На всю жизнь и после (СИ) - Шаталов Роман

Один из метательных ножей отрикошетил от её защитного вихря и полетел прямо в щиколотку Ирине. Девушка схватилась за ногу, из горла вырвался сдавленный крик, который ей удалось заглушить. Она упала на пол вместе с потухающими нитками. Одержимые плечом к плечу обрушили град ножей на Ирину. Консуэла убрала огненный вихрь и прикрыла телом напарницу. Она бросила в тучу ножей прямую нить, которая воспламенила вокруг себя огромную массу воздуха так, что даже Борис почувствовал жжение на правой щеке. Ножи падали угольками на пол, а одержимые, обвитые толстой огненной лианой, превратились в пепел. Обессиленная Консуэла рухнула на колени и повернула в сторону Виктора безразличное лицо, на котором должна была читаться надежда.

Виктор, сражаясь с чудовищем, стоял на прежнем месте и, казалось, что он не хотел завершать бой. Его движения никак не изменились — ни капли усталости и настойчивости. Если судить по состоянию красноглазого, не было намёков на то, что он начал выдыхаться, наоборот он напирал ещё больше. Борис оглядывался на портьеру, чувствуя, как их зажимают в клещи. Но стоило ему увидеть краем глаза, как Консуэла встала под поток ножей, вмиг стряхнул с себя страх. Его лицо стало каменным, а рука медленно но уверенно потянулась к револьверу на руке Виктора.

Ещё раз. Глубокий выдох. Мир вокруг исчезает. Чувства покидают сознание. Эмоциональная пустота. Чистый лист. Расслабление. Контроль.

Тело твари с отверстием в морде рухнуло навзничь в метре от дуэта из тату-салона. Их лица и одежда были заляпаны чёрными пятнами. Дымящееся дуло револьвера неотрывно смотрело на останки красноглазого. Борис держал оружие обеими руками, его тело и лицо застыло. Вдруг он развернулся и рванул обратно в мастерскую, но почувствовал жгучую удавку на шее и услышал треск новой рубашки. Это Виктор остановил его, схватив за воротник.

— Сначала нужно разведать обстановку, а потому уже в бой. Сперва посмотри, может и драться уже не нужно, — мастер, держась за воротник, завёл Бориса за спину и отодвинул дулом дробовика портьеру.

Оба окна были разбиты, но узоры паутины остались нетронутыми.

— Сука! Бесчестное, алчное говно!

Борис и Виктор обернулись на негодующую Консуэлу. Она как раз поднимала из разодранных чёрных тряпок красноглазого чудовища белоснежный, гладкий предмет. Это была маска женщины — азиатки с широким носом и обнажённым верхним рядом золотых зубов. Юноша не мог долго смотреть на неё, уж слишком жуткой она ему показалась. Револьвер вылетел из рук ещё в тот момент, когда мастер схватил его за воротник, поэтому без разницы что ему чувствовать.

Как только Консуэла расправилась с одержимыми, она выдернула нож из лодыжки Ирины и перебинтовала её. Раненая девушка держала на протяжении всей процедуры указательный палец в зубах, не издав ни звука, лишь только пару раз поморщилась. Когда Консуэла нашла белую маску, Ирина, босая на левую ногу, стояла перед стойкой ресепшена, опершись на неё обеими руками.

— Аристократ — алчная мразь, ко мне ручонки потянул! — не унималась Консуэла. — Так же нельзя… запрещено! Неужели ТОТ не видит?!

— Дай мне её, — попросил Виктор, а затем повертел маску в руках. — Она и вправду новая. Не похоже, чтобы её отобрали. Возьми, Борис. Эта маска одна из наших технологий…

— Отложите обучение на потом. Нужно немедленно выносить этот вопрос на обсуждение. Сначала Цирюльник — светлая душа, теперь я. Кто следующий?! Это всё не просто так. Все должны узнать, что Аристократу плевать на правила.

— Я просто думаю, будет ли маска достаточным доказательством. Их много кто делает. Да и Аристократ не настолько глуп, чтобы покупать её лично.

Борису показалось странным, что Виктор не рассказал о нападении одержимых, два дня назад, но решил промолчать.

— Все и так поверят. Все знают, что его совесть не чиста. У него одного несколько точек в городе. У всех одна-две, ну, максимум три, а у него восемь. Все через поединок.

— Если ты хочешь вынести этот вопрос на обсуждение, я расскажу всё, что тут случилось. Но без доказательств, что это именно он, всё, что сейчас произошло, превращается в кем-то подстроенное нападение одержимых. Сама знаешь, они нападали на наши точки всю нашу историю, и что только у них не находили.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Хорошо-хорошо, я этим займусь, проведу расследование, — Консуэла забрала маску из рук Бориса. — А ты расскажешь нашим, что тут произошло.

— Да, в этом есть смысл. Скорее всего, это заставит его не высовываться и приостановить нападения. Но не факт, — Виктор замолчал на пару секунд, опустил глаза, а затем продолжил. — А может это не хинт и не унт?

— А кто? То, что нужно одержимым есть только у таких как мы.

— Да, но почему на это нарушение правил никак не реагирует ТОТ? Может это вовсе не нарушение?

— ТОТ непоколебим. Если бы это было нарушение, мы бы все об этом узнали.

— Ладно. Время уже позднее, давайте, мы поможем вам прибраться.

— О, так мило с твоей стороны, — выражение лица Консуэлы было таким театральным. — Но малышам помощь не нужна, — она указала на окно.

Паучки собирали осколки стекла и выкладывали из них будто из кирпичей новое стекло. Окно, гладкое как прежде, было выстроено уже наполовину.

— За дверь они примутся после вашего ухода.

Улыбнулась Консуэла и перевела глаза на дверь.

— Если наша помощь не нужна, мы, пожалуй, пойдём.

Юноша пощупал воротник, ожидая, что он будет порван и растянут, но он был по-прежнему тугой и твёрдый, как новый. В памяти сразу возник тот момент, когда Виктор упал за машину, а вышел в чистой и целой одежде.

— Кто наденет эту маску примет облик женщины, которая попадётся носителю на глаза. Будет разговаривать как она, будет знать то, что знает она, но кроме её секретов. А стоит её снять, память исчезает, голос меняется и внешность тоже.

Борис, лёжа в кровати у себя в комнате, не мог заснуть и пытался уморить себя разговорами вслух.

— Вам лучше поспать, — сказал сонный голосок змейки, — Виктор же сказал, что завтра будет тяжёлый день.

Он повернулся к правому плечу и ответил:

— Не получается заснуть. Сама понимаешь, денёк был сказочный, я б даже сказал, страшно сказочный. О, а может, ты мне сказку расскажешь; добрую, хорошую, скучную, чтоб заснуть поскорее.

— Прошу прощения, сказок я не знаю…

— Может песенку или просто что-нибудь успокаивающие.

— Я поищу в ваших воспоминаниях, — змейка помолчала недолго. — Ах, какая прекрасная история.

— Раз тебе нравится, тогда внимательно слушаю.

Борис перевернулся на бок.

— Страну, похожую на нашу, по ночам освещало множество звёзд. Они указывали путникам дорогу, вели корабли к берегам, их дарили возлюбленным. Но однажды звёзды начали пропадать, каждую ночь по одной. Пока на огромном и чёрном небе не осталась только одна самая яркая звезда. Ей стало одиноко, и она посмотрела на землю. Одного взгляда ей хватило, чтобы влюбиться в прекрасного юношу. Каждую ночь она светила ему как можно ярче, пока он не услышал, как она напевала: «Я у тебя одна, береги меня».

Юноша был звездочётом и без этого занятия он не представлял своей жизни. Когда звёзды начали пропадать, он забил тревогу — ведь звёзды не могут пропасть просто так. Но в ответ ему все говорили, что на то воля богов и только глупец пойдёт против их воли. И тогда юноша обратился к звезде, которая ему пела. Её ответом был яркий свет, в котором он увидел прекрасную девушку во всём белом. Она подошла к нему ближе и сказала: «Я не знаю, почему звёзды пропадают, но я могу помочь тебе узнать». Красавица положила ему ладони на глаза и поцеловала.

На следующую ночь он увидел…

Глава 6. Часть 1

Острая боль в левом бедре, от неё судорогой сводило ноги. Частые вдохи и выдохи, которые прерывались сглатыванием густой слюны. Выражение лица, которое готово расплакаться. Перекошенная чёрная зимняя шапка, которая оголила прядь красных волос, прилипших ко лбу маленького мальчика. На вид ему было двенадцать лет. Он держался за лямки школьного рюкзака и поправлял воротник зимней куртки, потому что застёжка неприятно колола шею. Мальчик посмотрел на светло серое небо и выдохнул с жалобным завыванием.