Мой плохой (СИ) - Гетта Юлия

Она была своеобразным символом стабильности. Которой в жизни Карима не было абсолютно. Только все это попахивало одержимостью. Он до сих пор считал, что она принадлежит ему, хотя это никогда не было так.

Он должен был отпустить ее. А иначе однажды просто свернёт шею первому же, кто при нём её поцелует.

Он не должен больше приезжать сюда.

Пацан постоял рядом с ней всего пару минут. И все это время Карим напряжено сжимал и разжимал кулак правой руки. Они с Настей о чём-то поговорили, и пацан пошёл своей дорогой, девушка своей. Но Карим все ещё не мог отойти от приступа ярости. И чувствовал себя конченым психом. Это точно было ненормально.

И все же было странно, что она до сих пор одна. Может, у неё был кто-то за стенами универа, а может, после Шумилова все студенты казались ей детьми.

Карим сжал зубы, чувствуя, как нарастает внутри гнев. Он не должен думать об этом. Два года прошло. Всё давно позади.

И таскаться сюда он не должен.

Пусть она живет своей жизнью. Встретит нормального парня. Выйдет замуж, родит детей. Она очень добрая, с большим сердцем, и заслуживает этого. Ради этого, в конце концов, он убил человека. Точнее не человека, а мразь, но сути это не меняет. Он пошёл на это лишь для того, чтобы у Насти был шанс на нормальное будущее. А теперь сидит тут, готовый свернуть шею любому, кто захочет ей это будущее дать.

Однажды он уже едва не покалечил ей судьбу. Не стоит искушать её снова. В его мире ей нет места и никогда не будет.

Карим провожал тонкую фигурку в шубке до тех пор, пока она не скрылась за поворотом, твёрдо решив, что больше не будет приезжать к университету. Пусть девочка живет своей жизнью. Пусть у неё все будет хорошо.

27 

Оставшись одна, Настя медленно опустилась на свою кровать, не в силах усмирить бешено стучащее в груди сердце. Ей было душно, жарко от его слов, и в то же время кровь в венах закипала от раздражения.

Что это было вообще?! Как такое понимать?!

Сначала он говорил, что ему нет до неё дела. Потом целовал и ласкал так, словно всё еще любит. Потом обвинял в меркантильности и смотрел с таким презрением, что хотелось умереть!

А теперь это заявление. Никуда он её не отпустит. Рядом она с ним будет. Пока он не сдохнет. И её желания его, значит, не интересуют.

Настя закрыла лицо руками, с губ сорвался прерывистый вздох.

Столько противоречивых эмоций разрывало девушку на части. Раздражение, гнев, обида – всё это было очень сильно. Но какая-то часть её души безудержно ликовала. Глупо радуясь тому простому факту, что он хочет быть с ней. Несмотря ни на что.

Зачем она ему, если нет чувств? Может, он и правда всё еще её любит? Просто ему больно. Она вышла замуж и носит чужого ребенка.

Настя зажмурилась и закрутила головой.

Нет. Это слишком прекрасно, чтобы быть правдой.

Если бы любил, не пропал бы настолько. За все пять лет он не появился ни разу. Никак не давал о себе знать. Она ведь пыталась найти его, звонила… Даже рискуя нарваться на агрессию и грубость. Но ей было плевать. Она хотела рассказать ему всё, объяснить. Отправляла сообщения. Но все они оставались без ответа. Потому что его номер был отключен. Всегда.

Как она его ждала! Как мечтала хотя бы о случайной встрече! Постоянно вглядывалась в лица прохожих, безотчетно искала в толпе. Вздрагивала каждый раз, заметив кого-то хоть немного похожего на него. Не теряла надежду однажды увидеть, ведь у них маленький город, в котором все друг друга знают через несколько человек... И каждый день возвращаясь домой, до последнего верила, что вдруг он ждет её у подъезда, как раньше?

Только у подъезда никто и никогда Настю не ждал.

В то время она бы многое отдала за возможность увидеть его хотя бы издалека. Как-то пьяная поехала к нему в общагу и провела под дверью всю ночь.

А утром порадовалась, что хозяина не было дома, и их встреча так и не состоялась. Понимала ведь, что после её связи с Шумиловым, у них уже ничего не могло наладиться. Такое не забывается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И всё же глупое сердце продолжало надеяться и верить. Даже после того, как она вышла замуж. Эта надежда всё еще жила где-то глубоко внутри неё. Надежда и любовь к нему. Которую Настя упрямо отрицала, топтала в себе, запрещала вспоминать даже на секундочку. Потому что была уверена – он давно забыл. И возможно счастлив с кем-то другим. С кем-то, кто не спал с убийцей его лучшего друга.

Пять лет прошло. Если всё это время ему было безразлично, жива она или нет, то сейчас вряд ли что-то могло измениться. Логичнее предположить, что он появился в её жизни, действительно преследуя свои личные цели. Никакой любви давно нет. Наверняка все его чувства к Насте умерли еще в тот ужасный день, когда девушка сказала ему, что полюбила другого.

Но если так, зачем тогда были эти слова сейчас? Что не отпустит? Неужели, это не более чем еще один способ поставить Настю на место? Показать, кто теперь хозяин её жизни?

По всему выходило, что так. И от осознания этого факта девушке было невыносимо больно. Слишком жестоко он обходился с ней. Она не заслуживала этого.

Душу грела лишь одна мысль. По крайней мере рядом с ним она и её ребенок были в безопасности. Такие выводы просились не только исходя из его поступков, Настя ощущала это буквально на каком-то интуитивном уровне. Возможно, ей действительно очень сильно повезло, что именно он похитил её, а не кто-нибудь из тех опасных людей, которых кинул Березуцкий.

***

Прошла неделя. Дни были похожи один на другой и тянулись мучительно долго. Даже не смотря на то, что Настя почти круглыми сутками спала. Было ли это результатом действия гормонов, или организм так боролся с последствиями стресса, но сон помогал девушке чувствовать себя лучше, и это ей очень нравилось. Теперь, когда токсикоз, наконец, отступил, и можно было не бояться проспать время приема пищи, нежиться в постели казалось настоящим блаженством.

К тому же, Каримов оставил её в покое. С того самого дня, когда приезжал врач сделать скрининг, ни разу не появлялся. Возможно, он приезжал в особняк, когда Настя спала, но выяснять это девушка не стремилась. Смирившись со своим положением пленницы, она стала ко всему безразлична.

Сначала просто наслаждалась тишиной и покоем, запретив себе думать о чем бы то ни было, но под конец недели в душе стала зарождаться тревога. Почему его все время нет? Где он? Чем занят? Может, что-то случилось?

Если бы не Рома, который нет-нет встречался ей в пустынных стенах дома и интересовался, как она себя чувствует и не нужно ли ей что-нибудь, Настя бы точно сошла с ума от этих мыслей. Но парень всегда был спокоен и весел, это вселяло уверенность в том, что у Саши всё хорошо.

По крайней мере, если бы случилось что-то плохое, Рома бы наверняка сказал ей.

– Ром, я умираю от скуки, – однажды призналась ему девушка, встретив на первом этаже по пути на кухню. – Ты как-то предлагал мне привезти книги или фильмы посмотреть. Предложение еще в силе?

– Конечно, в силе, – с готовностью кивнул парень. – Какие тебе привезти? Напишешь список?

– Да любые. Выбери на свой вкус. Что угодно, только не про любовь, ладно? – улыбнулась девушка.

Рома расплылся в ответной улыбке. Словно искренне обрадовался, что у Насти впервые за всё время пребывания в этом доме наконец поднялось настроение.

– Почему? – удивленно вскинул брови он, продолжая широко улыбаться. – Я думал, все девушки любят фильмы про любовь?

Настя невесело усмехнулась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Потому что нет никакой любви, Рома. Её придумали мужчины, чтобы женщины бесплатно удовлетворяли их в постели, терпели унижения и не жаловались на жизнь, – озвучила она на свой лад старую цитату из интернета. Не говорить же ему настоящую причину своей нелюбви к романтическому жанру.

– Что ж, это многое объясняет, – раздался сзади голос, от которого по телу девушки мгновенно пронёсся жар.