Аллея ловушек - Таня Фоозен

на беззвучный режим. Класс!

– Необычными, как вы изволите выражаться, были обстоятельства, связанные с вашим сообщением, Абигайль, – сказал господин Алдрич. – Настало время мне лично убедиться, что ваша семья по-прежнему соблюдает договор Пико, после того как вы доверили этим детям нашу общую тайну.

Элина была удивлена: Алдрич назвал госпожу Цукерхут по имени, так, словно они знакомы – пусть даже и прозвучало это не слишком дружелюбно.

– Мы храним верность договору, – спокойно ответила госпожа Цукерхут. – И я не понимаю, что могло заставить вас думать о нас иначе.

– Наш визит – не более чем мера предосторожности, – заверила госпожа Боне. – Вы правильно поступили, проинформировав нас о неисправном поне сына.

– Вы сообщили, что пон получил повреждение в результате неудачного стечения обстоятельств, но не рассказали никаких подробностей о безуспешном ремонте. Ваша история звучит совершенно неубедительно, – сказал господин Алдрич.

Ой-ой! Этот тип говорит с такой неприязнью! Вот только почему?

– У нашего сына сломался пон, мы отнесли его починить в «Империю изобретателей» на Аллее горькой сладости, и с тех пор он всё время сбоит, – раздосадованно объяснила госпожа Цукерхут. – Что тут неубедительного?

– Вероятно, нам стоит поговорить об этом с самим мальчиком, – невозмутимо ответил господин Алдрич. – Он достаточно взрослый, чтобы отвечать за свои прегрешения.

Элина во все глаза уставилась на люк в потолке. Прегрешения? Из какого века он свалился? Господин Алдрич что, собирается допрашивать Робина как преступника?

Теперь снова высказалась госпожа Боне, явно настроенная куда более мирно, чем другой магистр.

– Ни вам, ни вашему сыну не предъявляют никаких обвинений, госпожа Цукерхут. Мы просто хотим составить полную картину происшествия, потому что оно связано с вашим посещением Аллеи горькой сладости. За последние недели там было конфисковано несколько подпольно распространявшихся аппарильо, и консилиум магистров опасается, что некоторые сладкомаги… в общем, что они больше не соблюдают договор Пико.

Элина с трудом сохраняла спокойствие. Некоторые сладкомаги занимаются запрещёнными вещами и нарушают договор Пико? Прямо как Иные, о которых рассказывал господин Шноттер.

При воспоминании об этом у Элины тут же появилось нехорошее предчувствие.

– Мы здесь не для того, чтобы разглашать Цукерхутам столь важную информацию, – вмешался господин Алдрич, – а чтобы получить информацию от них. Если вашей семье нечего скрывать, то допрос вашего сына не представляет никакой проблемы. Важна каждая деталь его посещения Аллеи горькой сладости. Сотрудничать с нами, не рискуя лицензией, в ваших интересах.

Элина закусила губу. Дело явно принимает нехороший оборот!

– Разумеется, мы не собираемся препятствовать вашему расследованию! – вспылила госпожа Цукерхут. – Я приведу Робина.

Шаги, скрип двери, треск половиц. А затем голос Робина:

– Здравствуйте. Вы хотели поговорить со мной?

– Здравствуй, Робин, – поприветствовала его госпожа Боне.

– Ты ответишь на все наши вопросы, – сказал господин Алдрич. – Понятно?

– Попрошу не разговаривать в таком тоне.

Элина навострила уши. Это господин Цукерхут!

– Давайте все успокоимся, – призвала госпожа Боне. – Робин, сядь, пожалуйста, у нас к тебе несколько вопросов. Пожалуйста, расскажи нам сначала о своих впечатлениях от посещения Аллеи горькой сладости. Мы всего лишь хотим понять, что случилось с твоим поном. Это может быть важно и для других… вещей.

Элина вздрогнула от испуга, когда Чарли тронула её за руку. Сосредоточившись на разговоре, она совсем забыла о подруге. Лицо Чарли выражало то же, что чувствовала и она сама: непонимание. Неужели на Аллее горькой сладости уже давно что-то неладно? А если в этом замешан и Мортимер? И что именно хотят услышать магистры?

Девочки напряжённо вслушивались в рассказ Робина. Нужно отдать ему должное, рассказывал он ловко! Пропуская многие детали, он излагал только самую суть и не упоминал особо никаких имён – возможно, чтобы магистры потом не смогли заявить, что он врал им в лицо. Если они станут допрашивать Мортимера, тот наверняка расскажет им совсем другое… но тогда Элина с Чарли окажутся в трудной ситуации.

– Можно взглянуть на неисправный пон? – спросила госпожа Боне.

– Кончено, – отозвалась госпожа Цукерхут.

Следом раздались звук шагов и треск выдвигаемого и снова задвигаемого ящика. Элина рисовала в своём воображении, как мама Робина достаёт пон и протягивает его госпоже Боне.

– Сдаётся мне, – несколько секунд спустя сказала госпожа Боне, – что магический ремонт этого пона так до конца и не завершили. Я бы даже подумала…

– Он это нарочно сделал, да? – спросил Робин.

– Что за чушь! – набросился на него господин Алдрич. – Изобретатель Мортимер Альбертс уже невесть сколько лет делает нужное дело на службе у магистров сладкомагии.

Элина тут же насторожилась. Так значит, Мортимер и впрямь работает на магистров?

– Да неужели?! – гневно отозвался Робин. – Но ведь он не починил пон!

– Наверное, кто-нибудь из его ассистентов ошибся, – отмахнулся господин Алдрич.

– В общем… я… – начал было Робин, но замолчал.

– Эдвард, лучше всего тебе сейчас же переправить пон в Чудесную мастерскую, – вмешалась госпожа Боне. – Что касается аппарильо, у тебя лучше всего намётан глаз, и ты, возможно, выяснишь ещё что-нибудь важное.

Господин Алдрич засопел.

– Здесь я всё равно закончил! – высокомерно произнёс он.

Бормотанье, какие-то звуки и шаги – должно быть, господин Алдрич покинул дом Цукерхутов. Элина проклинала своё незавидное положение. Ей хотелось собственными глазами видеть, что делается наверху!

– Робин, – с нажимом сказала госпожа Боне, – времени у нас немного, мне нужно возвращаться. У меня такое впечатление, что тебе есть ещё что сказать. Пожалуйста, доверься мне и расскажи всю правду.

Чарли от напряжения чуть не расплющила Элине руку. Элина слишком хорошо помнила пугающее властное излучение, исходящее от госпожи Боне, и понимала, что Робин ведёт сейчас трудный бой. Но она твёрдо верила, что он достаточно умён, чтобы не выдать их каким-нибудь неосторожным высказыванием.

– На Аллее горькой сладости с нами был господин Шноттер, – сказал Робин.

Сердце у Элины бешено заколотилось. Он сказал «с нами»!

Робин заметил свой промах, потому что поспешно добавил:

– Ну, то есть со мной и с мамой. Он предложил обратиться к магии, потому что они давно знают друг друга, а вскоре после нашей поездки он пропал.

– Пропал?! – вырвалось у госпожи Цукерхут, которая, разумеется, ещё ничего не знала.

– Какая щекотливая ситуация, – задумчиво сказала госпожа Боне. Казалось, эта информация её вовсе не удивила.

– Госпожа Боне, вы знали об этом? – осторожно спросил Робин.

– Я не имею права ничего говорить на эту тему, – ответила госпожа Боне. – Вижу, что ты очень обеспокоен, Робин, но господин Шноттер справится, он сильнее, чем ты думаешь. К тому же у тебя свои заботы. Эта история с поном вновь привлекла к твоей семье пристальное внимание некоторых магистров, которые просто спят и видят, как бы отобрать