Соловки. Коммунистическая каторга или место пыток и смерти - Иван Зайцев

Подъем

В 5 часов утра (зимою в 6) продолжительный пронзительный гудок оглашает большой Соловецкий Остров...

Это сигнал для подъема соловчан на новую дневную каторжную работу...

В унисон с гудком во всех помещениях рабочих рот раздаются во много голосов крики-команды: «Поднимайся живо!..» «Слезай мигом с нар!.. Гав-гав-гав!..»

Однако, грозные выкрики команд остаются без выполнения в некоторых местах нар.

Там, прижавшись плотно друг к другу, лежат группы в 4–6 человек. Это «шпана», — она медлит со вставанием, неохотно отрывается от согревающей группы. Дело в том, что большинство мелких уголовников, или по-тюремному «шпана», абсолютно голые и ободранные; мало кто имеет хотя бы дрянную обувь; лишь имеют на себе лохмотья, напоминающие рубашку или кальсоны. Вещи эти, понятно, земельного цвета. Уж о постельных принадлежностях и говорить нечего. Так вот «шпана» на время сна для согревания от холода устраивает группы по 4–6 человек, плотно прижавшись телами друг к другу.

Если у кого-нибудь есть лохмотья, то группа покрывает себя сверху этими лохмотьями. В таком положении проводят не только ночь в зимнее время, но и остальное время нахождения в ротах, так как в помещениях рот обычный холод.

Вот одна характерная черточка из условий жизни в пролетарском государстве для чистокровных пролетариев.

* * *

Казалось бы, поднявшись от сна, следовало заняться туалетом, — умыться, причесаться. Об этом мало кто думает, — многие забыли эту буржуазную привычку. Причина тому, — полное отсутствие возможности заняться этим. В то время, когда я прибыл на Соловки, в рабочих ротах не было совершенно каких-либо умывальников. (Позднее все это было устроено). Умыться можно из своего чайника, но выйти из роты за водой нельзя. Многие, в том числе и я, старались улучить момент, будучи на работах за Кремлем, и умыться из ручья или из озера. «Шпана» месяцами не умывалась. Помню, — спрашиваю на работе одного, особенно загрязненного «шпаненка»: «Когда ты, голубчик, умывался?» «В Москве еще, когда был в Бутырках» (это прошло более месяца), и в оправдание добавляет: «из чего я буду умываться, у меня нет и кружки для воды, нет и ложки»... Во истину, — «яко наг, яко благ, яко нет ничего»...

После подъема ротные дневальные приносят в роты деревянные баки с кипятком. Ротные раздатчики выдают по две кружки на человека. Конечно, тем у кого есть посуда, а у кого нет, изощряйся, как хочешь. После носки и продолжительной раздачи кипяток превращается в тепловатую воду.

Поверки есть прием издевательства над духовенством и интеллигенций

Через час после подъема, или в 6 часов летом и в 7 часов зимой, происходит церемония утренней поверки. Для чего все роты, расположенные в Кремле, выводятся на Кремлевский двор, здесь строятся в развернутом фронте вдоль стен Кремлевских корпусов. В мое время в Кремле было пятнадцать рот №№ 1-15, численностью от 200 до 450 чел. каждая.

Церемониал поверки такой: по сигнальному гудку из дежурной комнаты у ворот Кремля выходит дежурный по лагерю в сопровождении свиты из лагерного начальства.

На каждом дворе батальонный командир устраивает попугайному начальству встречу согласно пехотного устава.

Дежурный по лагерю, обыкновенно мальчишка из красноармейцев, важно здоровается с ротами. Если какая-нибудь рота негромко и недружно ответит на его приветствие, — «Здорово NN рота...» обычным собачьим лаем «Здра», то разгневанный мальчуган-дежурный приказывает поставить роту на стойку на час или дольше.

* * *

Выше было сказано, что арестанты всех категорий преступности, самых разнообразных социальных положений становятся рядом в общий строй. Рядом с босяками, хулиганами и мелкими воришками стоят: архиепископы, епископы, архимандриты, православные священники, генералы, адмиралы, полковники, епископы и ксендзы католические; пасторы, муллы, раввины, бывшие губернаторы, председатель судебной палаты, прокурор суда, родовитые князья, графы и бароны.

Такая смесь была в 6-ой роте, где я помещался после определения меня на службу в лесничество.

И вот на приветствие мальчишки-дежурного все мы были обязаны кричать «Здра».

Если кто не ответит, то рискует получить грубое с трехэтажной площадной бранью замечание. Я был несколько раз свидетелем, как кто-нибудь из начальства делал грубое с ругательством замечание епископам, что они не отвечали на приветствие. Причем, ругательства непременно следовали с кощунственным добавлением. После встречи молокососа-начальника делается поверка наличия рот путем расчета каждой роты по порядку.

Беда для арестантов, если в роте выйдет замедление с расчетом номеров, тогда также всю роту ставят на час на стойку.

И вот на стойке ротный командир заставляет в течение часа или кричать «Здра» или рассчитываться по порядку.

Конечно, на выстойке все, — тут и сморчок шпаненок, и архиепископ, епископ, генерал, адмирал, губернатор, и проч., кричат в течете часа «Здра». При таком отношении начальства, за ошибку в расчете или за опоздание вскричать «Здра» наказывать всю роту, бывали такие казусы: какой-нибудь шпаненок просто из озорства скажет не тот номер при расчете, — вся рота на выстойку. Чтобы этого не было, сами арестанты наблюдали, чтобы в передней шеренге стояли люди надежные. Случалось также, что за подвод роты на выстойку сами арестанты подвергали виновника своим мерам воздействия.

* * *

Спрашивается, — к чему такая церемония с поверкой и такое строгое отношение к дисциплине в строю, когда люди в большинстве своем не имели в прошлом никакого отношения к военной службе.

Поверка, как таковая, абсолютно никакой цели не достигает. В ту пору были роты, например, 10-ая, где по списку 240 человек, а на поверку выходило 70 чел., остальные были в служебном расходе.

На Соловках мы, все интеллигенты, признавали, что кукольная комедия поверки с церемонией проделывается исключительно с одной целью, — поглумиться над личностью архипастырей, пастырей, генералов, быв. губернаторов и прочих. Ведь, в Советских тюрьмах нет таких церемоний и никакого ущерба тюремному режиму нет.

Потрясающие сцены при нарядах на работу

По окончании поверки, или кукольной «Соловецкой зари с церемонией», когда высокопоставленная особа, в лице мальчишки-красноармейца, изволит уйти с плаца построения рот, батальонные командиры исступленно командуют: «К разводу»!..

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});