Куколка - Ирина Воробей

попадая в стрессовую или непонятную для себя ситуацию. Это было кокетливое смущение, которое показывало, что ей не все равно. Она старалась это скрыть, хотя понимала, что Вадим его все равно улавливает.

Пока шли титры, они сидели на местах, ждали, пока основная толпа выйдет из зала, чтобы не толкаться на лестнице. Обсуждали просмотренное. Мнения расходились в противоположные стороны. Татьяна восторгалась, Вадим разочаровался. И каждый пытался доказать свою точку зрения, приводя даже аргументы, не понимая, что смысла в этом никакого нет. Но оба находили в этом что-то веселое. Общались они легко, будто и не было недельного перерыва и, вообще, никаких других сложностей. Из кинозала оба вышли довольные, хоть ничего друг другу не доказали. Вадим, чувствуя, что страсти накаляются, вовремя охладил пыл и пошел на мировую. Татьяна посчитала себя победителем.

— Поужинаем? — спросил парень, когда они остановились напротив выхода из кинотеатра, пока не зная, куда идти дальше. — Или папа будет против?

Татьяна нахмурилась, но не стала возмущаться.

Разумеется, папа будет против... — она уловила нотки разочарования на его лице, — … но я голодная.

Было приятно наблюдать, как улыбка возвращается к нему. И с этой улыбкой он повел ее в «одно неплохое место здесь неподалеку». Для этого требовалось выйти сначала из кинотеатра, потом спуститься на три этажа вниз и, наконец, пройдя весь этаж вдоль магазинов, покинуть торговый центр. Пока шли, Татьяна продолжала тему анимации и начала высказывать свое мнение по поводу тех мультиков, что она успела посмотреть из одолженного. Оказалось, Вадим уже и не помнил ни названий, ни смыслов, ни содержания этих картин, но какие-то отрывки и герои всплывали в его памяти. Тогда он с торжеством восклицал «Аааа!» и ассоциативным методом вспоминал сразу другие отрывки, а Татьяна подхватывала и складывала все в единый сюжет.

— Что тебе больше всего нравится в мультиках? Почему именно анимационное кино? — спросил ее Вадим, когда они шли по первому этажу.

— Не знаю, — пожала плечами девушка, вглядываясь в черный глянец напольной плитки. — Просто интересно, как неживое может оживать при помощи нашего воображения. В игровом кино все ведь по-настоящему. За исключением спецэффектов. Но эти спецэффекты сейчас слишком реалистичны, настолько, что не всегда заметны. А вся магия, мне кажется, как раз заключается в том, что ты смотришь просто на картинки или куклы, но видишь в них реальных людей или животных со своей душой. И воспринимаешь их как живых, сопереживаешь им, страдаешь вместе с ними. Плюс мне нравится, как это нарисовано.

Вадим все то время, пока она говорила, без отрыва глядел на нее с легкой полуулыбкой на лице. Хоть она и не смотрела в его сторону, но чувствовала, что он ее слушает и внимает. Было по-хорошему странно, что кому-то интересны ее мысли, кто-то хочет узнать о ней что-то важное или даже неважное, всерьез воспринимает ее мнение.

— А ты никогда не думала стать мультипликатором?

— Я? — с усмешкой удивилась Татьяна, будто он предлагал на Марс полететь. — Ты что, я же даже рисовать не умею. У нас было изо, но это так... азы.

— Никто не умеет от рождения, пока не научится, — с видом греческого философа сказал Вадим. — Всему можно научиться. В наши дни при таком большом выборе специальных программ и рисовать, и анимировать гораздо проще. Куча курсов, которые позволяют после их окончания сразу искать работу. Возможностей множество.

— Но мне уже восемнадцать, — с печалью проговорила Татьяна, будто ее рейс в жизнь отменили навсегда.

Парень только посмеялся.

— Тебе всего восемнадцать! Люди в этом возрасте как раз и поступают в университеты и начинают...

Девушка не дала ему договорить, застыла на месте и притянула парня к себе, прижавшись к груди. Вадим опешил и обнял ее обеими руками, не до конца понимая, что происходит.

— Оу, как быстро развиваются наши отношения. Я смущен, — пошутил он.

— Тсс, — шикнула на него Татьяна и осторожно выглянула из-за его руки. — Там мой отец.

— Где? — испугался больше нее Вадим и рефлекторно обернулся.

Татьяна поругала его за это и приказала не двигаться в наивной надежде на то, что отец пройдет мимо, не заметив их, если они не будут шевелиться. Но ее с потрохами выдавала ярко-желтая широкополая шляпа. Отец уже заметил торчащие поля из-за спины парня и быстро направился к ним.

Мужчина, что изначально шел с ним рядом, остановился и повернулся задом, неуклюже топчась на месте. Он был в классическом черном пальто и коричневых брюках. Руки держал за пазухой. На голове в окружении седых волос блестела лысина. Больше ничего примечательного в нем не было, но фигура в целом показалась Татьяне знакомой, впрочем, ей некогда было его разглядывать.

Увидев, что отец идет к ним стремительным шагом, она под действием адреналина импровизировала и оттолкнула парня. Вадиму оставалось только недоумевать. Он выпучил одновременно испуганные и ошеломленные глаза. Когда отец подошел на расстоянии пятнадцати метров, Татьяна крикнула на парня. Хорошо, что в академии их также учили актерскому мастерству. Ей удалось натурально изобразить обиженную девушку, которую замучил надоедливый ухажер.

— Я же тебе в который раз повторяю, перестань за мной бегать! Все равно ничего не добьешься! Надоел!

Услышав это, Вадим сделал шаг назад, но ничего не ответил. Брови нахмурились. Взгляд показывал, что он начал понимать, в чем дело. Люди вокруг от внезапного крика стали оборачиваться. Вскоре показался и отец. Он был одет в алый пиджак и серые брюки в красную клеточку. Черную рубашку без галстука расстегнул на верхнюю пуговицу. В руке нес серое пальто. Волосы, густые и черные, ненатурально блестели, но с первого взгляда определить, парик это или нет, было трудно.

— Что здесь происходит, Куколка?

Он переводил строгий взгляд с дочери на опешившего молодого человека. Импозантный мужчина остался стоять у входа в торговый центр, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Это тот самый бармен? — спросил отец, небрежно показывая на Вадима костлявым пальцем.

— Да, — быстро ответила Татьяна, мельком взглянув на парня, но не глядя ему в лицо. — Я ему все объяснила уже.

Отец не обратил на ее слова никакого внимания и повернулся к Вадиму, который перестал удивляться и принял смиренный вид.

— Я отец Татьяны. И не хочу вас видеть рядом с ней. Пока вежливо прошу вас отстать от моей дочери. Но если