Новый порядок 2 (СИ) - Dьюк Александр Александрович

— Имя.

— Не знаю!!!

— Как он выглядел? С ожогом на лице?

— Да!

— От, сука, — зло сплюнул Эндерн, — опять он!

— Что он приказал делать с мудаком, хакиром и бабой? — спросил сигиец.

— А хуль с ними делать? Под нож всех!

— Что с бумагами и всем, что на кармане будет?

— Мне пиздец, если скажу! — простонал бандит.

— Хм-м-м, — многозначительно протянул Эндерн, постукивая рукояткой ножа по щеке, — я не эксперт, конечно, но, говорят, без яиц вроде как жить можно, только, сука, грустно.

— Передать! — задергался бандит, оценив сказанное.

— Кому?

— Подсосам Вортрайха! Говорят, платит две тыщи!

— Это че за хер? — нахмурился Эндерн.

— Йозеф Вортрайх — правая рука Адольфа Штерка, — пояснил сигиец.

Бандит тяжело дышал, выпучив помутневшие глаза. Кровь с обрубков его пальцев тонкой струйкой стекла к краю стола по щели между досок и медленно капала на пол.

— Ребенок, — сказал сигиец. — Вы прикасались к ней?

— А? — осоловело откликнулся бандит. — Нет!

— Да!

Сигиец глянул на выглядывавшую из-за стойки Розу. Кьяннка дрожала. Он не видел ее бледное как мел лицо с заплаканными глазами, но видел трясущуюся от ненависти ауру. Сигиец коротко замахнулся топором. Роза пискнула и упала за стойку, закрыв лицо ладонями. Аура помутнела от ужаса.

— Господи, блядь, боже! Блаженный, сука! — заорал Эндерн, отпрянув и отирая со щек и лба брызги крови.

Бандит взбрыкнул ногами и распластался на столе с разрубленным надвое черепом. Сигиец слизнул с нижней губы каплю крови и сплюнул. Бономэ болезненно закашлялся, свернулся за стойкой, и его обильно вырвало.

— Мясник, драть тебя… — прошипел полиморф.

— Он мог просто ответить, — сказал сигиец.

— А ты бы че, отпустил его?

— Нет. Он об этом не просил.

— Это ты у Графини набрался иль сам додумался? — буркнул Эндерн и махнул рукой, не дождавшись ответа: — Ладно, хер с ним. Лучше скажи, че за баба-то?

— Не знаю.

— К вашим друзьям сегодня приходила мадам, — подал из-за стойки слабый голос Арно, загоняя еле держащуюся на ногах Розу в кухню. — Они поднялись наверх, отобедали с полчаса и ушли. Все втроем.

— Куда?

— Без понятия, м-мсье, они передо мной не отчитываются. Но обещались вернуться ближе к ночи. Наказали оставить ужин. А потом пришли эти…

— Раз они знали, что твоих приятелей трое, — почесал косматый затылок Эндерн, — значит…

— Гирт ван Блед был неподалеку, — сказал сигиец.

— Может…

— Маловероятно.

— Тха, ну да, — полиморф попробовал оттереть замеченную каплю крови на куртке. — Эта крыса вечно или шхерится где-то, или в последний момент бьет…

Дверь распахнулась, звеня растянувшейся пружиной, и захлопнулась, а в зал диким воплем успел ворваться странный субъект с пистолетом в каждой руке. Прежде чем Эндерн обернулся и заметил оружие, субъект, не прекращая орать во все горло, выстрелил практически дуплетом. Прогремел почти слитный выстрел. Свистнули пули. Тип еще недолго пронзительно вопил и умолк, стоя в облаке рассеивающегося дыма и впустую давя дрожащими пальцами на спусковые крючки, будто в пистолетах могло оказаться больше одной пули.

Повисла неловкая тишина. Эндерн вышел из оцепенения. Посмотрел себе на худое брюхо, повернул голову на сигийца, сохранявшего невозмутимое спокойствие. Тип с запозданием понял, что промазал с трех шагов, затрясся и снова надавил на спусковые крючки.

Полиморф переглянулся с сигийцем. Обычно в такой ситуации он бы уже сорвался, но сейчас почему-то им овладело поразительное хладнокровие. Он потянул пропитанный кровью и пороховым дымом воздух, цокнул языком. Сигиец крепко сжал правую руку в кулак. Субъект дернулся, выронив пистолеты, и схватился за горло. Его подняло на носки пыльных туфель и потащило через весь зал. Эндерн снова цокнул языком, раскрутил на пальцах нож и без слов воткнул типу в левую глазницу. Тот крякнул и повис, как наказанная марионетка на крючке в кладовке хозяина кукольного театра. Сигиец разжал кулак, и труп упал к его ногам.

Оба обернулись на трясущегося за стойкой Арно дю Бономэ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Я не знал, что их шестеро, мсье! — запричитал трактирщик, едва ли не падая на колени. — Клянусь!

Сигиец ничего не сказал, рассматривая его серебряными бельмами. Эндерн наклонился, уперся ногой в грудь покойника и выдернул нож из глазницы.

— На стреме стоял, — проговорил оборотень, отирая лезвие о плечо его рубашки. — Хреново стоял. Ты че, его не заметил?

— Заметил, — сказал сигиец, — но не счел, что он может быть шестым. Слишком нервный.

Эндерн недовольно хмыкнул, прошелся по залу, стараясь не наступить в лужицы крови. Приблизился к висящему на подпорке трупу, присел перед ним, оценивая удар, которым сигиец пригвоздил тело, и тихо присвистнул. Нож забирать не стал. Побрезговал.

За окнами сгущались сумерки, и «Спящая сельдь» погружалась в полумрак. Арно трясущимися руками достал из-под стойки огарок свечи и кое-как, раза с третьего зажег.

— Sacré Unitaire! — забормотал Арно, оглядывая побоище. — Что ж теперь делать?

— Успокоиться, — сказал сигиец. — И позвать людей Жака Друа, тех, кому платишь за защиту.

— За-зачем? — охнул трактирщик.

— Предпочитаешь легашей, умник? — рявкнул Эндерн. — Зови крышу — пусть каются, что так хреново крышуют.

— Объяснишь им, что это были люди из «Нового Риназхайма». Они зашли на чужую территорию, а насколько известно, это противоречит договоренностям боссов Большой Шестерки. Поэтому претензий со стороны Адольфа Штерка не должно возникнуть. Что решит Жак Друа — это его личное дело.

— А как я объясню всю эту кровь? — сглотнул трясущийся Арно. — Мертвецов? Разве кто-то поверит, что это я убил их?

Сигиец, смотревший куда-то сквозь стену, повернул голову на трактирщика. В его глазах отразились чахлые огоньки свечи.

— Скажешь, как есть: у тебя было три постояльца, снимали комнаты больше двух недель, ты не задавал вопросов, а сегодня случилось это, затем постояльцы ушли и ты больше их не видел. Ведь так?

Арно приоткрыл рот, сложил на выпуклом животе морщинистые руки.

— А куда девать трупы? — осторожно испросил он. Чуть втянул голову в плечи и добавил еще осторожнее: — И… кто мне заплатит за ущерб?

Эндерн неприятно рассмеялся.

— Пятьсот крон хватит? — спросил сигиец.

Полиморф хрюкнул, обрывая смех.

— У тебя есть пятьсот крон? — насторожился он.

— Нет, но через несколько дней будет. Ты это знаешь, Арно дю Бономэ, — сказал сигиец, глядя на трактирщика. — И ты их получишь.

Тот потер руки, опасливо покосился на труп с рассеченным черепом и обреченно покивал.

— Ну че, блаженный, — Эндерн толкнул сигийца локтем в бок, — валим наконец уже, пока местные сами не набежали?

— Нужно кое-что забрать. И дождаться моих… корешей.

— После того, что ты тут, сука, устроил? — теряя терпение, закипел оборотень, но заметил, что блаженный на него даже не смотрит.

Сигиец молча смотрел на дверь, за которой в сгущающихся сумерках отчетливо послышались шаги. Чуть погодя дверь широко распахнулась.

На пороге стоял Кассан. За его спиной с мученическим выражением лица переминался Бруно.

Глава 39

Эндерн отхлебнул из горла пивной бутылки, протяжно рыгнул.

— Слышь, а я твою харю булдыжную где-то все-таки видал, — наконец произнес он, долго и пристально разглядывая Бруно. Не в первый раз. С этой фразы началось их знакомство.

Они сидели на кухне или чём-то вроде. Здесь все было вроде бы тем же самым, но каким-то другим. Вот плита, у которой устроился Бруно. Вроде бы и обычная плита, но какая-то маленькая и без печи, а конфорка грелась как будто сама собой. Или шкаф, возле которого полиморф сидел, закинув ноги на стол. Вроде и обычный шкаф, но именно из него Эндерн достал пару бутылок дешевого пива «Bücher Hopfen» и притом холодного, словно зимней ночью продержали в погребе до утра. Дом артефактора вообще оказался самым необычным местом, где Бруно доводилось побывать. Он до сих пор старался не вспоминать первое посещение сортира, очко которого вознамерилось утянуть Маэстро в неведомые сортирные дали.