Шесть священных камней - Мэтью Рейли

—Может, поэтому вы и сдружились. Мой брат слишком часто думает сердцем, а не мозгами, что есть проявление слабости и глупости. Посмотри, куда это тебя завело.

Каланча подумал о Винни Пухе, оставшемся в «при­хожей».

— Я костьми лягу за твоего брата, потому что я в него верю. В отличие от тебя. Старший сын шейха, ты вообще во что-нибудь веришь?

Сабля не ответил.

Каланча покачал головой и влез в узкий туннель.

В трубе было тесно донельзя. Израильтянин задевал плечами холодные влажные стены.

Проползая над первой дырой, он затаил дыхание.

Но ничего не случилось.

Вскоре Каланча и Сабля оказались наверху длинного, уходящего вниз коридора.

Позади них, над выходом из туннеля, находился рычаг — вроде того, на который нажал Уэст. Рядом темнел иероглиф, обозначающий «знание».

Над рычагом было изображено ухо, под ним — глаз.

Каланча связался с Волшебником и Уэстом.

— Правильный вариант — ухо, — произнес Волшеб­ник. — Поскольку ты следуешь по пути Ученика, твои загадки придуманы Конфуцием, самым талантливым и преданным учеником Лао-Цзы. Конфуций сказал: «Я слы­шу — и, значит, я знаю. Я вижу — и, значит, я понимаю». Следовательно, знание — это слух... Ну а мы пока не нуж­даемся в твоей помощи. Спасибо цементникам Мао.

ВЕЛИКИЙ КОРИДОР ВОИНОВ

Через несколько минут группа Уэста выбралась из тун­неля. Как и Сабля с Каланчой, они оказались наверху вели­колепного наклонного коридора.

Он был воистину восхитителен: эти высокие ступенча­тые потолки, эти двухметровые, вооруженные чем-то статуи вдоль величественных стен.

Коридор, казалось, тянется вниз метров на тридцать — а потом заканчивается, но не лестницей, а смертоносным обрывом. Пол был влажным и скользким. Между статуями висели лампы людей Мао, напоминающие тусклые поса­дочные огни.

Вдруг Уэст расслышал вдалеке какие-то звуки.

Голоса!

И лучи фонарей!

Это был полковник Мао сотоварищи, поставленные в тупик четвертой ловушкой. Попались, голубчики!

Уэст и Космос вглядывались во тьму наполненную го­лосами.

Не говоря ни слова, американец достал гранату с желтой полоской.

— И что же в этой красавице? — поинтересовался Уэст.

—Это граната ЦС-2. В ней особый газ — одновременно слезоточивый и нервно-паралитический. Она немного мощ­нее стандартной ЦС, применяемой при освобождении заложников. Ее разработали для ситуаций вроде нашей, ког­да нужно пройти мимо врага, но не обязательно его убивать. Впрочем, если очень хочется.

—Слез и потери сознания вполне достаточно, капитан. Я не люблю убивать без необходимости. Макс, кислородную маску!

Уэст надел защитное снаряжение. Остальные последо­вали его примеру.

Через пару мгновений по наклонному коридору пока­тились три гранаты с желтыми полосками — и вскоре ока­зались у ног людей Мао, сгрудившихся на краю пропасти.

Бабах!

Все вокруг заволокло шипящим газом и густым дымом. Китайцы начали кашлять и задыхаться, из глаз покатились слезы.

УЩЕЛЬЕ И СТЕНА

Сквозь удушливое облако проплыли три похожие на привидения фигуры.

Уэст, Космос и Волшебник проскользнули между сол­датами, испускающими предобморочные крики. По пути Джек не отказал себе в удовольствии сломать нос полков­нику Мао прикладом «Пустынного Орла».

Несколько секунд спустя Уэст оказался у зловещего обрыва.

— О Господи... — прошептал он.

Конец коридора был освещен дизельным генератором и пятью-шестью дуговыми лампами, установленными людь­ми Мао, — и теперь, в газовом мареве, зев ущелья казался чем-то мистическим, почти потусторонним...

В ширину пропасть достигала тридцати метров, о ее глубине оставалось только догадываться. На противоположной стороне была отвесная каменная стена, буквально изборожденная круглыми дырами, сотнями круглых дыр. Их диаметр примерно соответствовал толщине человече­ской руки.

В самом центре стены был маленький квадратный тун­нель, ведущий вглубь горы.

Стоя на краю пропасти, Джек столкнул в нее пистолет, выроненный одним из солдат. Оружие исчезло во мраке. Тишина. Долгая тишина...

Наконец — отдаленный глухой звук.

—Ничего себе, — прошептал Уэст.

—Джек! — донеслось из его наушников и откуда-то... из пропасти. — Посмотри вниз!

Уэст опустил взгляд. На точно таком же выступе, расположенном двадцатью метрами ниже, стояли Каланча и Сабля.

До великолепной дырчатой стены можно было дойти только по двум узким перекладинам. Та, что предназначалась Джеку, тянулась вдоль левой стены; ожидающая Каланчу — вдоль правой. Над перекладинами тоже зияли круглые отверстия Диаметром пошире запястья. Джек решил, что это своеобразные точки опоры — но смертельные... Над каждой дырой — буквально над каждой — был высечен китайский иероглиф.

—Классическая китайская ловушка, — сказал Волшеб­ник. — В Древнем Китае расхитителя гробниц выдавало отсутствие руки. Это дыры-рукорезы. В некоторых скрывается то, за что можно уцепиться, в остальных — маленькие гильотины. Знаешь, какие из дыр безопасны, — дойдешь до туннеля живым и невредимым. Не знаешь — лишишься руки и сорвешься в пропасть.

—И как же быть? — спросил Уэст.

—Здесь все написано.

Волшебник подошел к настенной плите с четырьмя ие­роглифами.

— «Величайшее сокровище», — перевел профессор ар­хеологии. — Никто не помнит, что Лао-Цзы считал величай­шим сокровищем? А, ну конечно же!

Волшебник улыбнулся. Ему вспомнился постулат древ­него философа:

Здоровье — величайшее благо,

Удовольствие — величайшее сокровище,

Доверие — величайший друг,

Небытие — величайшее счастье.

— Это удовольствие, — сказал он Джеку.

Над первой дырой и правда был высечен иероглиф, обо­значающий «удовольствие». Как и над третьей, над пятой, над седьмой...

— Вперед! — произнес Волшебник. — Вперед! Вперед! Вперед!

Не желая терять времени и всецело доверяя своему другу, Джек сунул руку в первую дыру... и нащупал железную ручку.

В следующее мгновение он оказался на узкой перекла­дине над бездонной тьмой подземного ущелья.

В наушниках Уэста послышался голос Каланчи:

—У нас тоже надпись. «Благороднейший путь к муд­рости».

—Это просто, — сказал профессор археологии, следуя за Джеком. — Ищите китайский иероглиф, означающий «раз­мышление». Имеется в виду изречение Конфуция: «К муд­рости ведут три пути: благороднейший — размышление, легчайший — подражание и мучительнейший — опыт».

— Понятно. Этот иероглиф над каждой четной дырой.

—Используй только эти дыры, Каланча! — предупредил Уэст. — Иначе потеряешь руку. Увидимся на той стороне!

Достигнув главной стены, Джек увидел, что и над ее дырами высечены китайские символы. Вне всякого сомне­ния, для непосвященного все это было бы сплошной китай­ской грамотой.

Продолжая засовывать руки в отверстия, помеченные нужным иероглифом, Джек двигался вдоль скользкой отвесной стены с черным квадратом посередине. Расположение безопасных дыр утратило системность, что сильно затрудняло продвижение к заветному входу.

Наконец Уэст и Волшебник добрались до цели. Каланча и Сабля были на подходе.

Мао и его люди продолжали лежать на краю ущелья. Кто-то начал постанывать, остальные и не думали приходить в сознание...

Уэст, Волшебник и Космос подобрались к черному ква­драту. Вскоре подоспели Каланча с Саблей.

— Похоже, дальше мы идем вместе, — сказал Джек.

Он включил фонарь и направил его в кромешную тьму.

Как и ожидалось, луч не высветил выхода. Вероятно, дли­на туннеля не уступала глубине пропасти. Зато ползти на животе не было никакой необходимости. Пригнулся — и вперед.

— Ну и какой у нас выбор? — спросил Джек у самого себя.

Он влез в туннель и двинулся навстречу неизвестности.

ПЕЩЕРА С БАШНЕЙ

Пройдя около двухсот метров, Джек оказался в неосве­щенном, несколько прохладном помещении. Он распря­мился и снял дыхательную маску.

Почему-то свету фонаря не удалось развеять окружаю­щий мрак. Уэст увидел перед собой какое-то озеро — но ничего похожего на стены. Только чернота, бездонная чер­нота. Должно быть, помещение было весьма просторным.

Уэст зажег специальный фонарь, но врата тьмы не раз­двинулись. Тогда он пустил осветительный патрон.

— Ничего себе! — прошептал Джек.

В свое время Джек Уэст-младший побывал в нескольких больших пещерах, включая расположенную в недрах иракских гор, где когда-то находились висячие сады Семирамиды.