Голубые ангелы - Чингиз Абдуллаев

— А вот это напрасно, — проговорил он угрюмо. — Теперь я вообще не буду отвечать на ваши вопросы.

— Будешь, — пообещал один из офицеров. — Хочешь, я скажу тебе правду? Ты такой же ямайский коммерсант, как я епископ. Мы давно охотимся за людьми Ло Хсиня. Ты его человек.

— Но…

— Заткнись. Я предлагаю тебе подумать. Ты убил человека, ранил еще двоих. О том, что ты у нас, пока никто не знает. И может не узнать. У нас достаточно способов заставить тебя замолчать. Навсегда замолчать. Понял?

— Как будто.

— Я так и думал. Ты же не дурак. Подумай, что тебя ждет. А так ты все нам расскажешь и уедешь к себе на Ямайку, — хмыкнул говоривший. — Если, конечно, захочешь.

Уеду на тот свет, подумал Мигель. Что ж, играть так играть.

— Мне надо подумать.

— Много?

— Хотя бы до завтра.

— Думай, — неожиданно быстро согласился один из офицеров, нажимая кнопку.

За спиной раздавались шаги конвойных. Идя коридорами, Гонсалес приглядывался. Охрана внушительная, отсюда не убежишь. А надо. Судя по всему, его положение безнадежно. Передышка только до утра. Может, Чанг успеет найти его до этого времени? А если не успеет? Тогда надо будет тянуть время. И как можно дольше.

Его подвели к одной из камер. Старший конвойный достал ключи. Дверь открылась, и взгляду предстала пустая камера. Но стоявший сзади что-то быстро сказал, старший кивнул головой и, оттолкнув от дверей Мигеля, закрыл дверь. Они сделали еще несколько шагов и остановились у следующей. Загрохотали засовы, и его столкнули вниз, не дав времени опомниться.

Сзади захлопнулась дверь. Гонсалес огляделся. Две железные кровати, привинченные к стенам, маленький столик, два стула, тоже привинченные. На столе несколько мисок и тарелок. Справа сидит высокий азиат и сосредоточенно ест похлебку. На звук открываемой двери он даже не обернулся. Левое место пустовало. Это, очевидно, мое, решил Мигель, проходя к столу.

— Добрый вечер, — начал он по-испански.

Заключенный даже не повернул головы.

— Я говорю: добрый вечер, — сказал Мигель чуть громче. И снова никакого ответа. Вообще никакой реакции. Он что, вообще ничего не понимает? Мигель сказал еще несколько фраз. Словно стена. Не пробьешь. Вот дурак.

Неожиданно заключенный поднял руку и, показывая на горло, издал какие-то нечленораздельные звуки. Ах, он глухонемой, догадался Мигель. Что ж, прекрасное соседство.

Отказавшись от дальнейших попыток наладить контакт, он прошел к кровати и, сняв пиджак, повесил его на спинку своего ложа. Осмотревшись, осторожно прилег. Положение, невесело думал он. Вот я и заключенный. Поздравляю. Это в первый раз. Ну ничего, будем надеяться, что не в последний. Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.

Заключенный, закончив есть, поднялся и, пройдя к своей кровати, лег на нее, спиной к Гонсалесу. Чертов чурбан. А детина почти моего роста. Интересно, за что он сидит? Наверно, уголовник. Ограбил кого-нибудь. Во всяком случае, с таким лицом только двери ломать. Тоже интеллектуальный труд.

Раздался шум открываемой двери. Вошел один из надзирателей. Он посмотрел на полную тарелку Гонсалеса и показал на нее. Мигель отмахнулся. Пожав плечами, надзиратель собрал миски и тарелки. Дверь с шумом захлопнулась. Заключенный, лежавший на соседней кровати, даже не пошевельнулся, очевидно, уже спал.

Нужно будет что-то придумать, подумал Мигель, надо что-то придумать. Иначе можем не успеть. Самое главное сейчас — это господин Муни.

Это была его последняя ясная мысль. Усталость взяла свое, и он заснул на жестком топчане, проваливаясь в небытие.

Гонсалес проснулся словно от толчка. Ему почудилось… На него надвигалась какая-то масса. Вот совсем близко от кровати. Уже в последний момент он спружинился и, увернувшись в сторону, поднял обе ноги, нанося удар по этому большому темному телу. Шум падающего человека окончательно развеял все сомнения. Нет, это не сон.

Он вскочил на ноги. Глухонемой заключенный, уже поднявшись, шел прямо на него. Лунный свет позволял различать детали. В правой руке у него блеснуло лезвие ножа. Все происходило в абсолютной тишине и поэтому было еще более страшно и неестественно.

Ничего не поняв, Мигель растерянно отступал в сторону дверей. Громадная дверь нависла прямо над ним. Постучаться не успею. Прирежет. Надо драться, подумал Мигель, чувствуя легкую дрожь в правой ноге. Удар. Еще удар. Нога скользнула по плечу нападавшего, не причинив ему существенного вреда, а лишь отбросив его на шаг. Еще удар. Мимо. Заключенный взмахнул ножом. Мигель увернулся. Сталь прошла в нескольких сантиметрах от шеи. На этот раз Мигель нанес точный удар в живот. Глухонемой застонал, скорчился, но ножа не выронил. Еще удар по затылку. В последний момент заключенный, собрав все силы, с размаху, всем телом налетел на Гонсалеса. Оба покатились на пол.

Сосед Мигеля поднялся первым. Гонсалес успел лишь выпрямиться и резко отскочил в сторону, когда почувствовал обжигающую боль в груди. Не давая ему времени опомниться, глухонемой снова взмахнул ножом. Собрав все силы, Мигель оттолкнулся от стены и нанес удар «анеми». Этот страшный удар стал уже легендой в карате. К нему очень редко прибегают даже профессионалы. Человек умирает еще до того, как упадет на землю.

Все. Гонсалес прислонился к стене и медленно сполз на пол. Все. Вот тебе и спокойная ночь, и приятное соседство… Это, конечно, человек триады. Похоже, он недооценил ее оперативность. Господин Муни сделает все, чтобы Мигель Гонсалес замолчал навсегда. Сегодня ему повезло. А завтра? Завтра кто-нибудь из полицейских за солидную мзду может пристрелить его при попытке к бегству. Ждать больше нельзя. Надо бежать.

Он потрогал грудь. Кажется, нож не причинил вреда. Он только скользнул по груди, рассекая кожу. Просто рана. Крови вытекло порядочно, но ничего страшного. Мигель разорвал рубашку со спины и приложил кусок материи к ране. Болит. Но ничего. Терпимо. Теперь надо бежать. Бежать во что бы то ни стало. Утром может быть поздно. Как? Надо придумать. Нет тюрьмы, из которой нельзя бежать. Нет безвыходных положений. Надо думать, думать, думать…

Остров Мадура. День шестнадцатый

Яхта лениво покачивалась на волнах Мадурского пролива. В иллюминаторе виднелась зеленая листва острова. Луиджи, развалившись на диване, смотрел на хозяина каюты, возившегося у бара с напитками.

— Честно говоря, я не поверил своим глазам. Ты — и вдруг здесь, на Мадуре. Думал, ошибаюсь. Потом вижу — он. Надо же. Здесь — и такая встреча. В этой глуши. — Луиджи взглянул на собеседника. — Думаешь, случайность?

Хозяин каюты усмехнулся.

— Конечно, нет. Видимо, мы делаем одно и то же дело, просто с разных концов.

— Не знаю.

— Ну ладно… Не темни. Сколько лет прошло, а ты все такой же скрытный. Я ведь сразу понял, для чего ты здесь. Офицер АНБ[13] и вдруг на Мадуре. Ясно. По тому же вопросу, что и мы.

— Мы? Вас здесь много?

— И не только здесь, — собеседник Луиджи протянул, ему стакан. — Целая группа. Обеспечиваем блокировку информации.

— Какой?

— Можно подумать, ты не знаешь. Так и быть. На правах старой дружбы. На Флоресе[14] найден уран. Сам понимаешь — наше правительство придает этому событию особую важность, учитывая месторасположение этого района. И вот мы здесь.

— Ясно. Значит, это корабли с Флореса идут под такой охраной?

— Конечно, нельзя же рисковать.

— Понятно. Теперь действительно понятно многое. — Луиджи отхлебнул виски, не отводя взгляда от хозяина каюты.

Когда он увидел его там, в порту, то сразу догадался, что Роберт Кларк — один из профессионалов ЦРУ — не приедет на Мадуру просто так, отдыхать. Очевидно, и Кларку не стоило большого труда моментально сообразить, что Луиджи Минелли, или, вернее говоря, бывший офицер ЦРУ и сотрудник АНБ Дамиано Конти, а ныне помощник регионального инспектора «голубых», не ради скуки на Мадуре.

Увидев друг друга, они по изумленным взглядам догадались, что встреча была неожиданной для обоих. Оба были профессионалы и довольно долго не вступали в контакт, хотя Кларк и кивнул Конти, поворачивая в другую сторону. Луиджи поспешил за ним. Они все же перекинулись несколькими фразами, и вот теперь Луиджи сидел здесь, в каюте Кларка, на его яхте, очевидно, служащей прибежищем для агентов ЦРУ.

Их встреча была случайностью, совершенно непредсказуемой, не предусмотренной никаким сценарием, но именно из таких случайностей и состоит жизнь профессионалов. Именно такие случайности порой спасали жизнь, а иногда приносили смерть.

— Ты так и не сказал, что ты здесь делаешь?

— Ищу одного человека, — хмуро бросил Минелли.

— Его нужно убрать? — Кларк провел ребром ладони по горлу.

— Его надо найти.

— Что, только ради этого ты здесь?