Звёздная бирема «Аквила». Мятеж - Олег Мелехов

Но и мириться, ради общего блага, с Ливией не хотелось. Как не верилось в то, что наварх искалечит себе жизнь, чтобы уничтожить ненавистного префекта. Она же разумная женщина. Хоть и стерва!

— Координаты зафиксированы, — удовлетворенно мурлыкнула «Аквила». — Перехожу на ручное. Консоль управления активна. Рулевой, принять управление!

С легким вздохом сожаления Ливия открыла глаза и сдвинула обруч нейро-интерфейса. — Умница, моя девочка… — она ласково погладила подлокотник кресла. — Славная девочка, красавица моя… Флавий, слетай за кофе! А! — она сделала вид, что только сейчас обнаружила префекта в соседнем кресле: — А вот и Квинт Марций нас почтил. Твое присутствие больше не требуется, префект, — и с намеком мотнула головой в сторону двери, дескать, проваливай. Насмотрелся, обзавидовался — и довольно с тебя. А если этой демонстрации недостаточно, чтобы понять — ссорясь с навархом, ты ссоришься с кораблем — тогда ты и впрямь придурок.

— Сука, — буркнул Квинт на прощание.

Участь мятежника и убийцы уже не казалась ему такой уж страшной. Вон Кассия нарушила все уставы, убила три сотни цивилов и спит теперь спокойно. А тут всего-то одна… наварх.

— Ну что, Фиделис, — задумчиво обронила Ливия, поглаживая свою тварь по спинному гребню. — Пусть «мулы» побегают, а?

«Мулами» на флоте испокон веков звали легионеров. Старинное прозвище родом еще из тех времен, когда бегать «мулам» приходилось исключительно на поверхности планеты.

Тщательно выждав время, наварх объявила пожарную тревогу ровно в тот момент, когда, по ее расчетам, Квинта Марция должен был сморить первый сон. А кто говорил, что его утреннее выступление прощено и забыто? Ради «Аквилы» Ливия готова была вытерпеть многое, даже префекта манипулариев, однако почему только она должна терпеть? Воевать так воевать, и поглядим, кто капитулирует первым. За навархом стояла сама «Аквила» — тонны металла, пронизанные нервами нейро-сети, и женщина чувствовала себя если не непобедимой, то, по крайней мере, достаточно зубастой. И не собиралась отказывать себе в удовольствии кусаться.

Стоит ли говорить, что жажда крови Ливии усилилась втройне, когда сладко задремавшего в своей каюте префекта буквально через полчаса разбудила очередная пожарная тревога?

До станции Цикута Вироза оставалось еще 9 часов полета. Целая вечность при умелом использовании.

Часть II. Rebus in arduis[30]

Глава 5

Даже среди тех, кому самой судьбой предназначено большую часть жизни проводить в пространстве, можно по пальцам пересчитать фанатиков, кто не радовался бы возвращению на базу. Собственно, чтобы узнать таких поименно, достаточно было открыть списки навархов флота, а затем присовокупить к ним наварх-стажеров и кадетов летных училищ, а так же добавить пилотов-командиров и рулевых. Они — тоже безумцы, хоть и в меньшей степени. То, что для всего экипажа — редкостное счастье, для них — острый нож, парфийские пытки и распыление заживо одновременно.

Само собой, Ливия Терция Аквилина терпеть не могла «бросать якорь». Красавица-«Аквила» была создана для полета, и едва лишь причальные захваты фиксировали ее могучее бронированное тело, наварх начинала беситься, как злобная псина на цепи. Последние крупинки ее добродушия испарялись вместе с шипением воздуха в открываемых шлюзах. С вынужденным простоем Аквилину и ее бирему отчасти примиряло лишь то, что любому, даже такому совершенному кораблю, как «Аквила», требовалась профилактика, модернизация и пополнение запасов. Не считая текущего ремонта.

На этот раз хорошее настроение Ливии точно не грозило. Едва бирема вошла в док, а экипаж радостно принялся считать часы до увольнения, наварх засела за отчет. Дилемма перед ней стояла поистине неразрешимая: просто доложить или доложить в подробностях?

С одной стороны, поведение префекта было просто вопиющим нарушением всех протоколов. Мало того, что он позволял себе замечания в адрес наварха и ее решений, так ведь и до прямых угроз дошел! Один вызов на ринг чего стоил. Последнее, что стала бы делать Аквилина — это позволять командиру манипулариев избивать командира корабля в свое удовольствие. Исход гипотетического поединка ведь довольно предсказуем. А уж непрестанные и небезуспешные попытки Квинта Марция перетянуть на свою сторону корабельных вигилов — единственную хорошо вооруженную службу, ему неподвластную… Вигилы, кстати, предназначены именно для того, чтобы какой-нибудь властолюбивый префект не узурпировал власть наварха. Короче, Квинт Марций в этом полете отличился, всего лишь чуть-чуть не дойдя до черты, за которой его действия квалифицировались бы уже как мятеж.

Но стучать на префекта своего корабля…

А с другой стороны, она ведь виновата не меньше, если не больше. Она, наварх, допустила, что не только префект распоясался, но и ее собственные подчиненные, ее офицеры начали испытывать к нему сочувствие, симпатию и прямо-таки потянулись. И какова же будет оценка претором Випсанием профессионализма наварха «Аквилы», а?

Ливия успела написать и стереть четыре отчета, прежде чем пришла к более-менее обтекаемой формулировке. Придется рискнуть и отделаться общими фразами, дескать, душевное и физическое напряжение под конец длительного патрулирования привело к некоторым разногласиям личного характера, каковые разногласия были разрешены без существенных последствий для… Видят лары и маны, она никогда не была сильна в казуистике! Но если им всем действительно повезет, претора удовлетворит эта писулька, весьма убедительная на фоне отлично выполненного задания, и он не станет вдаваться в детали. Потому что если станет, то им обоим, и Квинту Марцию, и наварху, проще будет застрелиться самим.

Она скрестила пальцы на удачу и отправила отчет, стараясь не думать о том, что префект, должно быть, в эту самую минуту готовит для претора свой собственный рапорт. И никто не может поручиться, что Квинт Марций был столь же немногословен. Если честно, то с него-то как раз станется на нее донести! Хотя бы для того, чтобы прикрыть свою задницу.

— Поживем — увидим, — мрачно подумала она вслух и пошла менять Фиделису подстилку, чтобы отвлечься от ожидания неизбежного вызова к начальству.

Вообще-то, претор астралис станции Цикута Вироза происходил из древней фамилии Бибулиев, давным-давно ставшей одной из ветвей патрицианского рода Випсаниев. Ровно пятнадцать поколений живорожденных предков отделяли Марка Випсания от того из Бибулиев, кто когда-то сумел подняться к самым вершинам общественной пирамиды Республики. Но генетическая память предков-виноделов нет-нет, да и просыпалась в ком-нибудь из патрициев Бибулов, даря им то поразительную жизнестойкость, то расчетливую, какую-то сельскую, глубинную мудрость, то — чего уж скрывать — изрядное женолюбие. Но не льстивое и блудливое, а весьма обаятельное. В обществе Марка Випсания любая женщина, даже самая свирепая из десантниц-манипуларий, расслаблялась, проникаясь тем ощущением спокойствия и безопасности, что от него исходило.

Вот и Ливия, так изводившая себя в предчувствии разноса, что чуть все ногти на руках не изглодала до локтей, успокоилась и притихла под всепонимающим взглядом желтоватых «тигриных» глаз претора.

— Входи и будь здорова, моя Аквилина, — приветствовал Марк Випсаний откровенно психующую наварха и радушно указал ей на кресло: — Присядь. Отведаешь зеленого чаю?

Претор Бибул всем женщинам говорил «моя», и такого еще не бывало, чтобы кто-то из них возражал против подобного обращения.

— Salve, господин, — нервно дернув щекой, отозвалась наварх «Аквилы»: — С удовольствием.

Она притихла над чашкой ароматного настоя, и Марк Випсаний спрятал довольную усмешку в уголках век, слушая, как замедляется ее пульс и успокаивается дыхание.

— Твой отчет, — молвил он, коснувшись вирт-планшета. — Не хочешь ничего добавить?

Ливия вздрогнула, словно юная стажерка, застигнутая за взломом личного вирт-поля офицера-наставника, и замотала головой:

— Нет, мой господин! — а потом, сообразив, что простого отрицания мало, уточнила: — Ничего существенного. Как я и изложила в рапорте, операция по встрече лигариев неожиданно приняла характер военной акции, тем не менее…

— Да, да, да. Я умею читать, моя Ливия. Три уничтоженных пиратских судна, даже четыре, считая ту миопарону, что захватили новые лигарии. И никаких потерь. Превосходно. Однако, — он сцепил пальцы в замок и откинулся в кресле, взирая на нее с насмешливой грустью, — дела в моем секторе, похоже, совсем плохи. Раз уж наварх моей лучшей биремы начинает в открытую лгать своему претору, да еще так нагло.

— Мой господин…

— Вот именно. Твой господин и твой командир, а не парфийский дознаватель, перед которым стоило бы изображать из себя несгибаемую гражданку на допросе. Кстати, как там Фиделис?