Империя тысячи солнц. Том 2 - Шервуд Смит

— Огры. Огры. — Сначала Тат показалось, что это Дем пищит, но потом она узнала собственный голос. Преодолевая мучительную головную боль, она вывела на экран контрольные коды огров и попыталась разобраться в них, хотя перед глазами все плыло.

В коридоре послышался сдвоенный ноющий скрип и раздались ужасные вопли — они звучали, казалось, целую вечность, пока не потонули в жутком мокром хрусте.

Тат работала, усилием воли фокусируя взгляд. Наконец экран мигнул, и она вскрикнула от облегчения. Пропускной код имел два уровня. Дрожащими руками она сняла свою бирку и сунула в прорезь пульта.

На экране появился статус: УРОВЕНЬ ОДИН. НЕПРИКОСНОВЕННОСТЬ НОСИТЕЛЯ. Вопли снаружи утихли. Тат быстро ввела Уровень Два: НЕПРИКОСНОВЕННОСТЬ НОСИТЕЛЯ И СОПРОВОЖДАЮЩИХ ЛИЦ. Такие пропуска были у тарканцев.

Тат зажала бирку в кулаке. Снаружи больше ничего не происходило. Ноющий скрип огров стал тише — они удалялись.

Чувство вины обрушилось на нее, когда она осознала, что в компьютерном зале никого бы не тронули: Аватар не стал бы прерывать его работу. Это она виновата. Если бы она не оставила звук включенным, паники бы не было.

С плачем она поменяла бирку Дема и как раз надевала ее на шею брата, когда появился тяжело дышащий Низериан.

— Ступай к себе в каюту.

Тат хотела возразить, но передумала, увидев его глаза и побелевшие костяшки руки, сжимающей бластер. Фазарган вызвала по коммуникатору уборщиков, а Тат подняла Дема.

Снаружи ее ждал ужас: растерзанные тела знакомых ей людей. Почти все они были неузнаваемы, и она порадовалась нечеткости своего зрения. Дем шел, не упираясь, и больше не цеплялся за нее. Глаза его были совершенно пусты.

При виде мертвой Леннорах Тат испытала острый приступ горя. Из бокового прохода с нечеловеческой грацией возник огр с окровавленными руками. Он помедлил, сверля Тат своими сенсорами. Она почувствовала, как вибрирует ее бирка. Огр, дохнув на нее жаром, протопал мимо — прямо по телу Леннорах.

Прошло несколько долгих, страшных секунд, прежде чем Тат снова обрела власть над своим телом. Что же дальше? Не станет она покорно сидеть и ждать, когда ее убьют. Она заставила себя еще раз взглянуть на Леннорах, в наказание за оплошность, которую допустила. Ее я не спасла, но, быть может, сумею спасти других. Тат потянула за собой Дема. Прежде всего следовало найти Лара.

* * *

Трезвучие потери змеилось во тьме золотой цепью. Разбито, разбито, разбито...

Седри хотелось укрыться во мраке, но золотая цепь тянула назад, в ад света, шума и болезненных движений. Разбито... разбито...

— ...Разбито. — Голос Иварда.

Долг победил. Седри смотрела сухими до боли глазами на Локри, обнимающего Иварда. Юноша закрывал лицо руками, и почти полностью обессиленная Седри услышала те же слова:

— Разбито, разбито.

С огромным напряжением глазных мускулов Седри перевела взгляд на стоящего над ней Монтроза.

— Что? — Она произнесла это беззвучно, но он прочел вопрос по ее сухим губам. Станция тряслась, и издали доносились звуки боя.

— Не знаю, — тихо сказал Монтроз. — С ним это недавно. Он был в порядке, хотя и устал, а потом вдруг стал кричать что-то про келли. Никогда не видел его таким — ни тогда, когда он обжегся в Мандале, ни тогда, когда погибла его сестра, ни потом, когда он сам умирал от ленты, вросшей в его запястье.

Как раз в этот миг Ивард взглянул на них и испустил прерывистый вздох. Седри почувствовала, какого труда ему стоило овладеть собой.

— Единство разбито, но Вийя, кажется, жива.

— Значит, надо уходить отсюда и двигаться к «Телварне», — сказал Монтроз, и Седри почувствовала его облегчение. Быть может, к ней перешла малая толика телепатии — слабая тень бесконечного сострадания, терпения и мудрости существа, которое она про себя называла Архангелом?

— Откройте! — закричал кто-то за дверью. — Пожалуйста! Лар!

— Это Тат! — Лар бросился к двери и стал возиться с механизмом.

— Дверь заперта, — сказал Жаим.

— Надо открыть ее. — Старания Лара приобрели отчаянный характер. У Седри заныли ногти, точно она царапала ими стену. Перебарывая отвращение, она снова повернулась к пульту. Один из приготовленных заранее вирусов преодолел запрет и отпер дверь. Тат ввалилась внутрь с расширенными от ужаса глазами — вся ее одежда ниже пояса была вымазана густой засохшей кровью. С ней был Дем, тоже в крови, движущийся как плохо управляемая кукла.

— Огры, — выдохнула Тат. — Они убивают всех, у кого нет пропуска. Паникеров, рабочих — всех. — Сморщившись, она беззвучно заплакала, но втянула в себя воздух и успокоилась. Лар молча обнял ее.

— Значит, мы не можем выйти отсюда, — заметил Локри. — Огры нас мигом прикончат.

Тат затрясла головой, и у Седри заныли зубы от усилия, с которым бори принуждала себя говорить спокойно:

— Нет. Наши пропуска — мой и Дема — защитят всех, если мы будем держаться вместе.

Монтроз шумно потер руки.

— Тогда пошли поищем нашего капитана.

— Она приказала нам идти к «Телварне», — возразил Жаим. — Мы не знаем, где она, и можем блуждать по коридорам до бесконечности, пока пропуска не дезактивируются.

Лар и Тат пошептались над опущенной головой Дема, и Лар сказал с глазами, потемневшими от эмоций:

— Мне думается, мы должны собрать вокруг себя как можно больше людей. Кроме нас, их никто не спасет.

— Должарианцев, что ли? — проворчал Монтроз. — Да они раньше перебьют нас.

— Нет, не их. Бори. Они хотят выбраться отсюда не меньше, чем мы. Большинство, во всяком случае. И кое-кто из серых и должарских рабочих, возможно, тоже.

— Лар прав — у них должен быть выбор, — прошептала Седри. — Аватар им его не оставил...

Жаим медленно кивнул, Локри испустил вздох.

— До конца жизни — если она, конечно, не сегодня кончится — мне будет сниться, что я в тюрьме. Я — за.

Ивард поднял глаза.

— Маркхем поступил бы именно так. И Вийя тоже поймет.

Жаим вышел вперед и хотел что-то сказать, но Монтроз этого не заметил. Он весь просветлел и как-то расправился от прилива энергии.

— Тогда построимся — и вперед... — Он начал распоряжаться. Седри чувствовала распирающую его радость — наконец-то он получил возможность действовать... Только теперь она поняла, как тяжело далось ему долгое заточение. Она видела, что Жаим тоже понял это и молча предоставил командовать Монтрозу.

Седри с трудом сдерживала слезы. Нет, она не даст им пролиться, не допустит, чтобы мужчинам стало стыдно. Честь и слава им всем. Монтрозу, который снова ожил, увидев, что может быть полезен. Жаиму, который понимает его и поэтому подчиняется. Локри, который видит свободу как дар и хочет подарить ее другим. Иварду... Она взглянула на прекрасное лицо, напоминающее лик ангела над восточной дверью Нью-Гластонберийского собора. Но Ивард молчал.

— Нельзя идти наобум, — говорил между тем Монтроз. — Самый ожесточенный бой наверняка ведется вокруг причального отсека. Возможно, когда мы обойдем известные Тат и Лару места, он немного утихнет.

Седри облизнула сухие губы.

— Прежде чем мы уйдем, я могу нанести врагу последний удар. Если вы дадите мне время...

— Дадим, любимая, — заверил Монтроз. Прислонившись на миг к его надежной массе, она соединилась с вирусом, который сконструировала на «Телварне», — много лет назад, как ей казалось теперь. Быстро подключив его к другим, созданным уже здесь, на станции, она добавила к ним два тропизма: один для Феникса, другой для десантников. Запустив свою конструкцию в систему, она отключила пульт и повалилась на него — силы покинули ее окончательно.

— Все, — пробормотала она, уронив голову на руки. — Этот вирус будет пожирать все мощности, которые найдет, начиная с криптографических. Возможно, это даст Флоту необходимый перевес теперь, когда станция набирает силу.

— И нам тоже? — спросил Жаим.

Она пожала плечами, не поднимая головы, упершись носом в холодный дипластовый экран.

— Не знаю. Может быть, это нарушит внутреннюю систему связи, и Феникс — тот, кто называет себя Джаспаром, — сумеет чем-то помочь, если избавится от фиксации, привязывающей его к Анарису. В этом ему тоже посодействует вирус — а еще он попробует связаться с десантом.

Монтроз, оглядев напоследок всех, кивнул на дверь:

— Пошли.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

33

«ГРОЗНЫЙ». ОДИН СВЕТОВОЙ ДЕНЬ ДО ПОЖИРАТЕЛЯ СОЛНЦ

На мостике было жарко, но Марго Нг знала, что дело не в тианьги, а в ее собственном взвинченном состоянии. От этого же и еще от недосыпа у нее пересохло во рту, а в глаза словно песку насыпали. Она могла бы уйти к себе в каюту, когда вой, изданный Пожирателем Солнц, подтвердил прибытие катеров — все равно какое-то время ждать было нечего; никто не знал, сколько понадобится десанту для достижения намеченных целей. Но она знала, что все равно не уснет, и осталась нервничать на мостике.