Русская корлева. Анна Ярославна - Александр Антонов

— Но есть воля батюшки и твое слово идти в Корсунь. И запомни: пока тебя не отправлю, мы будем стоять здесь, — пригрозил Владимир.

— Умоляю тебя, братец, не настаивай. Тщетны твои потуги, и ты только батюшку прогневишь. Я буду в Корсуни не возвратном пути.

Анна едва сдерживала голос, чтобы не закричать. Владимир понял, что сестра вот-вот сорвется на крик, и попытался успокоить ее:

— Остынь, сестрица, и подумай о родителях.

— Думала и передумала. Да все сводится к одному: я пойду с вами.

Пока брат с сестрой разговаривали-пререкались, Ян Вышата покинул часовню, и Анна, увидев, как он удаляется, побежала следом. Князь Владимир с досады стукнул кулаком о рукоять меча и, зная, что ему не сломить упрямства Анны, побрел на свою ладью.

В тот же день флот русичей вышел в Черное море и потянулся вдоль берегов, кои населяли дружественные племена молдаван и румын, к византийским владениям.

А за двое суток раньше вышло из Днепра в открытое море легкое византийское судно скидия. На ней возвращались из Киева торговые люди, и среди них был императорский лазутчик, который спешил уведомить Константина Мономаха о приближении войска россов. И грекам удалось на три дня опередить армаду Владимира.

Константин Мономах никогда не стремился к войне с великим северным соседом. И на этот раз он послал навстречу россам своих послов. «Греция вспомнила бедствия, претерпленные некогда от флотов российских, и послы Константина Мономаха встретили Владимира», — отмечали позже летописцы и историки.

Но встреча была неудачной. Перейдя с галеры на ладью, посол Клавдий сказал князю Владимиру:

— Ты, сын великого князя Ярослава, в прозвании Мудрого, должен быть также разумен, как и отец. Пишет вам император Константин Мономах, что дружба двух великих держав, столь счастливая и долговременная, не может быть нарушена по причине столь маловажной. Ваш именитый купец был женолюбцем. Он обесчестил жену императорского вельможи Платия. Что сие так, целую крест. — И Клавдий поцеловал свой нагрудный крест.

Среди русичей, кои стояли за спиной Владимира, были Анна и Настена. И товарка прошептала княжне:

— Он речет правду: нет вины греков в смерти купца Огмунда. Потому уговори брата внять просьбе императора и уйти из пределов Византии. Сие нам во благо.

Настена все-таки отважилась сказать об этом вопреки воле Всевышнего. Но Анна отказалась выполнить волю своей судьбоносицы:

— Полно, Настена, ты не знаешь Владимира. Он не уступит послам. Для него воля отца и старейшин превыше всего.

— Император Константин желает мира и клянется наказать виновных, кои побили россов на торговой площади. Он готов заплатить за урон чести россиянам и за их товары. Но в смерти купца Огмунда виновных нет. Он пытался обесчестить женщину. Говори же, князь Владимир, уйдет ли твоя армада с миром?

— Тому не бывать! Руси тоже нанесено бесчестие, и она не терпит его, — высокомерно ответил Владимир.

Анна в этот миг все же подошла к брату. Она поняла, что сказаное послом Клавдием и Настеной совпадало. Значит, все-таки Византия наказала Огмунда заслуженно. И Анна проговорила:

— Брат мой, не делай невозвратного шага. Правда за послом Клавдием. Потому вернемся домой. Сие не бесчестие, а разумный шаг.

— Не мешай мне, Анна. За кровь россиянина должно отплатить кровью. — И, отстранив сестру, князь жестко сказал Клавдию: — Посол императорский, возвращайся с моим словом: Русь пришла наказать строптивых ромеев и, пока не исполнит того, не уйдет. А теперь идите на свое судно, пока не взял вас в железа. — И Владимир дал знак воинам.

Они потеснили послов к борту ладьи, выпроводили на их галеру. Флот россиян продолжал путь к стольному граду Византии. Но быстроходная галера, которую гнал не только попутный ветер, но и сорок сильных гребцов, пришла к Царьграду раньше, чем суда Владимира. В тот же день император Мономах велел взять в городе под стражу всех купцов и воинов, что были при них. Сам сел на быстроходную царскую яхту и повел свой флот навстречу россам.

Той порой дерзкий и опрометчивый по молодости лет князь Владимир выстроил свои суда в боевой порядок в виду маяка Фара, указывающего путь в пролив Боспор. Но теперь уже сам император попытался образумить князя Владимира. Царская яхта почти вплотную подошла к ладье, на которой находился князь Владимир. И он услышал голос императора. Мономах узнал от посла, что русский князь понимает греческую речь и сам говорит по-гречески, и сказал:

— Гордый князь Новгородский, сын великого князя Киевского, последний раз прошу о мире. Иди с Богом в свою землю, а мы заплатим вам золотом за урон вашей державе, мы выпустим на волю всех купцов и воинов, кои пребывали в Константинополе. Говори же свое слово!

— Я пойду на такой мир, ежели вы, богатые греки, дадите по три фунта золота на каждого воина моей рати — водной и пешей. На меньшее я не согласен. Да не медлите: жду до завтра, а там будет поздно.

— Сколько же воинов в твоем войске? — спросил Мономах.

— Без малого сто тысяч. Тридцать на судах и в два раза больше на суше.

Император знал, что князь россов его обманывает. Военачальники Мономаха вели счет русской рати. По их мнению, стотысячное войско на Руси за короткое время не соберешь. Да и лазутчики уже принесли весть об истинном числе конных и водных россов. Но Мономах не упрекнул Владимира за ложь. Он был уверен, что на сей раз войску россов не погулять с разбоем по его священной земле. Владимиру он тоже не открыл правды:

— Нет, столько золота в моей империи не найдется. Иди, князь, с Богом домой, а мы не будем тебя преследовать.

— Хватит! — крикнул Владимир. — Ты скупой царь и еще пожалеешь об этом. — И князь велел трубить в боевые рога. — Вперед, на ромеев! — приказал он.

Тотчас воины на ладьях подняли луки, положили на тетивы стрелы. Затрепетали под ветром паруса. Но и Мономах не замешкался. Едва его легкая яхта удалилась на полет двух стрел, как в тот же миг от греческого флота отделились три галеры и стали стремительно приближаться к судам русичей. Воины Владимира удивились дерзости греков: что они могли сделать, влетев в стан сотен ладей, стругов, челнов? — и беспечно подпустили галеры вплотную к себе и даже позволили им врезаться в гущу судов. И вдруг, когда русичи еще смеялись над «глупыми греками», на галерах со всех сторон вспыхнуло пламя и шары-молнии смертоносного огня полетели на русские суда. И от шаров, от молний, словно сухое сено, вспыхнули паруса, обшивка, снасти и сами воины. В мгновение ока больше десяти судов были охвачены пламенеем, и в стане русичей возникла паника, их охватил ужас, лишил разумных действий. Ратники покидали горящие суда, прыгали в море и, отягощенные кольчугами, тонули.

Однако галерам не удалось уйти безнаказанно. Едва на них иссяк смертоносный запас, как первым в атаку на греков бросился со своими воинами Ян Вышата. Три ладьи сблизились с греческими галерами, и греки не успели опомниться, как русичи были на их судах. Нападение протекало скоротечно и жестоко: всех греков, которые не успели прыгать в море, русичи порубили. Суда Владимира уже шли на сближение с греческим флотом. Но греки не приняли вызова и поспешно удалялись. Той порой Ян Вышата посадил своих воинов на галерах за весла и велел гнать их подальше от места сражения.

— Они нам нужны, мы разгадаем их смертоносный огонь, — сказал он воинам.

Вскоре русичи избавились от панического страха. Захваченные галеры подняли их дух. Да, грекам удалось поджечь одиннадцать судов, погибло около полусотни воинов, но и сами греки понесли большие потери. Бывалые воины вспомнили рассказы дедов, как греки жгли ладьи великого князя Игоря и как он тогда нашел защиту против огня. И пошла гулять по судам команда в случае приближения галер греков смачивать паруса водой, всем воинам держать при себе мокрые кошмы, попоны, все, чем они укрывались в ночные часы от холода.

Ян Вышата тоже думал, как бороться с огненосными галерами. Осмотрев захваченные суда и снаряжение убитых воинов, он увидел, что они не были вооружены луками и стрелами. Еще он вспомнил, что греки пускали огонь из своих снарядов не дальше как с десяти сажен. Не подпускать их на такое расстояние, разить стрелами, метать в них копья — и тогда огненосные суда не страшны. Пересев на легкий челн, Ян Вышата поспешил к князю Владимиру, дабы поделиться с ним своими находками. По молодости лет он радовался такому началу сражения. Приплыв к ладье Владимира и поднявшись на нее, Ян сказал князю:

— Нам не надо бояться огненосных галер. Стоит выставить десять лучников на каждом судне, и греки не достанут нас.

— Но нужны меткие лучники, — заметил князь Владимир.

— Они у меня есть, — заметил Ян.

— Тогда благословляю тебя. Пойдешь первым, как только греки двинутся на нас.