Золото Виннету - Карл Май

Разбойников развязали, и они встали на ноги. Даже без предупреждения Сэма они прекрасно понимали, что побег невозможен.

— Тебя зовут Вильямс, — начал Сэм. — Это твое настоящее имя?

— Я не буду отвечать на ваши вопросы, — нагло сказал упрямый грабитель. — Разбойники не мы, а вы. Это вы напали на нас, и судить надо вас.

— Ну что же, мой мальчик, воля твоя, можешь поступать как тебе заблагорассудится, — обманчиво мягко согласился с ним Сэм. И тут же добавил: — Но я тебе напомню, что по законам прерии молчание расценивается, как признание вины. Расскажи мне, о чем вы сговаривались этой ночью, пока стояли на часах? Ну, давай, смелее.

— Мы не сказали друг другу ни единого слова.

— А вот этот человек, которому я доверяю больше, чем себе, — произнес Сэм, указывая на меня, — подкрался к вам и все слышал. Отвертеться вам не удастся, сразу видно, что вы не вестмены, настоящие бывалые охотники никогда нс позволили бы захватить себя врасплох.

— Это мы-то не вестмены? Тысяча чертей! Верните нам наше оружие, и мы вам мигом докажем, кто из нас гринхорн, а кто вестмен. Вы напали на нас ночью, чтобы убить и ограбить, а теперь еще оскорбляете и выставляете на посмешище.

— Не стоит так распаляться, мой мальчик. Сейчас ты узнаешь, кто напал на вас, и перестанешь петушиться. Как ты думаешь, кто мог уложить вас ударом кулака, да так, что вы ничего и не заметили? Ну конечно, только Олд Шеттерхэнд. А теперь внимательно посмотри на меня: только тот, кому индейцы навахо отрезали уши, имеет право называть себя Сан-Иэр. Мы и есть те двое, что могут сунуться в Льяно-Эстакадо. Ты не поверил нам, что мы вызвали вчерашний дождь, а зря. Если бы ты пораскинул мозгами, то сразу догадался бы, кто мы такие. Неужели ты когда-нибудь слышал о дождях в пустыне? Сами по себе, добровольно, они здесь не идут.

К моему удивлению, наши имена не произвели на негодяя ожидаемого впечатления. По-видимому, Вильямс решил, что ему нечего нас опасаться именно потому, что мы были слишком известны.

— Если вы действительно те, за кого себя выдаете, — сказал он, — мы ждем от вас справедливости. Что правда, то правда. Когда-то у меня было другое имя. Но ведь и вас на самом деле зовут не Олд Шеттерхэндом и не Сан-Иэром. Менять имя или нет — это дело вкуса, преступления здесь нет.

— Тебе никто и не ставит в вину то, что ты сменил имя.

— Тогда в чем вы нас обвиняете? Этой ночью мы действительно перекинулись несколькими фразами о том что кое-кого следует убить, но разве мы говорили, что убьем именно вас? Разве мы назвали ваши имена?

Бесхитростный Сэм смутился и не нашелся, что ответить. Он долго смотрел вдаль, жевал губами и наконец не очень уверенно произнес:

— Да, имен вы не назвали, но мы все равно догадались о ваших намерениях.

— Что бы мы ни говорили, мы не подняли на вас оружие. Значит, и судить нас не за что. И если вы честные люди, то вы отпустите нас на все четыре стороны без всякого суда. Мы оказали гостеприимство Сан-Иэру и Олд Шеттерхэнду, а они вместо благодарности напали на нас и решили вздернуть. Если об этом узнают, то все охотники от Великих Озер до Миссисипи, от Мексиканского залива до Калифорнии скажут, что вы не вестмены, а убийцы и грабители.

В глубине души я был вынужден признать, что негодяй избрал правильную линию защиты. Его слова настолько вывели из себя простодушного Сэма, что тот вскочил с места.

— Вот ведь незадача! — воскликнул он. — Не хватало еще, чтобы нас обвиняли в убийстве. Не бывать этому! Смертная казнь отменяется. Вы свободны и можете отправляться хоть к черту на рога! Как вы считаете, господа присяжные заседатели?

— Они не виновны, — согласились с приговором Сэма трое торговцев, которые, по-видимому, сомневались и раньше в вине Вильямса и его сообщников.

— Я тоже не могу обвинить их в чем бы то ни было, — поддержал их Бернард Маршалл. — Мне совершенно все равно, кто они такие и как их зовут, а наше обвинение основывается только на том, что услышал Чарли. Но ведь он мог и ошибиться.

Боб буквально остолбенел, когда наконец до него дошло, что ему не суждено собственноручно накинуть петлю на шею грабителям. Что касается меня, то такой поворот дела меня полностью устраивал, я даже предвидел его, и поэтому настоял на том, чтобы суд состоялся утром, рассчитывая, что за ночь страсти улягутся. По той же причине я уклонился от роли шерифа и предоставил Сэму провалить обвинение. Старый и опытный вестмен был дьявольски ловок и хитер на охоте и в стычках с краснокожими, но неминуемо должен был сплоховать на суде.

В прерии жизнь человека постоянно подвергается смертельной опасности, поэтому зачем же отнимать ее у пятерых разбойников, если они — неважно, по какой причине — еще не совершили преступления. В противном случае пришлось бы убивать всех врагов только потому, что они враги и наверняка замышляют что-то недоброе. Я не жаждал крови Вильямса и его сообщников, тем более не боялся их, однако мне стало чертовски обидно, что Сэм не сумел уличить преступников и так легко согласился освободить их. Следовало все же довести суд до конца, а потом помиловать разбойников.

— Ты согласен с нашим решением? — спросил меня Сан-Иэр.

— Сэм, ты знаешь, в чем заключается главное достоинство твоей Тони? — ответил я вопросом на вопрос.

— В чем же?

— У нее потрясающий ум.

— А у тебя потрясающая память. В самом деле, я как-то говорил тебе об этом. Но я не виноват, не злись на меня. Я вестмен, а не судейский крючкотвор. Наверное, ты лучше провел бы суд и сумел бы прижать их к стенке, да только ты же сам не захотел стать шерифом. А теперь мы дали слово и не можем его нарушить.

— Да, теперь мое мнение уже ничего не изменит, и мы не можем судить их за намерение убить нас. Однако отпустить их восвояси тоже нельзя. Мистер Вильямс, я хочу задать вам несколько вопросов и предупреждаю, что от ваших ответов будет зависеть ваша дальнейшая судьба. Как нам быстрее добраться до Пекос?

— Держите прямо на запад.

— Как долго нам придется ехать?

— Два дня.

— Я уверен, что вы стейкмены, грабители из тех, кто направляет путников по ложному пути и убивает их. Вчера вы сами предостерегали нас. Я внял вашим словам, а потому не собираюсь вам доверять. Вы останетесь с нами и в течение двух дней будете нашими пленниками. Если мы через два дня не доберемся до Пекос, я своей рукой всажу вам пулю в лоб, и, поверьте, уж я-то не промахнусь. Я предупредил вас. Джентльмены, привяжите этих людей к седлам — ив путь!

— Как хорошо! — радостно оскалился негр. — Если мы не дойдем до реки, Боб вздернет их на дереве.

Через четверть часа наш отряд уже был в пути. Привязанные к лошадям пленные ехали в середине кавалькады, а рядом с ними находился Боб: ему очень хотелось подольше побыть констеблем, а потому он не спускал с разбойников глаз.