Наследство. Огонь и меч - Саймон Браун

Трион в шоке отступил на шаг.

Арива прижала к себе дочь, кровь малышки смешивалась с ее собственной. Она завыла от горя и боли, и звук этот заполнил весь дворец.

Эйджер добрался до Линана первым. Юноша сгорбился над Камалем, держа его в объятиях, укачивая у себя на коленях. Эйджер стоял, не зная, что делать. Затем появилась Дженроза и, спрыгнув с лошади, присоединилась к Линану у тела Камаля, держа ладонями голову любимого и целуя бледное, забрызганное кровью лицо.

Тут подоспели Краснорукие и приведенные Гудоном воины самого Эйджера, отбрасывая собственные луки и налетая на основной отряд рыцарей с саблями в руках. Ярость придала им двойную силу, и даже рыцари не могли устоять под этим напором. Когда с подкреплением прибыла Коригана и ударила неприятеля во фланг, некоторые из рыцарей начали поворачивать коней и галопом уноситься прочь.

Но Эйджер видел, как слева приближалась снова построившаяся плотными рядами пехота Гренда-Лира, и большинство пехотинцев держали длинные копья. Их вела невысокая, темноволосая женщина, вместе с ними шагавшая пешей. Вскоре четтов зажмут между этой пехотой и рыцарями, и военное счастье снова повернется к ним спиной.

Они проиграли эту битву. Едва не выиграли ее, но все же проиграли.

Он опустился на шпени рядом с Линаном и положил ладонь на плечо принца.

— Линан, надо отходить.

Линан поднял на него взгляд. Лицо его сделалось грязным от слез, и в тот миг Эйджер снова узнал в нем юнца, которого впервые встретил в таверне «Пропавший моряк» столько бесконечно долгих месяцев назад.

— Что я теперь могу, Эйджер? — заплакал Линан. — Что я могу сделать без Камаля?

— Сразиться вновь в следующий раз, — ответил Эйджер. — Сразиться вновь, чтобы отомстить за его смерть. Но не здесь и не сейчас.

Он положил руку Линана себе на плечо и помог ему встать, а потом показал на все еще бушующую поблизости битву.

— Мы взяли верх в этой схватке и можем отойти, не слишком опасаясь преследования. Но если будем тянуть — подойдет вражеская пехота, и большая часть наших сил угодит в капкан.

Линан вытер лицо тыльной стороной руки, а затем посмотрел на Сендаруса и узнал его.

— Она отправила на войну своего любовника, — тупо проговорил он, а потом нагнулся и снял с окровавленной шеи Сендаруса Ключ Меча. Эйджер подвел к нему лошадь и помог забраться в седло. — Я уведу наших воинов, Эйджер, но сперва ты должен позаботиться для меня о Камале и Дженрозе.

— Обещаю, я позабочусь о них.

Линан кивнул и поскакал спасать свою армию.

ГЛАВА 30

Деджанус проспал всю ночь в пьяном оцепенении. Сержант нашел его на кровати, пропахшей вином, и вылил налицо кувшин воды.

Деджанус проснулся отплевываясь и в гневе. Схватив сержанта за грудки, он резко прижал его к стене.

— Я выпускал кишки и за меньшее! — прорычал он.

Сержанта это, похоже, не волновало, и Деджанус пришел в замешательство.

— Ты, может, плохо слышишь…

— Королева потеряла своего ребенка, — сказал сержант.

— …но я сказал, что выпускал кишки… — Голос его увял.

— Прошлой ночью, — продолжал сержант. — Я слыхал, это была девочка, но она харкала кровью, выйдя из чрева. Это было дитя-демон. Оно чуть не убило королеву.

Деджанус выпустил сержанта. Он не верил своим ушам.

— Ив городе сгорел старый квартал. Сотни погибших. Говорят, это тоже сделал тот демон.

— Старый квартал? Весь?

— Почти. Я только что оттуда. Ваши гвардейцы помогают, чем могут, но беспорядок царит страшный. Нужно, чтобы пришел коннетабль и принял командование. — Сержант с внезапным интересом посмотрел на Деджануса. — Вы ведь коннетабль, не так ли?

Прелат Эдейтор Фэнхоу, как и многие маги, работал вместе со священниками и гвардейцами, помогая одеть и накормить всех пострадавших. Он знал, что все могло быть и хуже, что если бы пожар занялся в ночи, чуть раньше, то несказанное множество людей он застал бы в постелях — но при стольких уничтоженных домах город все же сталкивался с трудностью, ведь нужно было найти крыши над головой для тысяч людей.

Он случайно услышал, как двое пострадавших говорили о чудотворце в трактире на северном конце старого квартала, который исцелял умирающих и сильно обгоревших. Ему потребовался час для отыскания этого трактира. У входа все еще стояли двое усталых гвардейцев.

— Принц там? — требовательно спросил он у одного.

Гвардеец испуганно посмотрел на него.

— Он зашел утром и все еще не выходил. Нам он приказал оставаться здесь. Там сиял странный голубой свет…

Эдейтор предоставил гвардейцу болтать дальше и вошел в трактир. Там были сотни людей, большей частью пострадавшие от пожара. Олио он не увидел. По трактиру расхаживал человек с большим привязанным к спине кувшином и чашей в руке, предлагая всем воду. Эдейтор подошел к нему и спросил о принце. Водонос кивнул на нечто, больше всего напоминающее узел тряпья, сидевшее в углу, со скрытым от глаз лицом.

Эдейтор подошел и окликнул его по имени, но принц не ответил. Он взял Олио за подбородок и приподнял ему голову.

— Боже, ваше высочество, что вы наделали?

Два пустых глаза смотрели прямо сквозь него. Челюсть у принца бессильно отвалилась, а из уголка рта сочилась тонкая струйка слюны.

— Вставайте, — велел Эдейтор и с трудом поднял Олио на ноги. Когда он отпустил его, тот смог стоять сам, но не делал никаких дальнейших попыток двигаться. Эдейтор вытер ему рот и подбородок, а затем взял за руку.

— Идемте со мной, — сказал он, и принц послушно последовал за ним.

Когда они вышли из таверны, гвардейцы вытянулись по стойке «смирно», а затем вытаращились на Олио.

— Что случилось? — спросил один из них.

Эдейтору думалось, что он знает, но прелат не счел нужным говорить об этом.

— Отведите его во дворец, к доктору Триону.

Гвардейцы взяли принца под локотки.

— А вы, прелат?

— Я иду узнать, не может ли ему помочь кто-то в теургиях. Передайте Триону, что я присоединюсь к нему, как только смогу. А теперь ступайте.

Гвардейцы со своим подопечным ушли. Эдейтор прикрыл плаза. Он был уверен, что не найдется магии, способной исцелить от такого. В конце концов, кто же мог переделать сотворенное одним из Ключей Силы?

Примас Поул плакал над телом новорожденной девочки, неподвижно лежащим на алтаре королевской часовни. Он слышал, как на скамьях позади него бормочут молитвы несколько священнослужителей, но у алтаря стоял только он.

«Боже милостивый, — молча молился он, — скажи мне, почему ты сотворил такое? Почему ты пронзил плоть сего ребенка? В ней ведь нет никакого демона. Она лишь младенец, убитый какой-то силой, а разве не ты источник всякой силы?»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});