Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - Aris me

Грейнджер обхватила пальцами основание его члена и начала мягко поглаживать рельефные венки. Чужой и такой хорошо знакомый. Головка была красная, набухшая и сочилась смазкой. Что она творит? Кто её остановит? А надо ли?

Драко резким толчком напомнил о себе, и она ещё сильнее упёрлась губами в головку. Нерешительно разомкнула рот, очерчивая языком окружность. Облизнулась.

Подумала, что тоже скучала, но не произнесла вслух. Как и не призналась самой себе, что хотела вновь ощутить его.

Ты мне не нужен, Тео.

Нежно провела кончиком языка по гладкой коже, почувствовав его солоноватый вкус.

Я тебя ненавижу, Драко.

Ощущение, как его мышцы перекатывались, когда он входил глубоко и прижимался к ней бёдрами, сводило её с ума. Жуткое, нарастающее томление пульсировало глубоко внутри. Внизу живота ныло. Мокрые от пота волосы прилипли к коже. Сочетание горячего тела сзади и твёрдого тела спереди доводило её до исступления.

Гермиона ещё крепче обхватила губами член и постаралась вобрать в себя его весь. Неглубоко, на пробу, чтобы помещался за щеку. Член увеличился, и губы вокруг него разошлись шире, а на языке растёкся горьковатый вкус смазки.

— Как я сильно по тебе скучал, Грейнджер, — простонал Драко. Его движения становились всё более беспорядочными, всё более отчаянными по мере того, как он приближался к оргазму. — Мы все изменим. Попробуем ещё раз и с чистого листа.

Его руки дрожали. Прикосновения пальцев становились хаотичными, раздражающими, не приносящими удовлетворения. Он исследовал её тело по миллиметрам, задерживался в каждой впадинке, обводил каждую выпуклость. Словно слепой читал книгу со шрифтом Брайля.

Как же она соскучилась.

Ей нравилось ощущать их двоих. Ласкать член Теодора, чувствовать его вкус, языком обводить венки и поглаживать нежную уздечку. Ей нравилось раскрываться для Драко и отдаваться его напору. Он входил резко, сильно, и она будто бы полностью принадлежала ему. Им.

— У меня другая жизнь. Всё кончено, — только упрямство и обида всё же были сильнее неё. Ради этого заявления даже выпустила член Тео изо рта.

— О да, — гласный звук перешел в громкий, по-девичьи нежный стон. Драко напрягся всем телом, вытянулся как струна, и Гермиона ощутила тёплую пульсацию внутри себя.

Совершенно точно Малфой её не услышал. Он навалился всем весом, прижав её к дивану так, что стало сложно вздохнуть. Грейнджер замерла, стараясь заново научиться дышать. Она осознавала, что передышка временная.

Ей самой хотелось продолжения. Её оргазм так и остался где-то на горизонте, отчего во всём теле нарастало зудящее раздражение и ярость. Как же она на них злилась! Два идиота, два сумасшедших психа! Ненавижу!

Малфой, видимо, пришёл в себя и приподнялся на локтях, дав ей немного свободы. Она резко вдохнула, когда тот вынул свой член, и по её ногам потекла сперма. Грязная, испачканная. Опять! И это они во всём виноваты! Но не успела Гермиона встать с дивана, как Теодор сжал её бока. Его широкие ладони почти полностью обхватывали её талию и едва ли не соприкасались кончиками пальцев друг с другом. Такая хрупкая в его руках.

— Почему ты не вернула память родителям? — Нотт по-деловому приподнял её, как тряпичную куклу, и усадил к себе на колени.

Его твёрдый член всей длиной соприкоснулся с её животом, и она слегка сдвинулась, ощущая промежностью горячую кожу его ног. Стиснула зубы и со злостью прошептала:

— Потому что так было лучше для них. Для всех было бы лучше, если б Гермиона Грейнджер исчезла.

— Исчезла?

На этих словах он заставил её приподняться и обвёл головкой клитор, дразня. Она ухватилась за плечи, чтобы не потерять равновесие, и шире развела ноги. По внутренней стороне её бедра потекла тёплая жидкость. Тео даже не обратил на это внимания. Он пристально смотрел ей в глаза. Испытующе и обвиняюще. Его влажные кудри прилипли ко лбу и ей понадобилось всё усилие воли, чтобы не смахнуть их в сторону. Никаких ласковых жестов для него.

— Это ты так за всех решила, да? Хоть раз попробовала бы сперва спросить чужое мнение, прежде чем принимать решения за всех! — Тео приподнял пальцами её подбородок, запрещая отворачиваться.

Нотта захотелось хорошенько дёрнуть за раздражающие кудри.

— А ты сильно спрашивал моего мнения? — Гермиона стряхнула с себя его руку. Твёрдый член упирался в половые губы, и она уже мучительно хотела ощутить его в себе, чтоб отыграться с ним за неслучившееся освобождение с Драко. Использовать, как куклу.

Тео облизал губы и очаровательно вздёрнул брови. Ни дать, ни взять — мальчик-ангелочек с коробки из-под рождественского печенья.

— Хорошо, я сейчас спрошу: кончить в тебя или на тебя?

Одарив напоследок распутной улыбкой, он усадил её на свой член. Медленно-медленно, так, чтобы прочувствовала каждый дюйм. Она крепче обхватила его руками за шею и прижалась носом к теплой впадинке за ухом. Он пах солёным потом, свежестью мыла и отвратительным табаком.

— Неужели ты будешь просто сидеть и смотреть, как твои близкие страдают? — продолжил упрямо капать на мозги Тео.

Гермиона стиснула зубы, сдерживая комментарий. Вовсе не болтовней ей сейчас хотелось с ним заниматься.

Нотт ленно толкнулся вверх, вдавливая член в её горячее лоно, и зашипел сквозь зубы. У неё тоже захватило дух. Как на экстремальных горках, когда с высоты резко летишь вниз. Что он хотел сказать так и осталось не известным — слова погасли, так и не родившись.

Ещё толчок. Член вновь скользнул на всю длину, и она кожей ощутила мягкие волоски на лобке под собой. Его губы приоткрылись, и он резко вдохнул.

Как никогда близко. Как никогда хорошо. Словно всё на своём месте. Её глаза расширились, а дыхание стало прерывистым.

— Ещё, — позорно промямлила вслух.

Она сама вжималась бёдрами в Тео, они оба стонали, как раненные фестралы, доводя себя до исступления. Возбуждение ощущалось настолько ярко, что от этого было больно. Больно от распирающего контакта с Тео. Больно от того, как сильно она в этом нуждалась. Больно, что разумом понимала, что совершает ошибку.

Вновь и вновь. Его стон. Приподнимает её за талию и резко опускает на себя. Её стон. Сжимает его плечи, оставляя кровавые полосы, и подаётся вперёд, пытаясь подчинить контроль себе.

Драко сел рядом, со спины, и Гермиона почувствовала его пальцы, возобновившие стимуляцию.

— Тише, детки, я рядом, — за мурчащую интонацию захотелось вырвать ему язык.

На его счастье, Грейнджер была слишком занята. Всё внутри содрогалось от каждого толчка. Она чувствовала то боль, то невероятное блаженство. Тео плавно, неторопливо наращивал темп, заставляя её слегка подпрыгивать от периодических резких толчков. Они издавали абсолютно пошлые звуки бьющихся друг о друга тел и жалобные умирающие стоны.

Гермиона вроде бы была сверху, но подстраивалась под ритмичную ласку пальцев Драко, ловя искры удовольствия. Тео сидел под ней, но когда движения казались ему слишком вялыми, он приподнимал её и опускал на свой член так, как хотелось ему.

— Неужели ты вновь решишь вернуться к своей тихой жизни? Вновь спрячешься? — тихо шептал один демон.

— А что ты скажешь своему парню? Расскажешь, как самозабвенно насаживалась на мой член? — добавлял соли на рану второй.

Они опять это делали. Приходили, врывались и пускали её спокойную жизнь под откос. Только она больше не даст им этого сделать. Да, возможно, спокойные отношения — не то, чего ей хотелось бы, но это не значит, что она тут же бросится им на шеи.

— Это всё ещё не ваше дело.

Гермиона сжала плечи Нотта, глубже впиваясь ногтями в кожу. Пусть ему будет больно. Тео всегда так красиво страдал…

— О, ещё как наше, — шептал ей на ушко Драко, продолжая выводить адские круги вокруг набухшего клитора и второй рукой заставляя её сильнее опускаться на Теодора.

А тот уже сдался. Откинул голову на спинку дивана, дышал сквозь приоткрытые губы и, кажется, был абсолютно счастлив. Выглядел как распластавшаяся снежинка, только со стоящим членом.