Руины в цветах - Кристина Той

и увела в комнату напротив входной двери, улыбнувшись всем на прощание. Слева находилась еще одна комнатка – спальня хозяйки, а также скромно обставленная кухня: голубоватая столешница со старой плитой, две деревянные полки – одна над другой – с различной кухонной утварью, холодильник довоенного времени, обеденный стол и четыре стула.

Справа от комнаты, где остановились Ника с мамой, располагалась лестница, ведущая на второй этаж. Там, в единственной комнате под треугольной крышей, и расположились остальные гости. Матрасы были старые, потертые и очень жесткие. Одна из пружин упиралась Эрику в ребра, запах сырости наполнял комнату. Но это казалось такой малостью. Аня расположилась на кровати у окна. Из него хорошо проглядывалось чистое небо, и к ней внезапно пришло осознание – сейчас она жива. И это по-настоящему.

Глава 9

Когда гости шагнули за порог купола, Гелиос торопливо бежала по лесу.

Гелиос – девушка с медовыми глазами, что сияли ярче арктических звезд, и черными, как сам космос, волосами, названная в честь солнечного божества, – после разговора с сестрой, которая не могла покинуть деревню из-за болезни, вдохновилась на долгую прогулку. Поэтому она выбрала не самый короткий путь.

Огибая красные поляны, Гелиос бесшумно шагала вперед, внимательно оглядывая алый лес теперь уже заполненными черной смолью глазами. По мере того, как она продвигалась к назначенному месту встречи, гуща деревьев редела, а цветов становилось все меньше. Хоть война и уничтожила жизнь вне куполов, но довоенные поселения никуда не делись. Большинство, понятно, превратилось в руины, заросшие алой растительностью, но все равно сохраняющие свои темные цвета, пыль и разруху. Эти места были для Гелиос пугающе прекрасны. Сколько людей погибло в своих постелях, в домах, которые они считали крепостями… И все это застыло без намека на восстановление. С этими мыслями Гелиос опустила взгляд на игрушки под ногами: на сломанных кукол, плюшевых мишек, остатки цветной пластмассы, бывшие когда-то большим игрушечным трактором. Она даже рассмотрела обломки детской кроватки.

– Никого не пощадила… – еле слышно прошептала она.

– Скучала? – раздался голос за ее спиной – знакомый, мягкий, с такой манящей к себе теплотой.

Она с улыбкой обернулась и, соскочив с кучи бетонных обломков, кинулась обнимать юношу. Высокий темноволосый парень, коротко стриженный, с выбритыми висками, возвышался над Гелиос, даже несмотря на то, что она стояла на металлических прутьях арматуры, в беспорядке разбросанных повсюду. Синие кончики его волос до сих пор удивляли ее, казались такими непривычными, хотя с момента их первой встречи минул уже почти год.

– Конечно, скучала! – весело воскликнула Гелиос, хватаясь за его куртку. – Ты даже себе представить не можешь как.

– Я думаю, что могу, – ласково прошептал он, обнимая ее и прижимая к груди. – Я спешил, как только мог.

С минуту они стояли молча, просто наслаждаясь объятиями друг друга.

Гелиос приходила всегда точно по расписанию, а вот Арес, к сожалению, для ее же блага, иногда пропускал встречи. В этот раз расставание было пугающе дольше обычного. За это время она даже успела представить себе, как доходит до запретной для нее территории, до куполов, стучит своим маленьким бледным кулачком по стенкам, требуя выдать ей Ареса, и как ее с теплом встречают и провожают к нему. Но о таких, как она, о сверхлюдях, узнали под куполом недавно, и, как рассказывал ей Арес, те сразу же оказались под запретом. Поэтому пока картина их встречи оставалась только в ее голове.

– Ты опять раздета, – окинул он неодобрительным взглядом ее черное легкое асимметричное платье с капюшоном. – Даже ничего на руки не накинула, – возмутился он, проведя подушечками пальцев, словно прикасаясь к фарфору, по плечу девушки.

Да, днем температура как в пустыне, но сразу после обеда, когда начнет холодать – его будет спасать спецкостюм, а ее… он до сих пор так мало знает о ней и о том, как таким, как она, удалось выжить.

– Мне не холодно. – Она отвела взгляд.

Иногда приятно побыть ребенком для кого-то, но люди, не привыкшие к заботе, не всегда могут ее принять. Для таких, как Гелиос, забота – сомнительное, незнакомое удовольствие, казавшееся неуместным.

Вдруг маска Ареса начала мигать желтым, оповещая о сигнале от владельца. Он давно рассказал ей о том, что значили все цвета на маске: красный – опасность, или просьба о помощи, синий – я справлюсь сам, желтый – все под контролем, фиолетовый – призыв к осторожности или приказ замереть.

Новые технологии всегда завораживали Дикую (как их начали называть под куполами, когда узнали о вероятных выживших за стенами), и сейчас она, позабыв о разговоре, с любопытством смотрела на мигающую маску, скрывающую лицо возлюбленного.

– Я правда расстроен.

– Если ты останешься, я хоть в шкуре гризли буду ходить.

Она, конечно, прекрасно знала, что ему придется уйти. И, хотя фраза была скорее шуточной, он заметно поник. Грусть читалась и в ее глазах.

– Прости, солнце, не могу этого обещать.

– Я знаю, Арес. Просто мне так тоскливо каждый раз, когда ты уходишь… – прижимаясь щекой к его груди, произнесла Гелиос.

Арес обнял ее в ответ и замер, страшась спугнуть мгновение.

– Мне тоже.

Чтобы разрядить обстановку, Гелиос поспешно сорвала с остатков стены люминесцентный цветок, ярко озаряющий синим мерцанием пространство вокруг себя, и вдохнула его светящуюся пыльцу, а затем, высоко подняв голову с озорным смехом, чихнула, прикрыв на миг глаза.

– Гелиос! – строго сказал ей Арес. – Что мы говорили насчет таких фокусов? Это может быть опасно!

По телу девушки пробежали мурашки. Добрый и ласковый, Арес редко повышал голос, но этот строгий тон заставлял дрожать все внутри нее. Она со страхом в глазах жалобно посмотрела на него.

– Извини. – Он потянул Гелиос за руку, снова прижимая ее к груди. – Мы ведь говорили с тобой об этом. Цветы еще не изучены как следует. Неизвестно, насколько они ядовиты или радиоактивны. Я не переживу, если с тобой что-то случится. Пожалуйста, будь осторожнее. Ну или хотя бы делай вид, что осторожна, при мне.

Она молча кивнула. Арес опустил голову, касаясь маской ее тонкого плеча, и тяжело вздохнул:

– Что мне с тобой, такой непослушной, делать?

– Любить, – обиженно прошептала она.

Любить? Арес не так давно узнал значение этого слова и теперь чувствовал себя ребенком. Влюбленным, беззащитным ребенком с самой обычной мечтой: просто быть с ней двадцать четыре на семь.

– Я люблю тебя. Больше всего на свете.

Его никогда не задевали перепалки с коллегами, оскорбления от наставников и даже