Дождь на Хеллоуин - Кристофер Голден

В уши Баффи проник смех, низкий, хитрый и знающий.

— Приди.

— Ива, ты меня слышишь? — позвала Баффи, не обращая внимания на голос.

Ответа не последовало.

И тут Баффи поняла, что она больше не слышит стенаний зомби. Она не слышала ничего, кроме собственного сердцебиения. С трудом она поднялась на ноги.

— Джайлс? — позвала она. Никто не ответил.

Голос приказал ей следовать за тыквой. В долину. Вместо этого она повернула налево и начала взбираться по холму.

Неожиданно луну закрыли тучи, похожие на клубы дыма, словно плотная паутина заволокла небо. Баффи оказалась в полной темноте.

Глубоко вздохнув, Истребительница продолжила свой путь. Она вспомнила о своем истребительском рюкзаке, который оставила на кладбище и «припасах», которые в нем были — колы, спички, свечи — и поняла, что практически беззащитна. Рассчитывать можно лишь на свою силу и интуицию. По крайней мере, все это пригодится другим, подумала она. По крайней мере, они не будут так беззащитны, как я.

— И вовсе я не беззащитна, — пробормотала Баффи. — Я же Истребительница!

Сзади что-то хрустнуло. Она повернулась и приготовилась отразить нападение. Ничего не видно. Она выставила руки вперед, развела их в стороны, затем отвела назад — и ничего не почувствовала.

Небо пронзила молния, озарив поле.

Позади нее полукругом сгрудилось около десятка тыкв. Непонятно, двигаются они на самом деле или нет. Предположив худшее, она столкнула вниз по холму столько тыкв, сколько смогла.

Еще одна молния прорезала тьму.

Баффи обернулась: на холме, на крестовине, темнела фигура. Вспышка света позволила лишь мельком разглядеть тело, а голову все еще скрывала тьма. Мозг Баффи тревожно фиксировал информацию: штаны и темная рваная рубашка; руки, упертые в бока, на ногах старые рабочие ботинки; руки из соломы. Пугало!!!

Она отступила назад.

Молния сверкнула в третий раз.

И тут Баффи увидела голову фигуры.

Она открыла рот, чтобы закричать, но не сумела произнести ни звука.

Вместо головы — большая гниющая тыква. Из вырезанных глазниц лился зеленый свет, глаза двигались, вращались, и в конце концов уставились на Баффи. Тыквенный фонарь из кошмарного сна! И эта тыква усмехалась! Рот с чудовищными клыками расплылся в широкой улыбке, растянувшей изъязвленные губы.

Изо рта и из ноздрей вырывалось зеленое пламя, освещавшее изнутри оранжевую неровную кожу. Тыквенная голова внимательно рассматривала Баффи. Удовлетворив свое любопытство, голова зарычала, обнажив ряды клыков, сверкавших, как у безмозглого зомби.

Но пугало явно не было безмозглым. Хитрость и ненависть четко отпечатались на его лице, словно кто-то выгравировал их там.

Оно подняло руки, словно изображая, что его повесили над полем. С заостренных концов рук капала кровь.

Кровь, черная в свете зеленого огня, струилась и изо рта.

Откинув голову назад, пугало прошептало:

— Счастливого Хеллоуина!

И этот шепот эхом разнесся по всему полю.

— Пора бы повидать Волшебника, — пробормотала Баффи и попятилась.

Глава 9

Баффи отступала от кошмарного тыквоголового пугала. Неужели все так нелепо и глупо закончится? Так просто? Куда девалось хваленое мужество Истребительницы?

Откуда этот леденящий ужас, объявший ее и душащий подобно окровавленной руке пугала? Она не могла отвести от него взгляд, не могла повернуться к нему спиной и бежать, хотя вся ее истребительская выучка советовала сделать именно это. Но какой-то инстинкт самосохранения, однако, настаивал на том, что она ни в коем случае не должна отводить от него взгляда. Отвести взгляд — значит умереть.

Но если она будет стоять на месте, она тоже умрет.

«Тыквы позади Баффи разразились смехом. Что-то уткнулось в ее ботинок. Даже не взглянув, она отпихнула это — оно укусило ее, поранив кожу.

— Ой! — непроизвольно вскрикнула она. Пугало с тыквенной головой посмотрело на нее

сверху вниз:

— Ты думаешь, тебе было больно? Это ничто по сравнению с болью, которую ты почувствуешь, когда я вырву из груди твое трепещущее сердце.

Баффи сглотнула. Она хотела сказать: «Самхейн, полагаю», сказать уверенно, спокойно, но ей удалось только выговорить его имя.

— Самхейн.

— Истребительница.

Самхейн протянул к ней руку и поманил к себе. Остаться там, где она стояла, было нетрудно — ее будто парализовало.

Что-то опять укусило Баффи, на этот раз гораздо сильнее. Непроизвольно она отбросила это ногой, но отвести взгляд от Самхейна не осмелилась.

— Приди ко мне, — сказал Самхейн. — Обрети покой от всех страхов, которые обуревают тебя. От ведьм, призраков и демонов, от смерти, боли и боязни умереть, от вечной тьмы, которую вы называете Темным местом. Сложи свою жизнь к моим ногам, и я дам тебе избавление от всех разрушающих душу страхов.

— Я ничего не чувствую, — слабо запротестовала она.

Самхейн улыбнулся, и ряды клыков словно разделили его голову пополам. Изо рта струилась кровь, обагряя землю.

— Все ты чувствуешь, — сказал он. — Все страхи, которые когда-либо мучили тебя. Помнишь, когда ты была маленькая, груда одежды в углу казалась Тебе привидением? Помнишь, ты была уверена, что твои куклы за тобой следят? Что они двигаются, когда ты отворачиваешься? Помнишь, как пугала тебя открьь вающаяся ночью дверца шкафа? — Самхейн улыбнулся. — Помнишь ужасающую беспомощность, которую ты тогда чувствовала?

Холодный ужас обуял ее. Она помнила.

— Это моих рук дело, — гордо заявил он. — Чудовище под твоей кроватью. Кто-то, идущий за тобой следом. Кто-то, поджидающий тебя с ножом. Мне повинуются все твои страхи. Я их выбираю, я душу тебя ими, словно подушкой. Я останавливаю сердца. Я убиваю Истребительниц.

Баффи била сильная дрожь. Ей было страшно: страшно двинуться, страшно вздохнуть.

Страшно умирать.

— Ты не остановишь меня, девчонка, — проревел Самхейн.

Баффи вздернула подбородок. Эти страхи не были больше детскими фантазиями. Они стали частью ее жизни. Ее действительно подстерегали чудовища: злые твари вселялись в куклы, заползали под кровать и восставали из мертвых, чтобы нанести ей увечья и убить ее. Она боялась их раныпег боится теперь. Но как бы то ни было, она всегда боролась с ними.

И побеждала. Она Истребительница.

Баффи поглядела на Самхейна, прищурив глаза, и сказала:

— Позволь мне остановить тебя, мистер Тыква-Пожиратель. Ты повелитель не всех страхов, а только, этой единственной ночи. И честно говоря, ты на короля вообще не тянешь. Я за тебя не голосовала.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});