Куколка - Ирина Воробей

имени которого она могла и не знать, они сразу начинали уверять ее в том, что ей надо ему отдаться и все такое прочее.

В этот день Татьяне было просто танцевать и поспевать за всей труппой. Преподаватель ее даже похвалил. Она порхала, как бабочка. Поначалу сама не замечала, пока преподаватель не заметил это за нее. Потом стала чувствовать себя еще увереннее. День прошел хорошо. Давно занятия не выдавались такими легкими, а настроение таким приподнятым.

После совместных репетиций в академии ей следовало бежать домой и продолжать репетировать там, оттачивая движения. Так сделали все ее подружки, ведь спектакль висел буквально на носу. Они удивились тому, что Татьяна пошла не с ними до остановки, а в другую сторону, но не стали расспрашивать. Как и положено, их головы были забиты другими, более важными вещами. Татьяна шла и не понимала, почему ее голова забита не тем. Ведь ей больше всех остальных надлежало готовиться к спектаклю, но вместо этого она шла к малознакомому парню за старыми DVD-дисками. Себе объяснила это тем, что не сможет полноценно заниматься без мультфильма на фоне, что благоприятный фон будет способствовать тренировке и, в результате, ее выступлению в выпускном спектакле.

Отойдя на приличное расстояние от академии, осмотревшись по сторонам для проверки, нет ли поблизости кого из знакомых, девушка набрала номер Вадима. Длинные долгие гудки в трубке нервировали.

— Привет, Подсолнух, — наконец, послышался бодрый мужской голос.

— Хватит обзываться, — нервно высказалась Татьяна и через мгновение осеклась, поняв, что переборщила. Волнение сбило ее с толку.

— Ооу, — растерялся Вадим. — Вообще-то, я не обзывался, но как скажешь.

— Я освободилась. Можно к тебе сейчас прийти? — она решила проигнорировать все предыдущее.

— А ты далеко? — он с легкостью подхватил.

— Через полчаса, примерно, приеду.

— Окей. Давай, жду.

И парень положил трубку, не дав Татьяне ничего сказать в ответ, впрочем, говорить ей все равно было нечего, но его резкость ее напрягала.

Увидев нужный автобус, она побежала на остановку. Транспорт собирался отъезжать, но подождал девушку, что лишний раз убедило ее в удачливости сегодняшнего дня. Татьяна пулей влетела в салон и сразу прильнула к поручню у окна напротив двери. Пока ехала, представляла, как следует себя вести, как все пройдет, будет ли это быстро или затянется. Девушка была почти уверена, что он предложит ей остаться, снова полепить мозаику или хотя бы посмотреть кино. Потому придумывала, что и как на это стоит ответить.

Безусловно, она должна будет отказать из-за занятости перед выпускным спектаклем, ведь ей нужно репетировать, да и не престало девушке так легко на все соглашаться. Вадим будет ее умолять остаться, находить тысячи причин для этого, но ни одна из них Татьяну не удовлетворит. Она будет непреклонна. Отец ведь учил ее, что нужно сдаваться как можно дольше.

А еще отец запретил ей водиться с барменами. Тогда все ее переживания становились бессмысленными. Она просто должна его игнорировать, взять диски и уйти, не оборачиваясь. Так она представляла, но реальность сильно разнилась с ее фантазиями.

— Заходи, — Вадим жестом пригласил Татьяну в квартиру.

Она, немного стесняясь и немного волнуясь, перешагнула через порог и встала у двери. Парень направился на кухню и только в проеме обернулся на гостью.

— Чего стоишь? Раздевайся, проходи. Тапки там найди какие-нибудь в обувнице. И надо закрывать за собой.

Он посмотрел на распахнутую дверь недовольным взглядом. Татьяна закрыла ее на внутреннюю задвижку, как всегда делала в своей квартире, и принялась снимать балетки. Она растерялась, потому что не была готова к такому обращению. В ее представлении, хозяин должен был спросить, хочет ли гостья войти или просто возьмет диски и уйдет, хотя бы спросить, не спешит ли она куда-нибудь. А он повел себя так бесцеремонно.

— А где диски? — негромко спросила Татьяна, вешая плащ на крючок.

Она полезла в обувницу за тапочками. Нашла лишь одни маленькие, явно женские, голубые с котиками, и сразу вспомнила о девушке, которая его бросила. Было не очень приятно в них залезать голыми ногами, но ходить босиком по грязному полу ей хотелось еще меньше.

— Там же, где и всегда, — отвечал парень из кухни. — Потом выберешь, что тебе понравится. Можешь, хоть все забирать. Ты что будешь, чай или кофе? Есть и текила, кстати.

Слово «текила» Вадим произнес с явной усмешкой, которая легко читалась в голосе. Татьяна улыбнулась и вошла на уже знакомую кухню. За пару дней здесь мало, что поменялось, только слой пыли уплотнился.

— Кофе, пожалуйста.

Он принялся молоть кофейные зерна. Оглушающий звук кофемолки парализовал разговор. Но это длилось недолго. Парень высыпал полученный порошок в кофеварку, добавил воды, приправ и нажал на единственную красную кнопку.

Весь первоначальный план к этому моменту разрушился до основания. Девушка корила себя за это голосом разума, но продолжала спокойно сидеть за кухонным столом и ждать бодрящего напитка. Тело отказывалось слушать мозг, как бы она ни уверяла себя, что должна просто забрать диски и уйти. Здесь было тепло и уютно, несмотря на присутствие грязи и отсутствие домашней атмосферы, которую создает семья.

Вадим улыбался и располагал к себе. Он одним своим видом вызывал чувство комфорта. Так она это назвала, потому что не могла для себя никак определить. Это было странное, новое для нее ощущение, которое она ни с кем до не испытывала. С близкими и друзьями ощущался не тот комфорт. Там удобство возникало в силу давности знакомства, в силу каждодневного тесного общения, в силу общности места, окружения и мировоззрения. С Вадимом у них не было никакой близости, тесноты и общности. Но ощущение естественного спокойствия все равно присутствовало. Ей не хотелось лукавить и пытаться выставить себя кем-то другим, хотя часто она надевала маску на лицо перед малознакомыми людьми. И каждый раз это была разная маска, в зависимости от того, что она думала об этом человеке, что могло расположить его к ней. Она делала это непроизвольно, подсознательно и легко, подражая отцу, но ощущение внутренней неловкости все равно оставалось. Вадим же был открыт и прямолинеен и, казалось, требовал взаимности. И получал.

— Ты, вообще, ешь? — спросил парень, садясь напротив нее за стол.

— Конечно. Если ты намекаешь на мой род занятий, то мы не питаемся травой. Тренировки все-таки требуют много энергии. Я могу одна целую пиццу слопать.

Татьяна при этом обхватила обеими руками пустое пространство