Седьмой ключ - Елена Ткач

— Но… — замялась Веточка, — они же просили маме их передать. И потом мы же с тобой решили! — ее голос окреп. — Ребята! Мы хотим принять Алешу в нашу компанию и посвятить его в тайну клада. Если только она, эта тайна, существует на самом деле, — добавила она уже менее уверенно.

— А зачем он нам, этот Алеша? — с вызовом заявил Мишка. — Нас же четверо. Пятый — лишний! — усмехнулся он, пристально глядя на Машу и как бы ища у нее поддержки.

Но Манюня подругу не подвела.

— Как мы с Веткой решили — так и будет! — повысив голос, постановила она. — Это наша тайна, мы про нее узнали первыми и вас в нее посвятили. Значит, нам и решать, что делать — кого еще можно принять, а кого — нет… А не хотите с нами считаться — как хотите! Упрашивать и носиться с вами не будем. Заберем свои письма — и до свиданья! Так как, — хитро прищурилась она, глядя на скисших мальчишек, — принимаем Алешу или нет?

— Принимаем, принимаем… — хмуро пробурчал Михаил, подавленный ее несокрушимыми доводами. — С вами, девчонками, свяжешься… — он не договорил и обреченно махнул рукой.

— Ну пошли к вашему разлюбимому и раздорогому Алешечке, — встрял Борька.

До того он только переминался с ноги на ногу, наблюдая за этим лобовым столкновением и жалея, что победа досталась девочкам. Но теперь явно злорадствовал, видя, как задавалу-Мишку, явно возомнившего о себе лишнее, «срезала» и «умыла» девчонка. Когда надо будет, он припомнит этому выскочке его бесславное поражение. Да, похоже, из всего этого Борька мог извлечь свою выгоду. Он заметно воспрянул духом, завелся и стал хорохориться.

— Чего стоим как столбы? Двинули к Лешке!

Веточка облегченно вздохнула, а Манюня за спиной у мальчишек подмигнула ей и слегка ущипнула за руку. Мол, вот мы их как!

Минут через десять-пятнадцать вся компания оказалась возле калитки с табличкой, на которой красовалась торжественная, как солдатики на параде, цифра 77, выписанная по жести белой краской. Под номером на табличке стояла фамилия: Красновский В. П. Это была фамилия Лешкиного деда по матери, владельца участка.

— Ле-е-е-еш! Ле-е-е-ешка! Выйди! — разнеслось в тишине.

Кричали мальчишки, девочки скромно стояли в сторонке, предоставив «громкое» дело ребятам.

— Леша обедает! — раздался в кустах возле калитки резкий, неприветливый женский голос. А вслед за голосом из кустов вынырнула и его обладательница — статная седая дама с выправкой офицера царской армии. Только что звона шпор не послышалось в такт ее властной стремительной поступи. Она поправила выбившуюся прядь своей гладкой прически и с явным неудовольствием оглядела притихшую компанию.

— Вы кто такие? Что вам от Леши нужно? — допрашивала она ребят с металлическими нотками в голосе.

Ребята неуверенно переглянулись: не ожидали такой неприветливой встречи.

— Мы с соседних участков. Из «Дружбы», — выступила вперед Манюня.

Что поделаешь, взялась за гуж — не говори, что не дюж! Роль лидера предполагала не одни цветочки — и ягодки, всю ответственность приходилось брать на себя.

— Мы с родителями несколько дней назад были в Свердловке, — продолжала она, — и познакомились там с Алешей. Он потерялся. И мы привели его домой. А теперь мы идем на пруд и хотим, чтобы Алеша пошел с нами. Если вы не возражаете, — дипломатично добавила Маша.

Страж ворот по имени Кира Львовна немного смягчилась и, сменив гнев на милость, распахнула калитку.

— Проходите! — повелела она и крикнула, оборотясь в глубь сиреневых зарослей на участке. — Леночка! Здесь Алешенькины спасители!

На этот призывный клич на дорожку перед калиткой вынырнула худенькая кареглазая женщина в шортах. Слегка дергающейся походкой она направилась навстречу входящим, зажав одним пальцем полураскрытые страницы толстенной книги, которую при ходьбе прижимала к ноге. В глазах темнело страдание.

— А, проходите, Леша там, на веранде. Мам, я же просила, — с затаенной тоской в голосе укоризненно шепнула она стражу ворот, оказавшемуся ее матерью и, по-видимому, Лешиной бабушкой. — Ну, хоть час можно меня не дергать?

Но статс-дама окинула дочь высокомерным взглядом и повелительно повела плечами: мол, сама знаю, что делаю! Эта сцена не ускользнула от Манюниного внимания, заставив ее насмешливо фыркнуть про себя: «Ну и предки у Леши!»

Ребята двинулись к дому, поднялись на веранду, но Леши там не было. Он, как выяснилось, и не думал обедать, а всего лишь дремал в кресле-качалке с книжкой в руках. Выдуманный обед ребята решили оставить на совести его командирши-бабушки…

— Ой, как здорово, что вы пришли! — воскликнул он, от волнения пряча долговязые руки в карманах джинсовых шортиков. — Хотите чаю? — его сияющий взгляд встретился с пристальным взором Манюни, отчего Леша сразу как рак покраснел.

— Нет, чаю мы не хотим, — сказала Манюня — как отрезала! — Мы к тебе по делу пришли. По ОЧЕНЬ ВАЖНОМУ делу! — подчеркнула она.

— Ну, так как… — замялся Леша. — Здесь посидим или в сад пойдем? — он почувствовал, что ладони его повлажнели, — решительная и златокудрая Машка страшно притягивала его и пугала одновременно…

— И не здесь, и не в сад! — столь же решительно и даже сурово возвестил Мишка. Он не собирался окончательно терять право голоса. Его мнение в этом мире кое-что значит, и он решил всем это доказать. Первое свое поражение перед девицами Михаил посчитал джентльменской уступкой, но оно вовсе не означало их окончательную победу… Борька — не в счет, он — перекати-поле: и вашим, и нашим. Веточка — крепкий орешек, но она ему по зубам, а вот Манюня… Да — это штучка! И он с ней поборется. Он всем покажет, кто в их компании главный. А этому хлипкому Лешечке, маменькиному сынку, бабушкиному баловню, отведет роль шута горохового, мальчика на побегушках, исполнителя девчачьих капризов, и пусть тот только посмеет с этой ролью не согласиться… Сразу вылетит из их компании. Колбаской по Малой Спасской!

— Мы идем на озеро. Они, — он кивком указал на девчонок, — упросили взять тебя с нами. Мы с Борисом в общем не против. Только идти надо быстро. Идешь или нет? — в двух словах Миша обрисовал всю картину.

— Я — конечно! Сейчас… — и Алеша стремглав сбежал по ступенькам в сад. Видно, пошел отпрашиваться.

Миша нетерпеливо застучал носком своей классной адидасовской кроссовочки по дощатому полу веранды.

— Вот и жди тут его… — он сердито зыркнул глазами на Машу. — Да когда мамочка разрешит, да если бабушка согласится! Каждый раз так будем балдеть… Мне-то что: сами этого захотели — вот и получайте! А потом ваш Лешенька на солнышке перегреется, а его бабуленька так нас взгреет по первое число… Я бы такую мегеру за версту обходил, — добавил он свистящим шепотом. А потом презрительно улыбнулся и сплюнул через перила веранды. — Хуже нет иметь дело с такими рохликами. И с их родственниками!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});