Небесные пираты Каллисто - Лин Картер

Корабль остановился у ледяной горы. Перила палубы были сломаны. Оказался снесен передний наблюдательный бельведер. Но, к счастью, в целом ущерб был незначительным — меньше, чем можно было ожидать. Храбрецы набрасывали лассо на вершину. Стальные кошки впивались в лед. Скоро множество тросов прочно удерживало летающий галеон у вершины.

И Валкар перевел дыхание.

Юноша Томар нашел то, что искал. На плане корабля он увидел небольшое помещение между капитанской каютой и кладовой, у самого двойного корпуса. Юноша был уверен, что во время многочисленных обходов корабля он ни разу не видел это помещение. Здесь должен скрываться Ультар.

Захватив лампу и рапиру, юный офицер решил сам выяснить истину.

Он спустился по качающейся лестнице, стараясь не обращать внимания на толчки и дрожь корабля. Защищая лампу, чтобы она не разбилась, он спускался по лестнице, пока не добрался до коридора и прошел мимо двери, ведущей в большой салон, в котором обычно капитан обедал со старшими офицерами.

Томар дважды прошел по этому пути, но не нашел никакого помещения. Глаза его блестели; он был уверен в своей правоте. Но, по-видимому, из коридора входа нет; должно быть, вход в салоне. Юноша прошел в салон, прикрывая лампу полой плаща.

Стены заняты книжными полками и подсвечниками; между ними рифленые переборки.

Где-то здесь должна находиться потайная дверь.

Но где?

Юноша провел пальцами по нижнему краю полок в поисках скрытой пружины, но ничего не обнаружил. Он пристально всматривался в стены, но свет многих лун, пробивавшийся через большое окно, ничем не мог ему помочь.

Томар случайно задел большой и тяжелый навигационный инструмент из полированной бронзы. Инструмент с грохотом покатился по каюте. Юноша затаил дыхание, ни ничего не шевельнулось.

Он начал тщательно осматривать весь зал, начиная с дальнего угла. Когда он отошел, беззвучно отодвинулась панель, открыв небольшую щель. Оттуда два внимательных черных глаза смотрели на юношу. Невидимые пальцы коснулись скрытой пружины, часть стены с книжной полкой повернулась, но слабый звук потерялся в реве бури.

Томар ничего не подозревал, пока неожиданно сзади сильная рука не схватила его за горло и он увидел мрачно улыбающееся лицо Ультара.

Потеряв сознание, юноша опустился на пол. Ультар быстро нагнулся, взял кинжал и рапиру, достал из-под плаща лампу и сам завернулся в плащ Томара. Со злобной усмешкой небесный пират закрепил лампу в настенном держателе. Нельзя позволить лампе, улыбнулся он про себя, упасть, разбиться и превратить «Джалатадар»в огненный ад.

Обезоружив потерявшего сознание юношу, Ультар быстро подошел к выходу из салона, внимательно прислушался, осторожно выглянул, стараясь, чтобы его не увидели. Убедившись, что юноша пришел один, занадарец подошел к лежавшему Томару и задумчиво посмотрел на него.

Вероятно, лучше всего перерезать парню горло и выбросить в окно. Тогда никто не сможет обнаружить потайное укрытие Ультара. Однако нет. Ультар не был уверен, что юноша ни с кем не поделился своим открытием.

Он немного подумал, трогая пальцем лезвие кинжала, потом наклонился, разорвал воротник рубашки и негромко, но сильно похлопал юношу по щекам, чтобы привести его в себя.

Очнувшись, юноша не сопротивлялся, он лежал молча, с решительным выражением лица.

— Ну, Томар, вот мы снова и встретились! — рассмеялся занадарец. — Очень умно с твоей стороны догадаться о моем тайном убежище. Скажи, ты открыл это в одиночку или поделился с кем-нибудь?

— Я открыл сам, — сказал Томар, не понимая, что тем самым подписывает себе смертный приговор. Он задал вопрос:

— Скажи, ты на самом деле сбросил капитана Джандара за борт, когда мы пополняли запасы воды? Мастер Лукор и другие говорят, что ты это сделал, но я не могу поверить, что ты так предательски нарушил слово чести.

— Не веришь? — Ультар нахмурился, затем рассмеялся — отвратительным смехом, холодным, жестким, без всякого веселья. — Да, я швырнул вашего героического капитана вниз и испытал столько же угрызений совести, сколько испытаешь ты, наступив на ядовитую змею. Честь — это роскошь, которой нельзя пользоваться в отчаянном положении. Меня искренне забавляло, что Джандар — такой доверчивый глупец, он принял мое слово и по-своему мне поверил, но я слышал, что среди низших рас такие чувства встречаются часто. Мы, воины Занадара, с презрением отвергаем ваше женское представление о чести и рыцарстве. Это отличие делает нас выше всех остальных, в этом наше превосходство над низшими расами этого мира; в конце концов это приведет нас к мировому господству.

Во время этой речи юноша продолжал бесстрашно смотреть на Ультара. Никакие чувства, кроме слабого отвращения, не отразились на его лице.

— Значит, ты, не колеблясь, разыграл дружбу, чтобы предать ее и вывести из строя корабль, когда появится возможность, — спокойно сказал юноша. Ультар пожал плечами и ничего не ответил. Юноша продолжал.

— Ты понял, что я испытываю к тебе сочувствие и просто из вежливости проявляю к тебе доброту. Но вместо благодарности цивилизованного человека ты воспользовался моей молодостью и неопытностью, идеализмом и мягкостью как инструментом в твоей подлой игре. Для тебя это оружие, чтобы всем нам перерезать горло. Как, я полагаю, ты собираешься перерезать мое.

Ультар фыркнул.

— Какие громкие слова и благородные чувства и у такого щенка! Ну, парень, ты меня правильно понял, если тебе это будет приятно узнать. Я с радостью обману и предам любого, чтобы остаться в живых и избавиться от плена.

— Ты мог бы отказаться от принца Тутона, — сказал Томар. — Мог бы отдать твой ум и храбрость, знания и изобретательность на службу Шондакору и занять высокое место в его совете. Вместо этого, ты цепляешься за проигранное дело. Потому что Занадар все равно падет.

Ультар вопросительно приподнял бровь.

— Ха! Щенок, ты болтаешь о чести и рыцарстве и в то же время призываешь меня предать свой народ?

— Да, потому что вы не правы, а мы правы. Слишком долго безжалостные небесные пираты жили, грабя и терроризируя другие народы Танатора. Не предательство осознать ошибку и поправить ее, избрав путь добра вместо зла и тирании.

Что-то в ясном бесстрашном тоне, в спокойных презрительных глазах Томара, в его выражении затронуло Ультара. Лицо его перестало быть насмешливым; оно стало жестким и отвратительным, а глаза — холодными и злыми.

— Хватит слов! Но в одном ты прав. Я собираюсь перерезать тебе горло, ты верно догадался. И думаю сделать это немедленно, если только ты кончил свою проповедь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});