Versipellis - Мирослава Миронова

и ветки, что отзывались в лапах забытой, но такой родной, лёгкой болью, что раз за разом возвращала меня из омута тоскливых мыслей. Я думал о будущем: о том, что будет со мной и с мамой, о том, найдут ли нас первыми свои или чужие, о том, что Вендиго, кажется, научился себя контролировать, раз в такой ситуации пошел лишь на вынужденные убийства и о том, как всё-таки мой ученик Хорс смог покинуть интернат. Озвучить вслух я решился лишь последний вопрос:

— Оден, скажи, каким образом твой сын смог сбежать? — я чуть прибавил шаг, чтобы вожак меня слышал, но сразу об этом пожалел — в боку закололо. — Я знаю условия их содержания, там нет ни одной лазейки.

— Правда? — усмехнулся он. — А как же тогда ты, Алекс, смог зайти дальше двухсот метров в лес? Как твой брат смог?

— Амулеты были разряжены, — смутившись, ответил я.

— Верно. Их обновляют лишь по периметру важных объектов. Потому что есть, кого наказывать за плохое содержание. Но те зоны, за которыми следит лишь чуткое око государства, уже давно лишены контроля практически везде.

Он говорил это так спокойно и размеренно, что диссонанс в моей голове, казалось, уже мог обрести форму. Форму из единственного слова: "Как?". Живя все эти годы согласно правилам, согласно новым порядкам и ограничениям, я и подумать не мог, что стройная и жестокая система, созданная людьми для нашего подчинения, уже начала разваливаться. Когда мы с Вендиго учились в интернате, там действительно было как в тюрьме. Хотя, мне уже было с чем сравнить — в изоляторе, как ни крути, хуже. А потом первое и второе поколение получили специальности: преимущественно социальные, чтобы работать строителями, дворниками, санитарами в шахтах и на заводах, некоторых отбирали на силовой профиль, откуда и вышел мой неслучившийся помощник — альфа, а тех, кто не блистал физическими навыками, но приглянулся руководству на местах программы адаптации, брали на общеобразовательный профиль, как меня. И вот, уже оборотни учили оборотней, обеспечивали комфорт людей и приписали к стенке друг друга. Всё было направлено на укрепление разделения общества волков по ступеням и угнетения стайно-иерархической системы. В то время как человеческие методы дали течь. Когда я увидел министра "Новой политики" и тех щенят, мой разум затмила злоба, возможно, даже чувство мести. Но сейчас всё виделось мне в несколько ином свете: пока он сам и прочие члены верхушки были убеждены в своей абсолютной власти и за красивыми фасадами действительно ее имели, оборотни восстанавливали свою мощь. Кто-то, как моя мама: находил лазейки и связи для подделки документов, кто-то, как Оден: выгрызал себе и своей семье путь в лес, а кто-то, возможно, также как и я, практически беспрепятственно проникал в дорогие дома и потом имел, хоть и мельчайший, но шанс остаться живым и свободным. Как же это произошло? Что стало первопричиной, породило новый этап? А возможно, его и не было? И "Новая политика" — лишь промежуточный период со своей борьбой, локальными победами и поражениями?

— Ай!

Миранда укусила меня за бок, предостерегающе рыкнув.

— На дорогу смотри, Алекс. Будешь так хлюпать, нас вычислят, не приведи Луна.

Я посмотрел на свои лапы, которые по запястье утонули в мелком болотце. Оден и Вендиго уже принялись его обходить.

— Не слушал? — флегматично спросил вожак. Я покачал головой, стыдливо опустив уши. — Хорса выпускает тамошняя медсестра. Он же у нас мальчик боевой, альфа, дерётся часто, лечится не реже. Та оборотень сама уходит в лес через служебный ход во время дежурств. Встретились мы как-то, поговорили по душам. Она и согласилась на нашу маленькую авантюру. Пару раз в месяц сын приходит в стаю, мы его обучаем потихоньку.

— А взамен? — спросил я, не подумав, по инерции.

— Взамен? — удивился Оден. — Позабыл ты, Алекс, о волчьих правилах и чести. Но ничего, наверстаешь, парень, — он чуть помолчал и продолжил. — Ничего. Равно как и от вашей семьи мы ничего не попросим взамен помощи. Только если вы сами захотите оказать ее нам.

Когда уже вечерело и мы были достаточно далеко от города, нам встретился помощник вожака. Обрадовавшись встрече, он повел нас через низину, туда, где все уже собрались.

В доме Леонарда Себулы…

Арес старался ступать как можно тише, но стук когтей о паркет то и дело отзывался глухим эхом в просторной гостиной. Кожаный диван ещё сохранил на себе примятый след человека, что сидел здесь не более пяти минут назад. Альфа осмотрелся. Он сжимал в одной руке обсидиан, держа кулак с ним у сердца, а во второй, перехватывая поудобней — арматуру, удачно найденную у дороги. Неспешно обойдя безлюдное помещение по кругу, он нашел единственную незапертую дверь — деревянную и не смазанную. Она вела аккуратной лестницей в подвал, где горел свет. Только под альфой прогнулась первая ступень, как из прохода внизу высунулось испуганное лицо. Человек закричал, выронил поддон, с которого со шлепками повалилось сырое мясо с кровью. Схватившись за, закреплённый на поясе, жезл, он, не раздумывая, пустил магический луч прямо в туловище оборотня.

Глава 8. Перемены

Арес не успел среагировать. Магическое оружие было нацелено точно на него и яркий синий луч должен был моментально испепелить свою цель. Однако, этого не произошло. Он рассеялся, в теле, не причинив вреда оборотню. Человек остолбенел, альфа тоже. Оба смотрели друг на друга с опаской и недоумением. Охранник, поддаваясь панике, вновь выпустил заряд и он также не дал эффекта. Послышался тихий треск. Минералы, что были кое-как сложены обратно в пакет, разламывались от той силы, что была перенаправлена в них. Вспомнились слова Армана: "На кристаллах, к которым приближаешься, оставляется твой след", а затем в памяти волка замелькали лица всех тех, кто за последний день был рядом с ним — сотни волков, энергию которых переняли, как ему казалось, пустые амулеты. Оборотень ухмыльнулся, стараясь не подавать виду, что его защита не выдержит ещё и пары ударов, лениво спросил:

— И что же вам за минералы такие выдают?

— Лазурит, — пробормотал в ответ охранник.

Мужчина предпринял последнюю попытку, в один раз разрядив всю энергию жезла, но альфа уже сбежал по лестнице и, без всяких ухищрений, ударил человека по голове арматурой. Тот повалился на плиточный пол, выронив оружие. "Лазурит" — повторил он про себя, подхватив охранника под руки и облокатив его на стену, тот был жив. "Есть те кристаллики, что бьют без разбора. Они и землю прожгут и тушку твою. Самые