Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции - Лев Кривицкий

Начало исследованию социальных факторов антропогенеза было положено в 1876 г. с выходом работы Ф. Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека». Вполне в духе современных представлений Энгельс показал, что человек ведёт своё происхождение от обезьяноподобных предков, живших на деревьях, что уменьшение площади лесов вынудило их перейти к наземному образу жизни и стимулировало переход к прямохождению, что прямохождение высвободило передние конечности от функций передвижения, создало предпосылки для их совершенствования в предметной деятельности и привело к изготовлению орудий В конечном счёте труд стал не только средством для производства материальных благ, он создал и самого человека.

Именно в совместном труде у людей появилась потребность нечто сообщить друг другу. В труде же по произнесению разнообразных звуковых сочетаний неразвитая гортань и ротовой аппарат обезьян обрабатывались и «шлифовались», постепенно преобразуясь в органы членораздельной речи. Благодаря труду появилась возможность использования огня, которая позволила первобытным людям расселиться в холодных климатических зонах, потреблять обработанную на огне мясную пищу, которая, в свою очередь, привела к энергетической подпитке мозга, способствовала его увеличению в размерах и качественному развитию. Совместный труд способствовал развитию общественных отношений между людьми, формированию общества как специфически человеческого объединения индивидов, приходящего на смену первобытному стаду.

Такова в самых общих чертах трудовая модель антропогенеза, начало которой положил Ф. Энгельс, а последующие исследования развили и дополнили её. Фактически эта модель является альтернативной по отношению к биологической модели и её можно с полным основанием обвинить в ламаркизме, хотя она возникла, безусловно, под сильным влиянием дарвиновской теории. Ведь в соответствии с трудовой моделью трудовая деятельность постепенно формировала человека, а приобретенные в труде морфофизиологические признаки и свойства передавались из поколения в поколение, т. е. наследовались. Признавая наследование приобретенных признаков, Энгельс в этом отношении и был ламаркистом, но не в большей степени, чем сам Дарвин, который даже предложил гипотетический механизм наследственных изменений, возникающих в процессе тренировки определённых органов, назвав этот механизм пангенезисом. Получается одно из двух, или-или: или человека сформировал труд, или случайные мутации так изменили морфофозиологический облик человека, что благодаря им человек получился в готовом виде способным к труду, без всякого своего участия приобрёл способность к труду, а направленность его развития задал естественный отбор.

Современные исследователи тратят немало усилий, чтобы совместить несовместимое, мутационную модель антропогенеза с трудовой моделью, категорический запрет на возможность наследования приобретенных в труде качеств с совершенно очевидной в свете палеонтологических открытий решающей ролью труда и изготовления орудий труда в процессе превращения обезьяны в человека.

При этом для придания закономерности мутагенезу в объяснении антропогенеза приходится привлекать катастрофические факторы, подобные тем, которые привлекались для объяснения великого вымирания динозавров, происхождения жизни и т. д. В самом деле, почему мутагенез «сработал» так быстро, что для формирования человеческого рода (который резко отличен от всего животного мира и тех видов и родов, от которых он ведёт своё происхождение) понадобилось столь короткое время? Человек современного типа существует всего около 40 тысяч лет, тогда как многие виды существуют миллионы или десятки миллионов лет. Мозг человека в процессе антропогенеза вырастал так быстро, что размеры черепа обогнали возможности родовых путей, обеспечивающих появление человека на свет. Результатом этой гонки за разумом явилась болезненность при родах и многочисленные проблемы, которые сопровождают рождение человека.

Разумеется, мутационная модель не имеет других средств для объяснения этих феноменов, кроме ссылки на крайнюю интенсификацию мутагенеза, которая в свою очередь не может быть объяснена иначе как привлечением разнообразных космических чудес и катастрофических явлений на Земле. При этом эволюционизм подменяется космическим катастрофизмом, а биология сводится к физике. Наиболее фантастичные из этих объяснений привлекают к участию в антропогенезе космических пришельцев, вступающих в половой контакт с самками неандертальцев. А поскольку наше происхождение от «богов» из космоса так же недоказуемо, как и создание первочеловека на шестой день творения, к факторам антропогенеза, вызвавшим у предков человека повышенный мутагенез, привлекаются периоды солнечной активности, смена полюсов магнитного поля Земли и особенно гипотетический «Чернобыль» в Восточной Африке в период проживания там австралопитеков.

Утверждается, что в этом регионе, предполагаемой прародины (эйкумены) человечества около 20 млн. лет назад в результате повышенной сейсмической активности (землетрясений, извержений вулканов и т. д.) образовались трещины в земной коре и вышли на поверхность залежи урановых руд. Постоянное воздействие радиоактивности в этих местах, которые и сейчас богаты залежами урана, вызвало многочисленные и разнообразные мутации у живших поблизости обезьян, что предопределило появление в готовом виде всех качеств, необходимых для труда: короткорукости, ставшей предпосылкой прямохождения, роста объёма мозга, увеличения количества нейронных связей в мозгу, утраты волосяного покрова тела, образования костного носа и т. д.

Критиковать подобные объяснения, видимо, не имеет смысла, остаётся только развести руками. Эта окрошка из вульгарно истолкованной космологии, физики, геологии и генетической теории мутагенеза опирается лишь на некритическое принятие положений синтетической теории эволюции и представляет собой катастрофистский миф, имеющий мало общего с эволюционизмом. Основной мировоззренческий вывод из этого мифа таков: человек сначала стал человеком благодаря чудотворной игре генов, счастливой случайности, а уже потом стал создавать орудия и пришёл к созданию цивилизации. Поистине случайность – это Бог для недалёких беспорядочных умов!

Идя дальше по пути понимания человека как искалеченной радиоактивностью обезьяны, сторонники этой «синтетической» модели образования человека полагают, что радиоактивная атака на предков человека вызвала у них синдром Бьюси-Клювера, который привёл к кризису самого животного типа существования. С этим синдромом данная «синтетическая» теория антропогенеза пополняется ещё и знаниями из медицины. Синдром Бьюси-Клювера заключается в том, что радиация повредила некоторые участки мозга наших несчастных предков, в том числе миндалевидное ядро, поясную извилину и мозговой свод.

Это привело к отмиранию хватательной функции задних конечностей, что крайне затруднило лазание по деревьям и вынудило к двуногому передвижению по земле. Кроме того, бомбардировка радиоизотопами урана миндалевидного тела мозга вызвала ослабление обезьяньих инстинктов, сдвиги в поведении, замену половых циклов круглогодичной способностью к деторождению. Таким образом, человек – это не только искалеченная телесно, но ещё и сумасшедшая обезьяна, а человеческий разум возник как результат разрушения нормального поведения обезьян.

Один из сторонников и разработчиков этой концепции итальянский генетик Б. Кларелли прямо назвал человека обезьяньим уродом. По мнению Кларелли, этого урода вследствие неполноценности его обезьяньей морфофизиологической организации ждала неминуемая гибель. Избежать её он смог только потому, что стал трудиться, создавать орудия труда, пользоваться огнём и в конечном счёте сумел скомпенсировать свою слабость созданием цивилизации.

Итак, в соответствии с мутационной моделью главным фактором и главной движущей силой антропогенеза явился мутагенез, случайным образом изуродовавший нормальную обезьяну и придавший ей человеческий облик без всяких усилий с её стороны. Труд же явился лишь фактором, скомпенсировавшим неполноценность этого мутанта и обеспечившим его выживание вопреки его естественному состоянию. Труд не создал человека и даже не способствовал его формированию, он лишь помешал естественному отбору уничтожить то, что в результате ошибок генов осталось от нормальной жизнеспособной обезьяны. Обратим внимание на то, что при такой трактовке устраняется и дарвиновский естественный отбор в качестве направляющего фактора эволюции, зато роль единственного направляющего фактора приобретают случайные сбои генетического аппарата.

Что касается трудовой модели антропогенеза, то она возникла на базе дарвиновского учения и на том уровне развития знания, который основывался на изучении морфофизиологических свойств организмов, их фенотипов. О генотипах, микроэволюции, генах тогда ещё не было ничего известно, а наследственность рассматривалась как простое смешение отцовских и материнских признаков. Создавая трудовую модель антропогенеза, Ф. Энгельс руководствовался определённой идеологией, идеологией марксизма, он стремился доказать, что все ценности, в том числе и самого человека, создал и создаёт труд непосредственных производителей, тех, кто работает руками. Высшие классы с этой точки зрения рассматривались как неработающие слои, пользующиеся чужим трудом, живущие за счёт прибавочной стоимости, которую не они создали.