Кровь ворона - Александр Прозоров

— Признаете ли вы право Святовита на пятую часть сокровищ князя Черного, смертные, али сами дорогу станете искать? — громко вопросил волхв.

— Конечно, признаем! Кто же против божьей воли попрет? — выкрикнул Олег, быстро вычленив во фразе служителя Святовита главное: похоже, северные волхвы знали дорогу к заговоренной реке.

— На всё воля богов… Да будет так… Признаем… — один за другим начали склонять головы прочие кладоискатели.

— Пусть приблизятся сюда чародеи, что желают применить силы свои, борясь с древними запретами! — вскинул руку волхв.

«Пожалуй, ко мне это тоже относится…» — решил Середин и двинулся вперед, чувствуя, как всё сильнее и сильнее пульсирует на руке православный крест.

Колдунов-кладоискателей оказалось преизрядно, не менее полусотни. Больше половины выглядели соответственно званию: длинные седые волосы и бороды, серые хламиды, высокие посохи. Однако нашлись и кудесники несколько странные: румяные толстяки в вышитых косоворотках, хмурые воины в кольчужной броне, совсем еще молодые пареньки в атласных штанах и шелковых рубахах, солидные купцы в подбитых бобрами и соболями епанчах и пухлых шапках из куницы и песца. Выделялся на общем фоне только один: сопровождающий князя Рюрика маг в волчьей, никак не обработанной, шкуре, заменяющей плащ. Однако о нищете его говорить было рано: края шкуры скреплял крупный золотой аграф, украшенный двумя продолговатыми изумрудами, а на груди проглядывал кожаный поддоспешник с вытисненным на нем двуглавым орлом — без корон, но сжимающим в когтях чешуйчатую змею. Пышной бородой чародей похвастаться не мог — так, куцая рыжая лопатка с проседью. Однако выцветшая пергаментная кожа и пронзительный взгляд свидетельствовали о немалом возрасте и опыте.

— Я подозвал вас, мудрецы, чтобы обратиться за помощью, — тихо, только для магов произнес главный из служителей Святовита. — Вы все знаете, что муромский князь не просто порушил идолов своих, но и предал их огню. Теперь они не смогут доплыть до рубежей, кои призваны оборонять, и показать нам туда дорогу. Значит, нам нужны глаза, что видели путь князя Черного. Те, что укажут нам тайное место.

— Где же их взять, глаза-то? — подал голос толстяк, опоясанный кушаком на булгарский манер. — С похода того ни един воин не вернулся, вызывать из нави некого. Хазар можно поднять из могильника, да токмо погибли они до того, как князь схрон свой строил. Точного места не видели.

— К богам нужно обратиться! — предложил один из молодых, в косоворотке с пуговицами из золотых монеток. — Им ведомо всё. Разве вы не способны на это, волхвы Святовита?

— К чему богов из-за каждого пустяка беспокоить? — не удержался Олег. — Этак при настоящей нужде их и не докликаться будет. Как давно князь Черный в свой поход уходил?

— Лет сто назад. Может, чуть более, — ответили слева.

— Всего-то? — хмыкнул ведун. — Да половина щук в Оке под этим берегом втрое дольше живет. Я уж про белорыбиц и сомов не говорю. Так что глаз, что князя нашего видели, вокруг в достатке. Правда, из реки за ратями особо не последишь. А вот ворон старый, что вороненком еще видел, как рать черниговская в поход выходила, найтись может. Вот вам и глаза.

— А ведь верно! — поддержали Середина сразу несколько чародеев. — Воронов окрестных надобно скликать. Самым старым в глаза глянуть.

— Так давайте сзывать!

— Давайте, братья! Давайте, за дело!

Не дожидаясь ответа служителей Святовита, кудесники чуть разошлись, чтобы не мешать друг другу, и начали ворожить. Кто замер на месте, закрыв глаза и опершись на посох, кто забормотал заклинания себе под нос, кто вскинул лицо к небу, кто, отступив до коней, и вовсе завел странные плавные танцы. Олег же сел там, где стоял, сложив по-турецки ноги, опустил на колени повернутые ладонями вверх руки, закрыл глаза и сосредоточился, представляя себе усыпанную пшеном и дохлыми крысами поляну, над которой вьются стрижи и вороны, кудахчут куры и щелкают клювами сороки. Им сытно, им хорошо, тут много, очень много самой разной еды. Сюда нужно лететь, лететь как можно скорее, пока все это не склевали другие…

Ведун сделал образ как можно ярче, накачав его внутренней силой и эмоциями, — и отпустил, ощутив, как призывная волна к дармовой кормушке покатилась во все стороны, расходясь на много-много верст. Потом повторил свое действо еще и еще раз.

О том, насколько эффективен именно этот способ подманивая птиц, Олег не знал. Учитель никогда не учил их подобным фокусам, а потому пришлось импровизировать самому. Однако совместные усилия сразу пятидесяти магов разных школ не могли не дать эффекта — в воздухе захлопали крылья, послышалось радостное чириканье, в плечо Олега впились тоненькие коготки, по щеке скользнуло перо.

Середин осторожно приоткрыл глаза, скосил вправо. Там, похоже, сидел яркий, как попугай, небольшой черно-красный клест. Еще несколько неуклюже ковыляли в метре перед ним. Дальше копошились в траве воробьи, синицы, вышагивали цапли.

Однако в воздухе всё нарастал и нарастал гул от тысяч хлопающих крыльев, на святилище и поляну вокруг легла плотная тень, тут и там опускались пичуги самого разного размера и расцветки. Удоды, дятлы, дрозды, кукушки, вальдшнепы, вьюрки, вяхири, грачи, зырянки, иволги…

Многие из охотников за сокровищами, сообразив, что тут скоро начнется, начали поворачивать коней и отъезжать подальше — но чародеям не оставалось ничего, кроме как смириться с будущим и продолжать колдовство. Святилище и роща вокруг уже напоминала собой многоцветный шевелящийся ковер, птицы покрывали всё в два, даже в три слоя. Они заставляли прогибаться ветки дубов и обламываться — веточки березы, они путались в волосах, прокалывали когтями ткань штанов, теснились на плечах, падали с частокола, на помещаясь на его остриях. Во всем этом галдящем месиве перемещались храмовые воины, выискивая в постоянно меняющемся рисунке живого ковра иссиня-черное оперение воронов, вытягивая к ним руки. Птицы при этом чуть приседали, расставив крылья и возмущенно каркая, но волхвы тут же презрительно отмахивались и шли дальше:

— Молод, молод. Все они слишком молоды!

— Разумеется, — выпрямился Середин, стряхивая с себя надоедливых крикливых постояльцев. — Самые молодые и сильные примчались первыми. Старики приползут позднее. Птицы еще слетаются. Вон, кстати, еще ворон тащится…

Прикрыв левой рукой глаза от солнца, другою Олег указал на черную точку, что двигалась от поросшей лесом излучины.

— Да, это ворон, — согласился, глянув туда, главный из волхвов. — А дальше — сокол. Соколов почему-то здесь еще не было.

— Что это? — Олег не поверил своим глазам, увидев, как сокол, сделав короткую горку, обрушился ворону на спину. — Что за бред? Соколы не едят воронов и не охотятся на них. Этого не может быть!

— Может — если кто-то из колдунов не хочет, чтобы нам попали его глаза! — Храмовый воин выхватил у одного из товарищей бердыш, вытянул его в направлении птиц, что-то забормотал. Однако схватка в небе продолжалась.

— Стреляйте! — закричал Олег воинам, что стояли в той стороне, побежал к ним. — В сокола стреляйте!!! Стреляйте же!

Ратники подняли головы, кое-кто потянул из саадаков луки, стрелы. Воздух начали штриховать стремительные черточки. Наконец одна перечеркнула сцепившихся птиц, и обе они, кружась, как листки цветной бумаги, понеслись вниз.

— Ворона ловите!!!

К счастью, Олег успел вовремя, чтобы подхватить окровавленное тельце птицы с разорванной до мяса спиной и кровоточащей шеей. Вдобавок стрела, сбившая сокола, пробила ему крыло, и перья намокли от крови. Сердце ворона еще продолжало неровно постукивать, но глаза уже задернула белесая пелена.

— Нет, нет, только не это…

Ведун сжал птицу между ладонями, сосредоточился, стягивая свою ауру, сдувая, как шарик, вбирая в себя — и выпустил всю свою энергию, которая поддавалась управлению, в ладони, отдавая ее ворону. Сердце пернатого старика сразу забилось ровнее, а у Середина тут же закружилась голова. Покачиваясь, он пошел к святилищу. Навстречу кинулись несколько кудесников, предлагая помочь, но Олег только прошептал:

— Скорее с глазами. Я не смогу вечно удерживать его по эту сторону яви.

Подбежал храмовый воин, склонился над птицей, потом отмахнулся, и тут же десятки тысяч птиц взмыли ввысь, заставив как будто качнуться от неожиданного толчка саму землю. Подобно выстрелу из вулкана, плотная черная стая взлетела на высоту полукилометра, после чего медленно рассеялась.

— Слепца готовьте!

Земля вокруг святилища — как, впрочем, и всё остальное, — была покрыта толстым бело-черным слоем того, что всегда оставляют за собой пернатые друзья. Для обряда все вместе торопливо очистили круг в два шага шириной — в святилище же послышались мерные удары. Один из храмовых воинов из медного чайника очертил это место струйкой черного, угольно поблескивающего порошка и отступил, поставив чайник на землю и молитвенно сложив на груди руки.