежать вопросов комиссара.

– Мы можем идти? – вежливо спросил Ромашин, дотрагиваясь до синяка за ухом. – Черт, кто это меня так?

– Можете, – не менее вежливо ответил Столбов.

Эксперт откланялся, за ним прошагал прямой, уверенный в себе Джума, скрывавший хромоту: во время схватки в помещении, где содержался Железовский, ему досталось по коленной чашечке.

Столбов проводил их взглядом и вошел в помещение, дверь которого так и застыла валиком, не закрываясь.

Анфилада комнат, разделенных толстыми полупрозрачными перегородками. В первой какие-то металлические баки, мешанина труб и ажурных конструкций, стол и стулья; у перегородки – два тела в белых комбинезонах, мужчина и женщина, спят. Во второй комнате стационарный инк типа «Знаток», аппаратура видеосвязи, кокон-кресла персональных вычислительных плит с системой излучателей, антенн и специальных устройств. Видимо, здесь и содержали Железовского, проводя над ним какие-то эксперименты. Бокс был пробит в двух местах, входной его люк с тамбуром валялся в углу, смятый страшным ударом. В комнате никого не было, и вся ее электронная аппаратура была превращена в крошево.

Столбов покачал головой, вслушиваясь в рапорты подчиненных. Умник уже включился в работу, и постепенно вырисовывалась общая картина построения скрытого центра, который явно не тянул на роль общего Центра заговорщиков – «хирургов», а тем более на роль резиденции Ордена. Из сорока трех его работников и охранников семь человек были известны безопасникам, а двое из них принадлежали кругу, в котором вращался Казимир Ландсберг, председатель СЭКОНа.

Его заметили сразу, как только когг выполз из какой-то норы на краю тессеры[174] Брига – алая искра на сером фоне с коричневым узором, напоминающим рябь на воде.

Наблюдатель дал в эфир «три девятки», и началась отработка императива «сеть», рассчитанного на данную конкретную ситуацию. Инку контроля понадобилось всего две десятых секунды, чтобы оценить поступившие данные и выдать рекомендации инкам погранфлота, после чего операция началась в полном соответствии с планом до участия в ней человека. Люди включились в работу лишь спустя минуту, когда спейсер «Шевалье» и «пакмаки» планетарного контроля уже мчались по траекториям, рассчитанным для каждого в соответствии с его ролью.

Шевчук с обоймой поддержки дежурил в это время в отсеке десанта спейсера «Ирокез», контролирующего пространство над «сферой Сабатини» в двух тысячах километрах от поверхности Меркурия. Получив сигнал о выходе «из подполья» когга Шаламова, он тут же связался с командором погранслужбы, зная, что пограничники могут затеять самостоятельную операцию захвата, и предупредил Умника о возможных контринтересах. Боянова уже получила вызов и через несколько минут должна была появиться на «Ирокезе», но и она не могла предугадать, чем закончится очередная попытка «сына сумерек» прорваться к «сфере Сабатини».

Сама «сфера» продолжала плавать над поверхностью Меркурия и превратила в озеро пыли, жидкой, как вода, и текучей, довольно приличный участок окраинной горной страны Моря Жары.

Когг Шаламова шел на большой скорости, прижимаясь ко всем неровностям рельефа, с волны на волну «стиральной доски» тессеры. Расчетные трассы перехвата надежно уложили его в окружность прицельного поля, Шевчук приготовился дать команду десанту, как вдруг из очередного трога – долины корытообразной формы – вырвался чей-то аппарат, судя по высвету локаторов – драккар типа «Великая стена». Он настиг когг Шаламова в два прыжка и… открыл огонь из лазерной каронады; такие «пушки» применялись для уничтожения астероидов массой до пяти тонн.

Дальнейшее действие уложилось в пять секунд: очередь импульсов драккара – зеленый световой пунктир – мгновенный пируэт шаламовской машины – бросок спейсера «Ирокез» – залп бортового гравиразрядника, сбившего неизвестный драккар вниз в момент его нового выхода на цель. Судя по всему, драккар вел инк, которому было выдано задание уничтожить когг с такими-то параметрами в таком-то квадрате.

Шаламов вырвался из сумеречной зоны, потонул на фоне косматого края Солнца, видимого сквозь светофильтры как огромный алый купол из расплавленного стекла с медленно шевелящимися «водорослями» протуберанцев. Инк спейсера переключил диапазоны видения, и когг Шаламова высветился пронзительным голубым огоньком на фоне ставшей темно-малиновой, почти черной, горы Солнца.

Игру с захватом и выходом на цель вели, конечно, не люди – инки, потому что счет шел на сотые доли секунды, и человек не успевал реагировать на изменения ситуации, но оператор тревоги, в данном случае Калина Лютый, специально тренированный для таких игросхем, мог вмешаться в любой момент, особенно в том случае, если инконика сталкивалась с непредвиденными обстоятельствами. До сих пор Лютый не вмешивался, с неизвестным драккаром инк «Ирокеза» справился сам, и к месту его падения уже мчался патрульный «пакмак» с обоймой поддержки.

Машина Шаламова продолжала наращивать скорость убийственным темпом, и уже ясно прочерчивалась ее траектория, выводящая шлюп прямо в середину «сферы Сабатини». «Пакмаки» заграждения начали сближаться, готовые выбросить вперед зонтик силового трала, способного остановить любой объект массой до сотни тонн, идущий на скорости до двух тысяч километров в секунду.

До встречи оставалось две-три минуты, когда в зале спейсера появилась Власта Боянова в сопровождении бородатого, флегматичного с виду Шевчука. Одета комиссар была в синий комби официала со знаками отличия, словно собиралась на совещание ВКС. Сухо кивнула, молча заняла кокон-кресло квалитета ответственности. Сердце Лютого екнуло, обычно во время стандартных операций создавать квалитет не было нужды. Неужто дело принимало столь серьезный оборот?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});