Патриот - Терри Пратчетт

Когда Моркоу снова открыл глаза, Ангва уже кралась вперед, все ее существо сфокусировалось в носу.

Обонятельная форма библиотекаря то и дело менялась: там, где орангутан двигался, возникало размытое сиреневое пятно, а где стоял – плотная, почти осязаемая фигура. Руки, лицо, губы… пройдет несколько часов – и фигура расплывется во все расширяющееся облако, но пока она еще ясно видит этот обонятельный портрет…

Воздушные потоки здесь, наверное, самые слабые, едва уловимые… В мертвом воздухе не жужжат даже мухи, способные вызвать движение воздуха.

Она осторожно приблизилась к окну. То, что она сейчас видела зрением, представало в виде наброска углем, и этот набросок был полотном, основой, на которой расцветали роскошные краски запахов.

У окна… у окна…

Да! Там человек, и, судя по запаху, он стоит уже некоторое время… Аромат колыхался в воздухе, едва касаясь ее носовых пазух. Волны, завитки – ошибки быть не может: окно открыли и закрыли вновь; и вот еще что, лишь тончайший намек, но все же руку он, похоже, держал перед собой…

Ее нос быстро подергивался, по запахам, заполонявшим комнату подобно мертвому дыму, она пыталась восстановить перед своим внутренним взором те формы, которые присутствовали здесь недавно…

Закончив, Ангва вновь оказалась рядом с грудой одежды. Натягивая башмаки, она вежливо кашлянула.

– У окна действительно стоял человек, – сказала она. – У него длинные волосы, немного сухие, воняют дорогим шампунем. Именно он поставил доски на место и приколотил их, после того как Осси проник в Барбикан.

– Ты уверена?

– Разве этот нос когда-нибудь ошибался?

– Извини. Что еще?

– Я бы сказала, он довольно крупный, для своего роста даже тяжеловатый. Не из любителей мыться, но когда моется, то пользуется мылом Виндпайка, дешевой маркой, а шампунь выбирает дорогой, что странно. Башмаки довольно новые. И зеленое пальто.

– Ты можешь по запаху определить цвет?

– Не цвет. Краску. Эта, мне кажется, из Сто Лата. И еще… по-моему, он стрелял из лука. Из дорогого лука. В воздухе витает легкий шелковый аромат, а ведь именно из шелка, насколько я знаю, делают самую надежную тетиву. И на дешевые луки такую тетиву натягивать не станут.

Моркоу подошел к окну.

– Отсюда у него был хороший обзор, – пробормотал он и перевел взгляд на пол. А потом на подоконник. И на стеллажи. – Как долго он здесь находился?

– Часа два-три.

– Он не расхаживал по комнате?

– Нет.

– Не курил, не плевал… Просто стоял и ждал. Профессионал. Господин Ваймс был прав.

– В гораздо большей мере профессионал, чем Осси, – подтвердила Ангва.

– Зеленое пальто, – повторил, как будто размышляя вслух, Моркоу. – Зеленое пальто, зеленое пальто…

– О, и еще… у него ужасно много перхоти, – добавила, поднимаясь на ноги, Ангва.

– Неужели Снежный Склонс?! – не поверил своим ушам Моркоу.

– Что?

– У него в самом деле было очень много перхоти?

– Да уж, просто…

– Именно поэтому его зовут Снежным, – сказал Моркоу. – Шпротвиль Склонс, человек, который причесывается частым гребнем. Но я слышал, он переехал в Сто Лат…

И уже в унисон они произнесли:

– …Откуда и была краска…

– Он хорошо стреляет из лука? – спросила Ангва.

– Отлично. И у него прекрасно получается убивать людей, которых он ни разу в жизни не видел.

– Он что, наемный убийца?

– О нет. Просто убивает за деньги. Никакого стиля. Склонс едва умеет читать и писать.

Сочувственно поморщившись, Моркоу поскреб в затылке, как будто припоминая что-то.

– В сложности он даже не вникает. В прошлом году мы его чуть было не арестовали, но он встряхнул головой и, пока мы откапывали Шнобби, был таков. Тот еще тип. Интересно, где он теперь обитает?

– Даже не проси, чтобы я отправилась за ним. Его след давным-давно уже затоптали.

– О, тут мы можем не беспокоиться. Нам помогут. Кое-кто знает в городе всех и каждого.

– ГОСПОДИН СКЛОНС?

Снежный Склонс осторожно ощупал свою шею – или, по крайней мере, шею своей души. Некоторое время после Смерти человеческая душа еще сохраняет форму тела. Замечательная вещь – привычка.

– Кто это был? – спросил он.

– ТЫ ЕГО НЕ ЗНАЕШЬ? – спросил Смерть.

– Откуда?! Я, видишь ли, стараюсь не водить знакомство с теми, кто способен за здорово живешь отрезать тебе голову!

В падении тело Снежного Склонса опрокинуло на столе бутылочки с лечебным шампунем, и сейчас средство для интимного ухода, капая на пол, смешивалось с интимными жидкостями, вытекающими из тела Склонса.

– Он со специальными маслами, обошелся мне аж в четыре доллара, – пожаловался Склонс.

Впрочем, все это казалось странным образом… несущественным. Смерть случается с другими. Но теперь одним из этих «других» стал он сам – тот, который валяется на полу, у ног, а не тот, который стоит и смотрит на того, кто валяется. Раньше Склонс ни за что на свете не смог бы выговорить слово «метафизический», но минула всего пара минут – и он уже смотрит на жизнь совсем иначе. Для начала – снаружи.

– Четыре доллара, – повторил он. – И я даже не успел его опробовать!

– ОН БЫ НЕ ОКАЗАЛ ЖЕЛАЕМОГО ДЕЙСТВИЯ. – Смерть успокаивающе похлопал Склонса по прозрачному плечу. – И ЕСЛИ ПОЗВОЛИШЬ, МОГУ ДАТЬ ОДИН СОВЕТ: ПОПРОБУЙ ВЗГЛЯНУТЬ НА СЛУЧИВШЕЕСЯ С ПОЛОЖИТЕЛЬНОЙ СТОРОНЫ. ЭТО СРЕДСТВО ТЕБЕ БОЛЬШЕ НЕ ПОНАДОБИТСЯ.

– Что, никакой больше перхоти? – с надеждой переспросил Склонс, теперь уже просвечивающий насквозь и на глазах теряющий очертания.

– НИКАКОЙ. НИКОГДА, – заверил его Смерть. – МОЖЕШЬ ПОВЕРИТЬ МНЕ НА СЛОВО.

На бегу пристегивая доспехи, Ваймс несся по темнеющим улицам.

– Так что происходит, Шелли?

– Говорят, клатчцы кого-то убили, сэр. В Скандальном переулке собралась толпа, и настроена она агрессивно. Я как раз дежурила в штаб-квартире и решила, что будет правильно поставить вас в известность, сэр.

– Правильно решила!

– А капитана Моркоу, как я ни искала, найти не удалось, сэр.

Гроссбух души Ваймса пополнился еще одной записью, выведенной едкими черными чернилами.

– Хорошенькие дела… И кого же ты оставила разбираться с толпой?

– Сержанта Детрита, сэр.

Вдруг у Шелли возникло ощущение, что она застыла на месте. А командор Ваймс превратился в быстро исчезающее вдали облако.

Со спокойным выражением лица, свойственным тем, кто методически исполняет свои обязанности, Детрит на глаз выбрал человека покрепче и использовал его в качестве дубины. Когда вокруг образовалось свободное пространство со стонущей грудой бывших бунтарей посередине, Детрит вскарабкался на эту кучу-малу и сложил руки рупором:

– Слушайте меня, вы, человеки!

Голос орущего что есть сил тролля имеет все шансы быть услышанным. Удостоверившись, что привлек всеобщее внимание, Детрит вытащил из-под железного нагрудника свиток и помахал им над головой.

– Вот енто Пост… Пос-та-но-вле-ние о Бунтах, – запинаясь, прочел он. – Знаете, что енто значит? Енто значит, что если я вам енто прочту, а вы не постановитесь по стойке «смирно», то Стража имеет право применить оружие. Всем ясно?

– А что ты только что применял? – простонал кто-то, лежащий в основании человеческой горы.

– А енто я еще ничего не применял, – объяснил Детрит, переступая на другую ногу. – Енто вы оказывали содействие Городской Страже.

Он развернул свиток.

Хотя из близлежащих проулков еще доносились звуки приглушенной возни, а на соседней улице продолжали вопить, вокруг тролля образовалось кольцо молчания. Анкморпоркцы отличались уникальным умением, которое практически стало наследственной чертой: они буквально нутром чуяли грядущее развлечение.

Некоторое время Детрит держал свиток на расстоянии вытянутой руки. Потом поднес его к самому носу. Несколько раз перевернул вверх ногами и обратно.

Все это время он неуверенно шевелил губами.

В конце концов Детрит наклонился со свитком к констеблю Посети.

– Это слово?

– «Вышесказанным», сержант.

– Так я и знал.

Детрит выпрямился.

– «Вы-ше-ска-зан-ным…» – На лбу Детрита заблестели капли того, что у троллей сходило за пот. – «Вышесказанным… пот-твер-жда-иц-ца…»

– «Подтверждается», – шепотом поправил констебль Посети.

– Сам знаю. – После еще нескольких мгновений напряженного изучения свитка Детрит сдался. – Но вы же не хотите слушать меня до вечера! – оглушительно проревел он. – Здесь говорится про всяческие бунты, и все вы должны прочесть этот докýмент. Значится, взяли и передали по кругу.

– А если мы его не прочтем? – подали голос из толпы.

– Вы должны. Это уридический докýмент.

– И что?

– А то, что застрелю, – объяснил Детрит.

– Но это запрещено! – завопил другой бунтарь. – Сначала ты должен крикнуть: «Стой, не то буду стрелять!»