Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон

замялся и тихо пробормотал: «Вот дерьмо». Отлично. Уж лучше пускай его пристрелят по ошибке вместо оленя, чем так позориться.

— Придурок, — сказал он самому себе, снова набрал воздуха и закричал: — Ауууу!

Несмотря на усилие, звук вышел тихий и хриплый. Он позвал еще раз. Потом еще и еще. К пятому разу он подумал, что уж лучше покориться судьбе и быть пристреленным, чем продолжать надрываться, чтобы его услышали. Но в этот момент до него по прохладному легкому воздуху наконец донеслось слабое ответное «ау».

Он облегченно замолчал и кашлянул, удивленно отмечая отсутствие крови, — казалось, что горло истерзано до мяса. Он издал мелодичное мычание и попытался сделать голос повыше. Октава. Едва-едва, и боль тут же стала простреливать глотку, но это была полная октава. Это был первый раз со времен травмы, когда ему удалось восстановить такую часть старого диапазона. Вдохновленный этим явным свидетельством прогресса, он радостно поприветствовал охотников, когда они показались из-за деревьев: это были Алан Маккензи и Йен Мюррей, оба держали в руках по длинному прикладу.

— Преподобный Маккензи! — отозвался Алан, улыбаясь, как лихая дружелюбная сова. — Что это вы здесь делаете совсем один? Репетируете первую проповедь?

— Вообще-то да, — ответил Роджер удовлетворенно. В каком-то смысле это была правда — да и вряд ли можно было найти лучшее объяснение, почему они встретили его одного в лесу, без оружия, ловушек или хотя бы удочки.

— Вы уж постарайтесь, — сказал Алан, кивая. — Все придут. Отец не дает Мальве расслабиться, она от заката до рассвета начищает все до блеска.

— О! Вот как? Тогда передай ей, что я это очень ценю.

Хорошенько поразмыслив, Роджер спросил Тома Кристи, сможет ли он проводить воскресные службы в доме учителя. Это была простая, грубо сложенная хижина, как большинство домов на Ридже, но поскольку в ней проходили занятия, она была немного просторнее. И хотя Джейми Фрэзер, без сомнения, разрешил бы использовать Большой Дом, Роджер подумал, что его паства — какое страшное слово — будет чувствовать себя некомфортно, если службы будут проходить в доме паписта, каким бы гостеприимным и терпимым этот конкретный папист ни был.

— Ты же придешь, так ведь? — спросил Алан Йена. Йен удивленно глянул на него в ответ и неуверенно потер костяшками пальцев верхнюю губу.

— О, ну, я ведь крещен католиком, так что…

— Ну ведь ты христианин, по крайней мере? — отозвался Алан несколько нетерпеливо. — Или нет? Поговаривают, ты стал язычником среди индейцев да так им и остался.

— Вот как? — Йен говорил спокойно, но Роджер заметил напряжение в его лице. Он с интересом отметил, что Йен не ответил, вместо этого задав вопрос ему: — А твоя жена придет тебя послушать, кузен?

— Придет, — ответил он, мысленно скрещивая пальцы на этот день, — и маленький Джем тоже.

— А вот так? — спросила Бри, глядя на него с выражением ликующей гордости, подбородок приподнят, губы чуть раскрыты. — Джеки Кеннеди. Этот вариант неплох, как думаешь? Или лучше попробовать королеву Елизавету на смотре войск? — Она сжала губы, и ее лицо теперь выражало не восхищенное внимание, но сдержанное одобрение.

— О, миссис Кеннеди, прошу, — выбрал он. Он будет рад, если ей просто удастся сохранить серьезное лицо, не говоря уже о более сложных комбинациях.

— Что ж, тогда я приду, если ты считаешь, что никто не воспримет это неправильно, — добавил Йен деликатно в сторону Алана, который добродушно отмахнулся от его слов.

— О, там будут все, — повторил Алан, и от этого замечания у Роджера что-то ухнуло в животе.

— Надеетесь достать оленя? — спросил он, кивая на ружья и надеясь сменить тему разговора на что-нибудь, не имеющее отношения к его предстоящему дебюту в качестве священника.

— Да, — ответил Алан, — но мы услышали крик пумы в этой стороне, — он кивнул, обводя глазами лес вокруг них. — Йен говорит, что если где-то рядом пума, то олень нам не светит.

Роджер бросил подозрительный взгляд на Йена, чье подчеркнуто спокойное лицо сказало ему больше, чем он хотел знать. Алан Кристи, рожденный и выросший в Эдинбурге, мог и не отличить звериный крик от человеческого, но Йен-то уж точно отличал.

— Жаль, что она распугала дичь, — заметил Роджер, приподнимая одну бровь и глядя на Йена. — Пойдемте, я составлю вам компанию по пути назад.

* * *

Он выбрал «Любите ближнего своего, как самого себя» как тему для своей первой проповеди. «Старое, доброе…» — как он сказал Брианне, заставив ее немного скривиться. Он слышал сотни вариаций на эту тему и был вполне уверен, что ему хватит материала на необходимые тридцать-сорок минут.

Нормальная служба в церкви была гораздо длиннее — чтение псалмов, обсуждение проповеди, молитва за прихожан, — но его голос был еще недостаточно силен. Ему нужно начать с малого, чтобы постепенно прийти к полноценной службе, которая легко могла продолжаться около трех часов. Он договорился с Томом Кристи, который был старейшиной, чтобы он взял на себя чтение псалмов и молитвы. А там будет видно, как пойдут дела.

Брианна скромно сидела в сторонке, наблюдая за ним, — слава богу, не как Джеки Кеннеди, но каждый раз, когда он ловил ее взгляд, скрытая нежная улыбка искрилась в ее глазах.

Роджер взял с собой заметки на случай, если иссякнет вдохновение, но они ему не понадобились. У него перехватило дыхание на пару секунд, когда Том Кристи, закончив читать отрывок, захлопнул Библию и кинул на него многозначительный взгляд, но, начав говорить, Роджер сразу почувствовал себя уверенно — это было очень похоже на чтение лекций в университете; хотя, видит Бог, паства слушала его куда внимательнее студентов. Они не прерывали его речь вопросами и не спорили — по крайней мере, пока он говорил.

Первые несколько мгновений он остро осознавал, где и с кем находится: чувствовал слабый запах пота и вчерашнего жареного лука, видел потертые доски пола, вымытые и выскобленные щелоком, людей, тесно сидящих на скамьях и толпящихся в проходе и сзади. Спустя несколько минут для него все исчезло, кроме нескольких лиц прямо перед ним.

Алан Кристи не преувеличивал: пришли все. Было почти так же людно, как во время его последнего публичного выступления перед несвоевременным воскресением старой миссис Уилсон.

Он раздумывал о том, насколько его нынешняя популярность повлияла на количество слушателей. Пара человек исподволь следила за ним с каким-то ожиданием в глазах, как будто ждали, что в финале он превратит воду в вино, но в большинстве своем его приход остался доволен проповедью. Его голос был хриплым, но достаточно громким. Слава богу.

Он верил в то,