Две невесты - Мэри Уистлер

Двое других взирали на нее, как будто смутно понимали, о чем она ведет речь. Кармелла улыбнулась и быстро продолжила:

— Конечно, Роза может остановиться со мной, и я помогу ей в выборе приданого, представлю ее во всех домах моды. Мне было так тяжело последние месяцы... я никак не могла ни на что решиться после смерти Роджера чувствовала себя абсолютно потерянной! А теперь мне нравится быть полезной кому-то, играть роль этакой дуэньи для вас обоих! — Она озорно погрозила им пальцем. — Это совершенно неправильно, что вы здесь одни. Знаю, у вас есть миссис Бивс, которая приглядывает за вами, но Роза слишком молода... — протянула Кармелла и, подняв брови, взглянула на Гая, говоря этим, что он для девушки слишком опытен! — А юность и опыт — едва ли подходящая пара, не так ли, дорогой? — мягко пропела она.

Лицо Гая, когда он, нахмурившись, шагнул к ней, выражало странную смесь скованности и достоинства, негодования и непреклонности. Как только он приблизился к кушетке, Кармелла грациозно поднялась. Они были почти одного роста, и ее гибкое тело, казалось, склонилось к нему слегка, черные очи насмешливо и призывно замерцали. Его глаза потемнели, стали мрачными и задумчивыми.

— Не думаю, что тебе стоит возвращаться сюда, Кармелла, — произнес он.

— Почему, дорогой? — Она лениво и дерзко улыбнулась ему прямо в лицо. — По-моему, твоя маленькая мисс Арден сильно во мне нуждается. Она не похожа на людей твоего круга, а женщина, которая знает все ходы и выходы, — ценное приобретение в такое время! И я на самом деле думаю о Париже. У вас было полно ненужной рекламы, которую сгладит только время, и Лондон — едва ли подходящее место для этого. В Париже большого интереса к вашей свадьбе не возникнет, хотя и совсем замолчать ее не удастся. Но если и поднимется какая-то шумиха, французы простят все, что хоть как-то связано с отчаянной любовью и сердечными делами! Они не станут обвинять Розу за разбитое сердце Кэрол-Энн!

Когда вдова стремительно умчалась, заявив, что по максимуму должна воспользоваться дневным светом, Роза подошла к Гаю и посмотрела на него затуманенными от ярости глазами.

— Зачем вы это сделали? — спросила она. — Это нечестно по отношению ко мне, я уже отказалась выйти за вас замуж. И если вы ее не боитесь, зачем тогда сделали это?

Гай смотрел на нее мгновение, как будто не слышал того, что она говорила, затем закрыл глаза руками и попросил оставить его одного.

— Пожалуйста, Роза! Я не в состоянии сейчас что-то обсуждать!

Девушка взглянула на его склоненную голову, руки, скрывающие глаза, и сердце ее внезапно сжалось.

— Вы боитесь, — тихо констатировала она, чувствуя острую жалость к нему. — По-моему, вы трус, но ничего с этим не можете поделать.

Он отнял руки от глаз и понуро посмотрел на девушку:

— Нет, я не трус, Роза... И я не боюсь. Но если она вернется, не говорите ей, что не выходите за меня. Вы не выдадите меня, нет?

Розе внезапно ситуация показалась комичной, и она слегка улыбнулась.

— Интересно, что вы попросите у меня потом? — спросила она. — Это становится для вас каким-то хобби — зависеть от меня, не так ли?

Но в его синих глазах не было веселья, когда они пристально посмотрели на нее.

— Да, боюсь, что так оно и есть, — признался он. Глядя на него полусострадательно-полуосуждающе, Роза вдруг вспомнила, каково это — чувствовать на себе его руки и губы, и воспоминание нахлынуло на нее, как натиск приливной волны, наполняя смущающим ощущением беспомощности и неизбежности. Она поняла: что бы он ни попросил ее, она никогда не покинет его в беде и не подведет. Это не для нее — изменять ему.

— Хорошо, — кивнула она и сделала шаг к двери, — я сделаю так, как вы хотите, если вы считаете это необходимым.

— Спасибо, Роза, — тихо произнес он, наблюдая, как она выходит из комнаты.

Во время дневного чая миссис Кавендиш вернулась в «Выбор Трегони» и на этот раз потребовала, чтобы ее чемоданы были извлечены из багажника машины и перенесены в дом. Вновь небрежно кинув шляпу на дубовый столик в холле, она медленно сняла перчатки и, войдя в библиотеку, с улыбкой заявила, что ничего теперь не поделаешь! Коттедж в отвратительном состоянии, и потребуется по крайней мере неделя, чтобы привести его в относительный порядок.

— Но с уверенностью чувствую, что здесь я желанная гостья! — добавила она, ярко улыбнувшись Гаю. — Я знаю, что ты не позволишь мне столкнуться с ужасом «Отдыха моряка»! Там отвратительная еда, нет горячей воды, и эти ночные концерты в баре! Как раз под моей мерзкой викторианской спальней!

Она с явным удовольствием огляделась вокруг и затем уютно свернулась на кожаном диване у камина. Роза в это время управлялась с тяжелым серебряным чайником, отсветы пламени играли на старинных серебряных блюдах, наполненных горячими плюшками с маслом.

— Как удобно! — заявила вдова. — И очень уютно! И такая возможность ближе узнать друг друга... Ты и я, Гай, — вновь, а мы с Розой — в первый раз. И я хочу быть очень полезной. Вы оба должны без колебаний обращаться ко мне за помощью!

Но Роза, проигнорировав содержимое тарелок и сделав несколько поспешных глотков чая, слышала в ее голосе тонко замаскированную насмешку. И знала, что Гай это тоже слышит. Она никогда прежде не видела у него такого выражения лица, похожего на маску... Под загаром он был по-прежнему бледным, как будто только-только начинал медленно приходить в себя после шока.

Глава 12

Следующим вечером на ужин приехал доктор Картер. Эта Кармелла пригласила его по телефону.

— Думаю, ты ему обязан, — заявила она Гаю. — Немного гостеприимства в обмен на то, что тебя не выдали сразу же, как только ты сюда приехал! Брюс мгновенно узнал, кто ты, и мог бы связаться с несчастной невестой или ее отцом. А если бы еще сообщил и о Розе, то все выглядело бы довольно странно.

— Доктор обычно не выдает своих пациентов, — с холодной резкостью заметил Гай. — Иначе он рискует, что его подопечный даст рецидив. А я ведь на самом деле был его пациентом. И никаких сомнений в ударе по голове не возникало.

— Бедняжка! — прожурчала Кармелла и, подойдя к Гаю, нежно прикоснулась к пластырю, который по-прежнему белел над его правым глазом. — Все еще болит? — спросила она. — Дурно было с моей стороны так дразнить тебя, когда ты почти побывал на войне. А Брюс никогда никого не предает. Он не тот тип! Вот почему я хочу, чтобы ты пригласил его на ужин... Всего лишь благородный жест... потому что я здесь и потому что мы были с ним довольно близкими друзьями. Я повторяю: друзьями! — сделала она ударение.

Гай смотрел на нее с утомленным цинизмом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});