Живая вода - Андрей Константинов

дохляк — кожа да кости. (Усмехается горько, намекая на себя) Ну да есть в кого… Последнее письмо пришло неделю назад, откуда-то с юга Эстляндии. (Убирает фото) Мой мальчик со своими товарищами с боями прорывается к Таллину, а его папаша отсиживается за линией фронта, где ворует кур у крестьян и ползает по болотам, гоняясь за горсткой красных бандитов. Вот дерьмо, а? (Кнут неопределённо пожимает плечами) Хотите шнапсу, Кнут?

КНУТ

Нет, спасибо.

КРАУЗЕ

Как хотите. А я выпью.

Достаёт фляжку, делает долгий глоток. Кнут поднимается с земли.

КРАУЗЕ

Вы куда?

КНУТ

С вашего позволения, мне нужно отлучиться. (Смущённо) По нужде.

Краузе хохочет.

КРАУЗЕ

Обязанность испрашивать позволение старшего по званию на то, чтобы посрать, в общевойсковом уставе вооруженных сил армии рейха, по счастью, пока не прописана. (Вдогонку) Не забудьте фонарик! Чтобы змея ненароком не укусила прямо в голый зад.

Оставшись в одиночестве, Краузе некоторое время задумчиво смотрит на огонь, а затем снова прикладывается к фляжке.

3.14. ЗМЕЕВО БОЛОТО. ОСТРОВОК БОЛЬШОЙ ЗМЕЙ. РЯДОМ С ЛАГЕРЕМ. НАТ. ВЕЧЕР

Подсвечивая себе фонариком, Кнут уходит с поляны в темноту и осторожно добредает до той самой ложбины-ямы, в которой спит Иван. Чтобы освободить руки, Кнут берёт фонарик в зубы, далее расстёгивает ширинку, начинает облегчаться. Так оно получается, что прямиком на Ивана, который от того резко выныривает из сонного забытья и страшно рычит.

Иллюстрация Максима Ляпунова

ИВАН

Куда ссышь, немчура?!

Кнут от неожиданности впадает в ступор. Он даже не может закричать, поскольку в зубах у него фонарик, свет которого падает как раз на возникшего из темноты русского. Иван рывком вскакивает, мощно бьёт Кнута в лицо, отчего тот как подрубленный падает на спину. Фонарик отлетает в сторону. Иван напрыгивает на немца. Схватив двумя руками за ворот гимнастерки, несколько раз «встряхивает», припечатывая затылком о твёрдую почву. Кнут теряет сознание.

Иван всматривается в яркое пятно костра, на фоне которого видна фигура сидящего человека — это Краузе. А вот всё, что окрест, скрыто в темноте. Иван берёт фонарик, «сканирует» окрестности и замечает поблизости двух спящих немцев (тех, что улеглись подальше от костра). Рядом сложены их вещи, к одному из рюкзаков прислонена походная лопатка (днём занимались оборудованием позиций). Иван оскаливается.

3.15. ЗМЕЕВО БОЛОТО. ОСТРОВОК БОЛЬШОЙ ЗМЕЙ. ЛАГЕРЬ. НАТ. ВЕЧЕР

Иван выныривает из темноты возле двух спящих немцев, хватает лопатку, рубит ею первого по горлу, а второго, в обратном махе, бьёт в висок. На всё это уходит какая-то секунда, после чего Иван, не заморачиваясь на то, чтобы убедиться — убил обоих или нет, бросается с этой лопаткой к костру.

Теперь его цель — Краузе. У расслабленного алкоголем и костром фельдфебеля шансов немного, тем не менее он сумел (непонятно как) увернуться, получив лишь страшный удар по руке. Кости на правой кисти перебило, так что Краузе даже не попытался вытащить пистолет, а рванул в темноту, ориентируясь на тусклый свет отброшенного Иваном за ненадобностью фонарика Кнута. Иван метнул вслед немцу лопату, целясь в спину, но фельдфебелю снова повезло — он увернулся, и лопата вошла на полштыка в ствол дерева.

На всю эту — не очень шумную, но кровавую возню реагирует один из двух бодрствующих караульных. Он выходит откуда-то из темноты в свет костра, на ходу передёргивая затвор винтовки. Иван мгновенно переключает своё внимание с убегающего Краузе на помеху сзади, умудряется вырвать из рук караульного его маузер и убивает страшным ударом приклада в переносицу. Иван намеренно старается делать всё максимально тихо, поскольку не знает численного состава немецкого отряда. В общем, убивает без выстрелов.

На вскрик караульного просыпается солдат из той парочки, что устроилась на ночлег ближе к костру: этот бедолага не успел ничего даже толком понять — Иван сорвал с его пояса нож и широким махом перерезал горло. Второму «повезло» ещё больше, он даже не проснулся: Иван засадил ему трофейный нож в сердце, но лезвие застряло между рёбер.

Расправу с последними двумя завороженно наблюдает вышедший на свет второй караульный. Он с оружием, но от наблюдаемой страшной картины буквально оцепенел. Встретившись взглядом с безумными глазами Ивана, караульный в панике бросает оружие, с жутким то ли воем, то ли визгом сигает на землю, в неосвещенный сектор, словно бы пытаясь стать невидимым, и, мало не на четвереньках, пытается уползти, спрятаться. Но Иван быстро настигает его и голыми руками сворачивает ему шею.

Тяжело дыша, Иван осматривается. Уже довольно далеко, в темноте, он различает тусклый свет удаляющегося фонарика — это уходит Краузе. Иван собирается начать преследование, но тут на него резко обрушивается свинцовая усталость: его подзаряженная сном внутренняя «батарейка» словно бы одномоментно разряжается. Пошатываясь, Иван возвращается к костру и опускается, едва не падая, на то место, где ещё недавно сидел Краузе. Зашедшись в мучительном кашле, парень несколько раз харкает кровью, затем, обхватив двумя руками котелок, долго и жадно пьёт, после чего по-звериному набрасывается на остатки фельдфебельского ужина. У него снова начинается приступ кашля, Иван хватается за грудь, лезет к себе под рубаху, шарит там — и вынимает из-за пазухи пулю. Это пуля из карабина Особиста: она в крови, только что вышла из груди. Ваня сжимает пулю в кулаке и замечает, что его рубаха слегка окрашивается кровью. Парень задирает её и в свете костра видит, как рана затягивается буквально на глазах…

3.16. ЗМЕЕВО БОЛОТО. ОСТРОВОК БОЛЬШОЙ ЗМЕЙ. НАТ. ВЕЧЕР

Поразительно: маленький, щуплый, к тому же ещё и раненный в руку фельдфебель Краузе, подсвечивая себе дорогу фонариком, всё дальше удаляется от лагеря, в котором произошла кровавая бойня. При этом он ещё умудряется волочить закинутого себе на плечи бугая Кнута, по-прежнему находящегося в отключке. Поддавшись панике, Краузе бежит, не разбирая дороги, причём с весьма приличной скоростью, словно бы за спиной и нет внушительной ноши.

3.17. ЗМЕЕВО БОЛОТО. ОСТРОВОК БОЛЬШОЙ ЗМЕЙ. ЛАГЕРЬ. НАТ. ВЕЧЕР

Много съесть Иван не успел — на него снова навалился неодолимый сон. Тут бы ему и конец пришёл, но шестеро из восьмерых немцев убиты, а из оставшихся на острове двоих — один в беспамятстве, а второй ни за какие богатства мира не вернулся бы сейчас на это дьявольское место… Иван спит. Кулак правой руки разжался во сне, на ладони — пуля, покрытая подсыхающей кровью.

3.18. ГАНЬКИН БОР. СТОЯНКА ОТРЯДА. «ЛАЗАРЕТ». НАТ. ВЕЧЕР

На переоборудованной в койку подводе в беспамятстве лежит Свешников. Доктор Александр Григорьевич осторожно разматывает