Киноантропология XX/20 - Ирина Гращенкова

В 20-е годы Жизнева в кино сыграла восемь ролей (три – у Протазанова), постепенно приближаясь к заветным «героиням в платочке», как она не без иронии называла роли современниц, героинь новой действительности, своих, а не чужих. В них актриса прощалась с «вамп», но оставалась настоящей женщиной, красивой, чувственной, со вкусом одетой. Особенно удалась роль жены прокурора в сатирической комедии Ивана Пырьева «Посторонняя женщина», которая ни для авторов фильма, ни для актрисы не была посторонней. В конце 20-х годов Абрам Роом открыл ещё одну грань дарования Жизневой, дав ей роль жены латиноамериканского революционера в фильме «Приведение, которое не возвращается». Лирический лейтмотив роли – верность и красота любви, вплетаясь в главную драматическую тему историко-революционного фильма, приобретает патетическое, героическое звучание. Это был роковой 1929-й. С тех пор Жизнева и Роом как актриса и режиссёр, как женщина и мужчина не расставались долгие, порой очень нелёгкие сорок лет. Ольга Андреевна как родную вырастила дочь Абрама Матвеевича, когда её мать арестовали и она много лет провела в лагере. Жизнева не знала материнской ласки, даже не помнила свою мать живой, ведь ей исполнился год, когда та умерла. Но когда она вышла в самостоятельную творческую жизнь, дорожа светлой памятью, актриса взяла фамилию матери, напоминающую удачно выбранный псевдоним, стала Жизневой. Старинное московское Введенское кладбище, носящее ещё название Немецкого, стало местом упокоения и вечного соседства Натальи Николаевны Небогатовой, Ольги Андреевны Жизневой, Абрама Матвеевича Роома.

«Какая-то Вы, извините меня, красавица», – говорил смущённо один из персонажей фельетона Ильфа и Петрова. 20-е годы – эпоха недоверия красоте и отрицания её как феномена мелкобуржуазного и мещанского. Но достаточно перелистать подшивки популярного киножурнала «Экран», и видишь, как неистребима тяга к красивой женщине у массового зрителя. И пусть с «левого фронта» доносится желчное ворчание Осипа Брика, утверждающего несовместимость красоты и таланта в одной особи: «Ставка на красивую женщину на экране делает излишней всякую иную актёрскую квалификацию» (из статьи 1927 года «Женская-видовая»). И пусть талантливый искусствовед Николай Иезуитов в крайней революционной запальчивости называет одну из своих работ «Конец красоте!». Читатели журнала любовно вырезают и вешают на стену фотопортреты Веры Малиновской, Анны Стэн, Ольги Жизневой, Галины Кравченко, Аннель Судакевич, Юлии Солнцевой, Эммы Цесарской… Актрисы разной меры дарования – это всё по-настоящему очень красивые женщины.

Одну из них режиссёр Всеволод Пудовкин встретил в приёмной дантиста. Рост 182 см, королевская стать, порода. Залюбовался и соблазнил в кинематограф. Это была Галина Кравченко. Будучи женщиной умной и культурной, она понимала, что красота от природы подобна драгоценному камню, требует огранки и поступила учиться в ГТК. Здесь наряду с творческими и эстетическими дисциплинами большое внимание уделяли физической подготовке: бокс и ролики, конный спорт и прыжки с парашютом, вождение автомашины и мотоцикла, акробатика. Но ей не суждено было играть сильных, спортивных женщин новой эпохи, доставались всё больше коварные соблазнительницы, иностранки, танцовщицы. Типаж и порода диктовали своё. После гибели свёкра и мужа, ареста сына, ранней его смерти после освобождения, в жизни Галину Кравченко спасала натура, неравнодушная, светлая, активная. Не было ролей, вела детскую актёрскую студию и младшие курсы ВГИКа, долгие годы была народным заседателем в суде; сотрудничала с Комитетом советских женщин.

Красавицы советского кино привлекали внимание сильных мира: Кравченко стала невесткой Каменева, Пужная – женой крупного чекиста, Малиновская – ответственного работника торгпредства. За любовь, семейное счастье, достаток, по советским меркам красивую жизнь пришлось дорого заплатить. Мужья были арестованы и расстреляны, ажёны врагов народа получили своё: кто – срок, кто – отлучение от профессии. Когда одна из звёзд «Межрабпомфильма» – Малиновская, Верочка, как все её называли за кроткий нрав и добрую красоту, – уехавшая сниматься в Германию, уже в 30-е годы всё рвалась вернуться, глава ОГПУ напомнил ей о судьбе мужа, и она осталась за рубежом. Счастливо вышла замуж за владельца Alkalia, человека весьма состоятельного, знаменитого спортсмена-парашютиста, но сниматься перестала. Малиновская уже в 60-е дважды приезжала в СССР, гостила у старой подруги Гали Кравченко и очень огорчалась, что ставший знаменитым режиссёром, когда-то бегавший с хлопушкой по студии Юлик Райзман, упорно уклонялся от встречи. Ей трудно было понять, что он и сейчас опасался такого контакта.

Не всякая актриса могла заслужить у мужчины, у режиссёра такую оценку: «Очень умная баба!» А эта заслужила: Анна Стэн, у Пудовкина, кстати, никогда её не снимавшего. Партнёр Анны Стэн актёр Геннадий Мичурин отмечал особенности её дарования: «Это была самостоятельная, умная, волевая и очень интересная актриса, но не русского толка. В ней было слишком много рассудочности». Действительно рассудочная, она сама построила свою судьбу, как хотела, как смогла. Анна Фесак, дочь украинца и шведки, взяла фамилию матери, как более подходящую европейской внешности. Девочка выросла в творческой среде: отец – хореограф, мать – прима-балерина Киевского оперного театра. Начала учиться в театральном техникуме, но её тянуло в столицу. По приезде в Москву Стэн связала свою творческую судьбу с наиболее европеизированной студией: здесь практиковались совместные постановки, снятые фильмы попадали в зарубежный прокат, да и сама продукция «Межрабпомфильма» была наименее советизирована. Сыграв в фильме «Девушка с коробкой» главную роль, двадцатилетняя Стэн наутро проснулась уже в ранге звезды. Темноволосую, сероглазую красавицу сразу окрестили «второй Верой Холодной», что не идеологи, а кинематографисты считали комплиментом. За два года, 1927-й и 1928-й, Стэн сыграла 7 ролей, из них 4 главных и весьма заметных – у Протазанова, Барнета, Червякова. Чаще ей поручали роли женщин старой России: гувернантка, воспитательница в богатом доме, крестьянка, которую нужда выгнала на панель. Современницы, сыгранные ею, была ли это молодая девушка-модистка или женщина, только что ставшая матерью, сильные, самостоятельные, как и сама актриса, не подчиняющиеся обстоятельствам. Только героиня фильма «Девушка с коробкой» существует и действует по законам лирической комедии и по законам экзистенциальной драмы – героиня фильма «Мой сын». Стэн вела многожанровую жизнь, в которой было всё: любимая работа, успех, любовь, цензурные ограничения, бытовые трудности. Анне очень незвёздно жилось в маленькой комнате огромной, как вокзал, коммуналки на Никитском бульваре. Выезжая в Германию на съёмки по приглашению немецкой фирмы, она, скорее всего, уже решила, что не вернётся. В Германию прибыла во всеоружии. Здесь она была известна. Рядом с ней был режиссёр Фёдор Оцеп, с которым она хорошо сработалась. Актриса владела французским языком и успешно овладевала немецким. Наконец она была свободна от давления и ограничения советской идеологической машины. Интересно, как скоро эта действительно «очень умная баба» поняла, что никогда она не будет сниматься у режиссёров такого творческого ранга, как те же Протазанов, Барнет, Червяков, любовно пестовавших её индивидуальность, неповторимую, прелестную, таинственную. Скоро ли она почувствовала, что угодила под пресс другой машины – системы стандартизации. Всё начиналось как будто с незначительного и поправимого – цвета волос. Брюнетку превратили в блондинку, и исчезла особая выразительность контраста тёмных, как вороново крыло, волос и светлых глаз, а пережжённая пакля входящего в моду перманента ей была совсем не к лицу. Затем её решили запереть в амплуа вамп, извлекли, подчеркнув, усреднив прятавшиеся внутри страстность и эротизм. Наконец попытка сделать из Анны Стэн «вторую Грету Гарбо» поставила крест на развитии творческого «я» актрисы.

Эмма Цесарская с роскошной внешностью цветущей, полнокровной женщины южного типа была обречена на роли женщин-победительниц, жизнелюбивых, бесстрашных, весёлых. Таких, как её героиня в знаменитом фильме «Бабы рязанские», ничто не могло заставить склонить голову, сломиться. Вот ей вымазали ворота дёгтем зато, что ушла с любимым невенчанная. А она, знай себе, смеётся. Этот фильм, эта роль принесли 18-летней Цесарской мировую известность. Её приглашали сниматься за рубежом: Германия, Франция, Англия решили объединить усилия в съёмке фильма «Братья Карамазовы» и только Цесарскую видели в роли Грушеньки. Арест весной 1937-го, приговор «в особом порядке» и расстрел её мужа капитана госбезопасности Макса Станиславского подвёл и роковую черту в её жизни. Если бы не заступничество и помощь со стороны Михаила Александровича Шолохова… Уже потребовали освободить квартиру в центре Москвы, переехать в барак на окраине, а в рекламе фильма «Тихий Дон» вместо фамилии исполнительницы роли Аксиньи стояли чёрные крестики.