Эльфийские камни Шаннары - Терри Брукс

— Ну а ты слишком уж подозрителен, — спокойно ответила Кимбер Бо. На ее милом личике феи появилось решительное выражение. — А теперь скажи им, кто ты.

Старик поджал губы.

— Ничего я им не скажу!

— Скажи им, деда.

Тот обиженно топнул ногой.

— Вот сама и скажи. Ты у нас тут больше всех знаешь!

Рон Лих шагнул вперед и встал рядом с Брин. Они растерянно переглянулись. Шепоточек взглянул на горца, сладко зевнул и вновь уронил массивную голову на сложенные лап ы. Кот закрыл глаза и тихонечко заурчал.

Кимбер Бо повернулась к Брин и Рону.

— Дедушка иногда забывает, что все его любимые игры — они не взаправду. Не на самом деле. Он часто играет сам с собой, представляя, что он вроде как вовсе и не он. Ну, время от времени он вдруг решает похоронить свое старое «я» и начать новую жизнь. В последний раз это случилось год назад. — Она многозначительно поглядела на старика. — Но он тот самый, кем был всегда. В сущности, он и есть тот человек, которого вы ищете.

— Значит, он действительно Коглин. — Брин утверждала, не спрашивала.

— Я не Коглин, — настойчиво проговорил старик. — Коглин умер и похоронен, как я вам и сказал! И не слушайте, она вам еще и не такое расскажет!

— Деда! — нетерпеливо воскликнула Кимбер Бо. — Ты тот, кто ты есть, и не можешь быть никем другим. Всякие притворюшки — это для малых деток. Ты родился Коглином и всегда им будешь. А теперь, ну пожалуйста, попытайся быть добрым хозяином для наших гостей. Попробуй с ними подружиться.

— Ха! Я-то их не приглашал, с чего бы мне быть добрым хозяином! — упрямо пробурчал Коглин. Он явно решил не иметь никаких дел с Брин и горцем, — А что касается дружбы… вот сама и дружись, если хочешь! Ты ведь это придумала?!

Брин и Рон с сомнением переглянулись. Похоже, от Коглина им никакой помощи не дождаться. Он и слышать-то о них не хочет, не говоря уж о том, чтобы показать дорогу через Темный предел…

— Что ж, деда, прекрасно, я буду и другом, и хорошим хозяином за нас двоих, — Кимбер Бо вздохнула, а потом обратилась к гостям, больше не обращая внимания на старика: — Уже поздно, скоро ночь. Вы прошли долгий путь, вам надо поесть и как следует отдохнуть. Дом совсем рядом. Если хотите, то оставайтесь у нас ночевать как мои гости и дедушкины тоже. — Она помедлила, словно раздумывая о чем-то. — В самом деле, я буду очень рада, если вы решите остаться у нас. Путники редко заходят так далеко на восток, но даже тогда мне почти не удается с ними поговорить. Как я сказала, деда излишне меня опекает. Быть может, вы все же надумаете остаться и поговорить со мной… Расскажете что-нибудь о своем доме в Южных землях. Хорошо?

Брин тепло улыбнулась.

— Ну, это самое метшее, чем мы можем отблагодарить за ночлег и ужин.

Рон кивнул, соглашаясь, но при этом бросил подозрительный взгляд в сторону Шепоточка.

— Тогда решено, — искренне обрадовалась Кимбер Бо. Она позвала кота, тот встал, сонно потянулся и послушно пошел к хозяйке. — Идемте, я покажу дорогу. Через несколько минут мы будем дома.

И они с Шепоточком пропали в сумраке между деревьями. Брин и Рон подхватили свои мешки и поспешили вдогонку.

Когда они проходили мимо Коглина, старик отвернулся — мол, глаза бы мои вас не видели — и, нахмурившись, угрюмо уставился себе под ноги.

— Пропадите вы пропадом, бродяги! — пробормотал он себе под нос.

Но потом, с подозрением оглядевшись, направился следом за ними. Через мгновение на тихой поляне уже никого не было.

Глава 31

Совершенно обычный с виду, выстроенный из камня и обтесанных бревен, дом старика, девушки и исчезающего кота был очень милым и уютным. Дом стоял на широкой поляне, окруженной вековыми дубами и вязами, уже по-осеннему алыми. Вдоль фасада тянулась резная веранда и еще одна — на задах дома; стены густо заросли вечнозеленым плющом. Вымощенные камнем дорожки от крыльца разбегались по аккуратному саду, между цветочными клумбами и грядками с овощами, ухоженными и недавно прополотыми. С первого взгляда было видно, что за садом заботливо следят. По периметру поляны росли пушистые ели и сосны, а вдоль границы сада тянулась живая изгородь из тщательно подстриженных кустов. Чтобы содержать все это в таком идеальном порядке, требовался, ясное дело, колоссальный труд.

Внутри дома чувствовалась та же заботливая хозяйская рука. Чистые, без единого пятнышка, стены, сложенные из плотно подогнанных бревен, и деревянный пол, посыпанный мелким песком, буквально блестели в мягком свете масляных ламп. Все было тщательно отполировано и натерто воском.

На стенах висели коврики ручной работы, такие же яркие занавески украшали окна, а вышитые крестиком салфетки — массивную деревянную мебель. В одной из стен было вырезано углубление в виде ниши, и там, на широких полках, поблескивали кусочки серебра и прозрачные камешки. Длинный стол в главной комнате был уставлен глиняными блюдами и всякой искусно выделанной кухонной утварью. И еще всюду были цветы: живые — в глиняных горшках, а в вазах — срезанные и составленные в изумительные букеты. Даже сейчас, поздним вечером, все в этом доме казалось ярким и светлым. Брин невольно вздохнула — слишком многое напоминало о родном доме в далеком Тенистом Доле. И то же ощущение тепла и покоя…

— Ужин почти готов, — как только они вошли, объявила Кимбер Бо, бросив на Коглина укоризненный взгляд. — Вы садитесь, а я накрою на стол.

Бормоча что-то себе под нос, Коглин плюхнулся на скамью у стола, на самом дальнем его конце; Брин с Роном уселись напротив. Шепоточек прошествовал мимо, направляясь прямиком к плетеному коврику у широкого камина, где с веселым треском плясало пламя. Сладко зевнув, кот устроился на коврике у огня и, свернувшись клубком, заснул.

Кимбер Бо быстро собрала на стол. Угощение состояло из жареной дичи, овощей, свежевыпеченного хлеба и козьего молока. Гости жадно накинулись на еду. За ужином Кимбер расспрашивала их о Южных землях и ее людях, ловя каждое слово о незнакомом ей мире за пределами родной долины. Она никогда еще не выходила за границы Темного предела, объяснила Кимбер, но когда-нибудь — наверное, уже скоро — она обязательно отправится в путешествие. Коглин неодобрительно насупился, но ничего не сказал, лишь еще ниже склонился над своей тарелкой в какой-то упрямой сосредоточенности. Быстро покончив с ужином, старик поднялся и, угрюмо хмыкнув, объявил, что пойдет на улицу — покурить. Ни на кого не глядя, он пробрался к двери и вышел прочь.

— Вы уж, пожалуйста, на него не сердитесь, — извиняющимся тоном произнесла Кимбер Бо, поднимаясь, чтобы убрать со стола посуду, — Он очень добрый и славный, просто он столько лет жил один, что теперь ему трудно ладить с другими людьми.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});