«Нам было только по двадцать лет…». Стихи поэтов, павших на Великой Отечественной войне - Антология

Дышит он ядом

И пламенем брызжет холодным,

Темный воитель.

Как сухостой,

Вырывает он с корнем хребты,

Рушит обжитые стены,

Милые сердцу пороги.

Заплутался в руинах

Чудовищный зверь

И не знает,

Куда теперь

Приведет его

Злая дорога.

Словно сорвавшийся с привязи

Яростный смерч,

Захлебнулось чудовище

В черном позоре

И несет горе,

И несет смерть

И мне,

и ему,

и тебе —

и каждому.

Рушит и жжет,

Убивает и жжет,

И не может

Залить кровоточащей жажды.

Его вечный враг —

Человек созидающий,

Обуздавший

И землю и небо.

Он пепел сдувает,

Раздувает пожарища,

Чтоб не было книг,

Чтоб не было хлеба!

Звезды

Овцами сбились в кучу,

Будто за ними

Он тоже гонится.

Все ближе и ближе.

Вон за той тучей

Хочет украсть

Человечье солнце.

Но навстречу ему

Молодая страна

В миллионном упоре,

Как один богатырь.

Поднялась,

Чтобы с горем и смертью поспорить.

Трудный час…

Черный час.

Но и сердцем

И разумом верю:

Человек победит зверя.

1941 г.

«Я себе вопрос серьезный…»

Я себе вопрос серьезный

Задаю не в первый раз:

Если час настанет грозный,

Как ты встретишь этот час?

Не колеблясь, не тоскуя,

Можешь ты отдать в бою

За страну свою родную

Жизнь и молодость свою?

Я спрошу и вновь отвечу

Стуком сердца своего,

Что врагу пойду навстречу,

Не жалея ничего,

Что любимую покину,

Не позволю провожать,

Что меня родному сыну

Не удастся удержать.

Не смутят ни мрак холодный,

Ни внезапный блеск штыка.

Облегчит мой шаг походный

Мужественная строка.

1941 г.

Георгий Суворов

(1919–1944)

«Еще утрами черный дым клубится…»

Еще утрами черный дым клубится

Над развороченным твоим жильем.

И падает обугленная птица,

Настигнутая бешеным огнем.

Еще ночами белыми нам снятся,

Как вестники потерянной любви,

Живые горы голубых акаций

И в них восторженные соловьи.

Еще война. Но мы упрямо верим,

Что будет день, — мы выпьем боль до дна.

Широкий мир нам вновь раскроет двери,

С рассветом новым встанет тишина.

Последний враг. Последний меткий выстрел.

И первый проблеск утра, как стекло.

Мой милый друг, и все-таки как быстро,

Как быстро наше время протекло!..

В воспоминаньях мы тужить не будем,

Зачем туманить грустью ясность дней?

Свой добрый век мы прожили как люди —

И для людей.

«Хотя теперь сонеты и не в моде —…»

Хотя теперь сонеты и не в моде —

Узки, тесны, простора мысли нет,

Сентиментальны по своей природе,

В четырнадцати строчках сжат поэт…

Пусть будет так. Пусть небылицы бродят.

На старый кедр пролей ты новый свет, —

Поэт, скажи сонетом о походе,

И по-иному заблестит сонет.

В четырнадцать чеканных светлых строк

Вложи времен живую эпопею…

И что ни слово, ни строка — рывок.

Сонет — снаряд смертельный по врагу,

Петля врагу кровавому на шею,

Кровь, пламенеющая на снегу.

Январь — март 1942 г.

Снайпер

Он такой же, как все,

Только глаз быстрей.

Видит так же, как все,

Только видит ясней.

Среди многих теней

Придорожных берез

Выделяет одну

В человеческий рост.

Среди многих одну

Выделяет он.

И винтовка к плечу.

И курок взведен.

И над мушкою дым —

Соболиный хвост.

Грузно падает тень

В человеческий рост.

1943 г.

Сочилась кровь

М. Романовой

Сочилась кровь, и свет бежал из глаз.

Сверкнул огонь — и вдруг огонь погас.

А он дрожал, как будто кто-то гвоздь

Вбивал в его раздробленную кость.

Но лишь на миг в себя он приходил —

Ползти старался из последних сил

Туда, где на ветру дрожит трава,

Где катит волны к берегу Нева.

Туда, где лодки… где прохлада… Но

Летит земля на грудь… В глазах темно…

И кажется… все прошлое забудь!

На половине оборвался путь…

Но вдруг на грудь твою сошла заря,

Весенней белой яблоней горя.

В твои глаза два синие цветка

Вдруг посмотрели. О, как жизнь сладка!..

И девушка, в руке зажав бинты,

Тебе сказала: «Жить! Жить будешь ты!..»

1943 г.

«Над лесом взмыла красная ракета…»

Над лесом взмыла красная ракета,

И дрогнуло седое море мглы,

Приблизили багровый час рассвета

Орудий вороненые стволы.

От грохота раскалывались тучи,

То опускаясь, то взмывая вверх,

Через Неву летел огонь гремучий —

И за Невою черной смертью мерк.

И так всю ночь, не ведая покоя,

Мы не гасили грозного огня.

И так всю ночь за русскою Невою

Земля горела, плавилась броня.

И так всю ночь; гремели батареи,

Ломая доты за рекой во рву, —

Чтоб без потерь, стремительней, дружнее

Пехота перешла через Неву.

Чтобы скорее в схватке рукопашной

Очистить дорогие берега,

Чтоб, растопив