Кремлевский кардинал - Том Клэнси

– Неужели ты никогда не остановишься? – спросила Кэнди.

– А чем еще прикажешь заниматься для отдыха? – улыбнулся он, поднимая голову от клавиатуры компьютера.

Поселок, где жил ученый, назывался Маунтин-Вью – Горный вид. Автор названия не отличался особой оригинальностью. В этой части страны существовал лишь один способ не видеть гор – это закрыть глаза. У Грегори дома был собственный персональный компьютер – самый совершенный «Хьюлетт-Паккард», предоставленный ему проектом, и время от времени он занимался здесь программированием. Разумеется, ему приходилось следить за уровнем секретности работы, осуществляемой дома, хотя он часто шутил, что не обладает допуском к работе, которой сам и занимается. Впрочем, подобная ситуация нередко встречалась внутри правительственных агентств и учреждений.

Доктор Кэндас Лонг со своим ростом в пять футов десять дюймов была выше своего жениха, стройная, с короткой темной прической. Зубы у нее были слегка неровными – в детстве она категорически отказалась от металлических шинок, а ее очки были даже более выпуклыми, чем у Грегори.

Девушка была не просто стройной, а скорее худощавой подобно многим ученым, она часто настолько увлекалась своей работой, что забывала о еде. Впервые они встретились на семинаре для докторантов в Колумбийском университете. Кэнди была специалистом по оптической физике, точнее по зеркалам с регулируемой оптикой. Именно в этой области она реализовала увлечение всей своей жизни – астрономию. Проживая на высокогорье штата Нью-Мексико, она сумела заниматься астрономическими наблюдениями с помощью телескопа «Мид», который приобрела за пять тысяч долларов, и даже иногда пользовалась инструментами проекта, чтобы заглянуть в звездное небо, так как, подчеркивала она, это единственный надежный метод их калибровки. Кэнди не проявляла особого интереса к увлечению Элана проблемами противоракетной обороны, зато не сомневалась в том. что разрабатываемые ими инструменты могут использоваться «по-настоящему» в интересующей ее области.

В данный момент на них мало что было надето. Они отдавали себе отчет в том, что их никак не отнесешь к образцам мужской и женской красоты, однако молодые люди, как это часто случается, пробуждали друг в друге чувства, которые сочли бы невозможными их более привлекательные однокашники, учившиеся вместе с ними в колледже.

– Чем ты сейчас занимаешься? – спросила она.

– Мне не дают покоя совершенные нами промахи, Я считаю, что проблема заключается в коде управления зеркалами.

– Вот как? – Это она занималась регулируемыми зеркалами. – Ты уверен, что ошибка таится не в программном обеспечении?

– Да, уверен, – кивнул Элан. – В лаборатории у меня хранятся показания, считанные с приборов «Летающего облака». Фокусировка осуществлялась превосходно, но не там, где ей следовало находиться.

– Сколько тебе потребуется времени на корректировку?

– Пара недель. – Он посмотрел нахмурившись на экран компьютера, затем выключил его. – Ну его к черту. Если генерал узнает, что я занимаюсь этим, он больше не пустит меня на объект.

– Именно это я все время и твердила тебе. – Она обняла его сзади за шею, Элан откинулся назад, положив голову между ее грудями. А ведь они выглядят совсем неплохо, подумал он. То, что девушки настолько привлекательны, стало для Элана Грегори поразительным открытием. В средней школе у него случались свидания, однако в Уэст-Пойнте и затем в Стоуни-Брук он вел монашеское существование, посвящая все время учебе, моделированию и лабораторным экспериментам. Когда Элан встретил Кэнди, его привлекли к ней ее представления о формах зеркал, однако за кофе в студенческом союзе он обратил внимание – с несколько клинической точки зрения, – что девушка была, ну в общем привлекательной, вдобавок к тому, что здорово разбиралась в оптической физике. То

обстоятельство, что проблемы, обсуждавшиеся ими в постели, вряд ли были понятны даже одному проценту населения Америки, не относилось к делу. Для них эти проблемы являлись не менее интересными, чем то, чем они занимались в постели, – или почти такими же интересными, И здесь они посвящали немалое время экспериментам и, как и надлежало поступать способным ученым, приобрели учебные пособия – именно так они думали о купленных книгах, – чтобы исследовать все возможности. Как всегда, открыв для себя новую сферу исследований, они с головой окунулись в этот волнующий мир.

Грегори поднял руки, обхватил голову доктора Лонг и прижал ее губы к своим.

– Что-то у меня пропало желание работать.

– А ведь приятно получить свободный день, правда?

– Может быть, мне удастся добиться такого же на будущей неделе…

***

Борис Филиппович Морозов вышел из автобуса через час после заката. Его вместе с четырнадцатью молодыми инженерами и техниками, недавно направленными для работы на «Яркой звезде» – хотя в то время название проекта ему не было даже известно, – встретили в аэропорту Душанбе сотрудники КГБ, которые самым тщательным образом проверили их документы, сравнили лица с фотографиями и усадили в автобус. Во время поездки капитан КГБ прочитал им лекцию о необходимости соблюдения правил безопасности, причем говорил настолько серьезно, что привлек внимание всех прибывших. Им запрещалось обсуждать служебные вопросы за пределами места работы, писать о том, чем они занимаются и где. Адресованные им письма будут поступать на почтовый ящик в Новосибирске, в тысяче миль отсюда. Капитан не сказал ни слова о том, что их письма будут читать офицеры службы безопасности на объекте, это подразумевалось само собой. Морозов решил, что не будет запечатывать конверты со своими письмами, – если его родные заметят, что конверты вскрывают и заклеивают снова, это может обеспокоить их. К тому же ему было нечего скрывать. Чтобы получить допуск, разрешающий работу на этом объекте, Морозову потребовалось всего четыре месяца. Сотрудники КГБ, которые вели проверку, сочли его прошлое безукоризненным, и шесть бесед, проводившихся с ним, закончились в результате на дружеской ноте,

И здесь лекция капитана завершилась шуткой. Он описал, что можно делать в свободное время, чем заниматься, напомнил, что каждые две недели проводятся партийные собрания, и Морозов решил регулярно посещать их, насколько позволит его работа. Вопрос жилья все еще не был окончательно решен. Пока Морозова и остальных прибывших разместят в общежитии – раньше это были казармы для строительных батальонов, выравнивавших площадку при сооружении главных объектов с помощью взрывов. Там не будет тесно, сказал капитан, там имеются зал для игр, библиотека и даже телескоп на крыше для астрономических наблюдений – только что создали небольшой клуб любителей астрономии. Каждый час ходят автобусы в жилой городок, где есть кино, кафе и пивной бар. На базе проживает ровно тридцать одна незамужняя женщина, сказал в заключение капитан, но с одной из них он обручен, и «если кто-то из вас попытается ухаживать за ней, его ждет немедленный расстрел!» В ответ раздался взрыв хохота. Действительно, редко попадаются офицеры КГБ с чувством юмора,

Когда автобус въехал через ворота на территорию объекта, уже стемнело, и все испытывали усталость. Общежитие ничуть не разочаровало Морозова. Все койки оказались двухэтажными. Ему выделили место на верхней койке в углу. На стене висело объявление, требовавшее соблюдения тишины в общежитии, поскольку работать приходилось круглые сутки в три смены. Молодой инженер с удовольствием переоделся и лег спать. На первый месяц его распределили в отдел направленных прикладных систем, а когда завершится период ознакомления с объектом, он получит постоянное назначение. Уже засыпая, Морозов думал о том, что могут означать «направленные прикладные системы».

***

Достоинство микроавтобусов заключалось в том, что они имеются у многих, да и сторонний наблюдатель не может рассмотреть, что находится внутри, подумал Джек, когда маленький белый фургон въехал под навес рядом с его домом. За рулем сидел, разумеется, сотрудник ЦРУ, а рядом с ним охранник из службы безопасности. Он вышел из машины и осмотрелся, прежде чем отодвинуть дверцу на правой стороне. Оттуда показалось знакомое лицо.

– Привет, Марк, – произнес Райан.

– Значит, это и есть дом шпиона! – Капитан первого ранга ВМФ СССР (в отставке) Марк Александрович Рамиус уже говорил по-английски достаточно свободно, хотя, подобно многим русским эмигрантам, часто забывал об артиклях, – Впрочем, нет – дом рулевого!

Джек улыбнулся и покачал головой.

– Марк, нам нельзя говорить об этом.

– Твоя семья не знает?

– Никто не знает. Но ты можешь не беспокоиться. Моя семья уехала.

– Понимаю. – Марк Рамиус последовал за Джеком внутрь дома. По своему паспорту, карточке социального страхования и водительскому удостоверению, выданному штатом Виргиния, он был теперь Маркм Рамсеем. Еще одно доказательство оригинального мышления ЦРУ, подумал Джек. Впрочем, нет, такой шаг вполне разумен – люди должны хорошо помнить свои имена. Джек обратил внимание на то, что бывший советский офицер выглядит более подтянутым – теперь в его пище меньше крахмала. А какой загар! Когда они встретились в первый раз, в носовом спасательном отсеке подводного ракетоносца «Красный Октябрь», Марк – теперь Марк – выглядел болезненно бледным, как и подобает офицеру-подводнику. А теперь он походил на рекламу «Клуба Средиземноморья».