Голубые ангелы - Чингиз Абдуллаев

— Его нужно убрать? — Кларк провел ребром ладони по горлу.

— Его надо найти.

— Что, только ради этого ты здесь?

— В основном.

— Как его зовут? Наши люди знают здесь почти всех. Если я смогу помочь — пожалуйста. Ты ведь знаешь, Дамиано. Я твой должник.

Луиджи вспомнил, о чем говорит Кларк. Тогда они работали в Латинской Америке. Однажды им пришлось очень несладко, и Дамиано Конти, вытащив раненого Кларка, волок его на себе почти пять километров.

— Его звали Джон Моррисон.

— Как?..

— Джон Моррисон. Чего удивился?

— Высокий, светлый, с маленькой бородкой? — почти утвердительным тоном спросил Кларк.

— Да. Ты что, его знал? — Луиджи почувствовал, что волнение Кларка передается и ему.

— И не только знал. Я…

— Говори, черт побери, говори понятнее.

— Он был здесь, на Мадуре. Честно говоря, он не понравился нашим ребятам. Уж очень любил совать нос повсюду. Все ходил, расспрашивал, выпытывал…

— Ну и что?

— Ничего. Просто мы им весьма заинтересовались, как, впрочем, и ты.

— Дальше.

— Ну, что дальше? Он уехал отсюда в Сурабаю.

— Вы что, следили за ним?

— А как ты думаешь? Конечно. Наши люди «вели» его. Затем он отправился на поезде в Богор. Там он должен был, очевидно, с кем-то встретиться. Не знаю, но на меня он произвел отталкивающее впечатление.

— О своих впечатлениях расскажешь потом. Что было дальше?

— Дальше? — Кларк усмехнулся. — Мы хотели прощупать его, но он что-то почувствовал. Стал метаться, пытался оторваться от преследования. Тогда мы решили проверить его данные, и представь наше изумление, когда выяснилось, что Джон Моррисон на самом деле прилетел из Индии, тогда как в его паспорте стоит французская виза. Вообще, он вел себя странно. Мы получили приказ взять его. Но… во время операции он застрелил одного из наших людей и ранил другого.

— С ним? Что случилось с ним? — Луиджи привстал с дивана.

— Ничего. Мы же не могли позволить ему безнаказанно убивать наших людей. Сядь и успокойся. Можешь не искать его. Наши люди ликвидировали Моррисона в Богоре. Он слишком много знал. Очевидно, это был разведчик, вот только до сих пор не можем выяснить — чей?

Минелли откинулся на сиденье. Все. Вот и все.

— Зачем? — непроизвольно простонал Луиджи. — Зачем?

Все вставало на свои места. Моррисон привлек к себе внимание здесь, на Мадуре. Уран, конечно, надо охранять, и агенты ЦРУ заподозрили его. А потом? Что было потом, Луиджи теперь легко представил себе. Видимо, Моррисон, как профессионал, почувствовал, что его «ведут», а потеряв своих товарищей, он и без того был на грани срыва и в какой-то момент просто не выдержал и сорвался. Нелепая ошибка? Нет. В их игре любой срыв, любой недочет оборачивался опасностью, таящей в себе смертельную угрозу.

— Я не понимаю тебя, — услышал он голос Кларка.

— Зачем надо было его убивать? — тихо спросил Луиджи.

— Мы и не собирались его убивать. Так уж вышло. Он что, очень вам нужен?

— Где он?

— Не понял.

— Я спрашиваю, где его… — Луиджи замялся, — тело?

— Ах, труп, — догадался Кларк, — не знаю, — с искренним сожалением добавил он, — не интересовался. Да и потом, это не наше дело. Пусть теперь местные олухи с ним разбираются.

Минелли подавил в себе бешеное желание запустить стаканом в улыбающуюся физиономию своего друга.

— Он выполнял наше задание, — четко произнес Луиджи, — это был работник специального отряда Интерпола.

— Не может быть, — Кларк вытаращил глаза, — не может быть! Мы не могли так ошибиться.

— Могли. Черт вас всех подери. Тупые идиоты… Ты не представляешь себе, что вы наделали, кретины…

— Я прошу…

— Плевал я на твои объяснения. Ты что, не понимаешь, что из-за таких, как ты, мы теряем наших товарищей? Стреляем друг в друга, а упускаем подонков! Хотя чем вы лучше их? Чем? Заткнись, не перебивай меня. Не разобравшись, в чем дело, ты приказал убрать не просто невинного человека, а нашего агента.

Кларк вскочил на ноги, лицо его пылало.

— Да, мы его убрали. И правильно сделали. Он знал об уране. И нас не интересовало, чей он агент. Не интересовало. У меня был приказ, слышишь, приказ!

— Приказ. Такие тупые и распорядительные чиновники хороши в бухгалтерии, но не на нашей работе. Вы забываете, что перед вами живые люди.

— Нет! — Крик Кларка сорвался на визг. — Это вы, Дамиано Конти, офицер АНБ и ЦРУ, забыли о своем долге перед страной. Я выполнял приказ, и если мне прикажут еще тысячу раз — слышишь, тысячу раз — убрать Моррисона, я теперь, даже зная, что он сотрудник Интерпола, сделаю то же самое, не задумываясь. Закройте дверь! — крикнул он одному из своих работников, привлеченному сюда громким разговором.

В каюте наступила тишина. Луиджи придвинул к себе стакан.

— Чертов дурак, — пробормотал он устало.

— Вот это уже лучше. — Кларк наполнил оба стакана до краев виски. — Твое здоровье.

— Пошел ты к… — Минелли залпом опорожнил стакан.

Кларк последовал его примеру. Лица обоих, еще не остывшие от ссоры, после выпитого алкоголя покраснели еще больше.

— Ну ладно. Пошумели, и будет. Может быть, я все-таки могу быть чем-то полезным? — Голос Кларка был извиняюще примирительным.

— Ты уже помог. Спасибо.

— Нет, серьезно.

— Ничего. Ты сделал свое дело. Как всегда, грязно и подло. — Луиджи встал.

— Прощай.

Кларк протянул руку.

— Прости, я ведь не думал, что… — Он замялся.

Минелли не заметил протянутой руки. Открывая дверь, он обернулся.

— Иногда мне становится стыдно за нашу страну и нашу демократию. Мне стыдно, что мои соотечественники занимаются такими грязными и подлыми делами. Стыдно и больно. Прощай.

Амстердам. Канал Нордзе

— Что там? — Полицейский фонарик высвечивает два неподвижно лежащих тела.

— Как всегда, господин комиссар. Убрали двух перекупщиков. Опять триада.

— Героин? Из Джакарты?

— Да, господин комиссар. Это матросы с сингапурского судна. Сегодня утром их видели в китайских кварталах.

— Снова опоздали. Уже в третий раз.

— Мы не успели, господин комиссар.

— Вижу. Результаты вскрытия доложите мне утром. Это не к спеху.

— Тела отправить в морг?

— Да. И пришлите ко мне капитана этого судна. Пусть подпишет протокол опознания. И еще, Иоганн, не избудьте передать сообщение в Париж, в Интерпол, отдел по борьбе с наркоманией. Перекупщики убиты. Мы опять не успели.

— Открытым текстом, господин комиссар?

— Хоть телеграммой. Этим уже ничего не страшно. Для них все позади. Поищите внимательнее, может быть, что-нибудь найдете среди одежды. Проверьте их каюты. Я не думаю, что вы найдете следы, но все-таки поищите. Вдруг попадется хоть какая зацепка.

СООБЩЕНИЕ ГЕНЕРАЛЬНОГО КООРДИНАТОРА ЗОНЫ ГЕНЕРАЛЬНОМУ КОМИССАРУ АЗИАТСКОГО ОТДЕЛА

«Ньюген-Хэнд» переводил крупные суммы на покупку кораблей и яхт в Голландию, Бельгию, Италию, США, Францию. Купленные суда переправлялись в Джакарту, а оттуда в Баликпапан, на остров Калимантан. Вероятно, лаборатории триады находятся в этом районе. Часть судов затем бесследно исчезала. Две яхты были задержаны у берегов Калифорнии и Тайваня с грузом героина на борту. Проверка подтвердила — все счета оплачивались отделениями «Нъюген-Хэнда». Установлены подробности гибели третьего члена группы Фогельвейда — Джона Моррисона. Он стал жертвой случайного нападения. Просим затребовать через правительство Индонезии тело Моррисона для его захоронения на родине.

«М-17».

Джакарта. День семнадцатый

Прошло уже около часа, но Мигель еще ничего не придумал. В камеру уже падали первые лучи предутренней зари. Варианты, которые он выбирал, были слишком рискованными и нереальными, и после долгих раздумий он отбрасывал их один за другим. Но вот наконец он встал и, потрогав запекшуюся на груди кровь, мучительно улыбнулся. Что-то уже прояснялось. Мигель понимал, второго шанса у него не будет. Все должно получиться с первого раза.

Он оторвал еще несколько полос от рубашки и перевязал грудь. Затем застегнул оставшиеся полосы на все пуговицы и надел пиджак. Движения причиняли боль, и он глухо застонал. Сел на кровать и осмотрел свой костюм. Хорошо, хоть следов крови на нем нет. Пиджак скрыл все изъяны его рубашки, и общий вид был довольно сносен. Может быть, его дерзкий план и удастся.

Гонсалес привстал и, сделав мучительное усилие, наклонился к трупу глухонемого. Человек лежал, широко раскрыв глаза и разбросав обе руки в стороны. Мигель подтянул тело к окну так, чтобы на него падал свет. Приподнявшись, он с сожалением посмотрел на убитого. Гонсалес отлично сознавал, что убил этого человека, лишь защищая собственную жизнь, но в душе его шевелилась жалость к этому заблудшему.